Я не могу поверить в ее предательство по отношению к нам. Боюсь, что она попала в очень неприятную историю. Мы должны выручить ее.
— Мне тоже так кажется.
— Сам я не могу покидать остров.
— Я знаю, отец.
— Я дам тебе корабль.
— Я знал это.
— И даже не буду тебе говорить, чтобы ты был как-то особенно осторожен.
— Я понимаю.
— Найди ее, Энтони.
— Я найду ее.
Меньше чем через три часа, едва взяли на борт бочки с водой, семидесятидвухпушечный красавец «Мидлсбро» вышел в открытое море. Когда очертания Ямайки начали покрываться голубоватой дымкой, в каюту капитана явился штурман Кирк и спросил, каковы будут указания относительно курса. Другими словами — куда плыть?
— Куда нам плыть? — рассеянно спросил Энтони.
— Вот именно, сэр.
— Куда угодно. Можно на север к Кубе, на северо-восток к Наветренному проливу, ничем не хуже и запад с его Юкатаном.
Штурман Кирк с трудом подавил волну профессионального возмущения, поднявшуюся в груди. Ничего себе, выйти в море с таким приказом!
— Извините, сэр, но я не могу решать такие задачи.
Энтони поднял на него глаза и подумал, что старый моряк, вероятнее всего, прав, а он сам сейчас перед ним выглядит полным идиотом. Но тем не менее куда ж нам все-таки плыть? Ни одно из направлений не представлялось ему отличающимся хоть чем-нибудь от всех прочих. В поисках сведений об Элен, вероятнее всего, предстояло обследовать большинство островов Антильского архипелага, а возможно, и Багамского. Так с чего же начать?
— Послушайте, Кирк, мы идем к Санта-Каталане.
Энтони решил начать с этого островка; о нем по крайней мере точно известно, что он как-то связан с похитителем. Дон Мануэль вряд ли туда пойдет, поскольку все на Ямайке знают, что это цель его путешествия и, стало быть, его будут искать именно там. Но, с другой стороны, он может направиться именно туда, потому что его не станут искать там как раз из тех же соображений. Санта-Каталану надо было обследовать в первую очередь — как самый двусмысленный объект в общем списке и не думать о нем.
— Я вас правильно понял, сэр, — Санта-Каталана?
— Именно так.
* * *
Жилище дона Диего напоминало в известной степени бандитское гнездо, и, надо сказать, он этим в глубине души гордился. Располагалось оно в глубине укромной, маленькой бухты на южном побережье испанской части Гаити. Места эти были еще плохо колонизированы и в окрестностях поселения, которое сделал своей стоянкой испанский гранд, промышляющий морским разбоем, слонялось много беглых рабов, ссыльных и прочего отребья. Дон Диего постепенно сделался у них чем-то вроде племенного вождя, ему, а не местному алькальду принадлежала реальная власть — и военная, и судебная.
Как уже упоминалось, губернатор Гаити прекрасно был осведомлен о том, что за птица гнездится у него под боком, но закрывал на этот факт глаза. Он ненавидел англичан тайно и поэтому всячески содействовал человеку, способному ненавидеть их открыто.
Встречать дона Диего, возвращающегося из удачного рейда, собралось довольно много народу. Здесь были команды двух принадлежащих ему кораблей, вытащенных на берег для ремонта, испано-язычный сброд со всего света, торговцы, прачки, маркитантки, мулаты, негры, индейцы — пестрая шумная толпа. Среди встречающих было несколько человек, одетых в приличное европейское платье. Это были чиновники из канцелярии губернатора. Им дон Диего отдавал всякий раз двадцатую часть добычи, это было частью негласного договора испанского корсара с наместником его католического величества. Дон Диего презирал губернатора за его крохоборство, но вынужден был мириться.
Сразу после того, как корабль пришвартовался, Элен и Тилби были препровождены в небольшой замок из розового туфа, увенчанный круглой, мавританского стиля башенкой, — именно там располагалась резиденция хозяина здешних мест.
Бухта была с обеих сторон сдавлена высокими холмами, подступавшими к самой воде. Холмы густо поросли марцелиновыми и мангровыми деревьями.
— Это похоже на какое-то логово, — сказала Тилби, глядя по сторонам. Она не знала, что местные жители так примерно и называли между собою это поселение. В подобной бухте не слишком удобно жить, зато ее достаточно удобно защищать. На языке коренных жителей, которых, впрочем, совсем уж тут не осталось, бухта имела очень звучное и длинное название, перевести которое правильнее всего было бы как Мохнатая Глотка.
Знатной пленнице и ее камеристке отвели в мавританском замке дона Диего большую, но не слишком удобную комнату. В жилище испанского пирата, кроме прислуги, не было женщин. Этот аристократ любил ходить к портовым девкам и никогда не чувствовал себя обделенным по части женской ласки, потому что ему было чем платить!
— А зачем держать корову, когда молоко продают на базаре, — любил он повторять старую испанскую поговорку.
Английские пленницы были неприятно удивлены внутренним убранством жилища кастильского аристократа. В самом деле: грязный каменный пол, два деревянных топчана, застланных грубыми шерстяными одеялами. Голые окна, простой глиняный кувшин с водою в углу — и это все.
— Может быть, это тюремная камера? — осторожно спросила Тилби.
— Боюсь, это покои для высоких гостей, — ответила Элен. — Я предчувствовала что-то подобное, вспомни нашу каюту на корабле.
— Да, правда, — вздохнула камеристка.
Появившийся без всякого стука управляющий, или, точнее сказать, дворецкий Фабрицио, объявил, что обед будет подан с минуты на минуту.
— Если вы хотите, чтобы я переодевалась к обеду, надо было похищать меня не только с камеристкой, но и гардеробом, — заявила Элен дону Диего, когда он вошел в столовую. — И объясните своему горбатому итальянцу, что, когда собираешься войти в комнату дамы, надо предварительно постучать.
Дон Диего только подергал усом.
— Когда я буду похищать вас во второй раз, я позабочусь о вашем гардеробе и вышколю предварительно слуг, обещаю вам.
Столовая, естественно, соответствовала общему стилю дома. Среди посуды и приборов было много дорогих и даже изящных вещей, но вместе они производили удручающее впечатление. Хозяина это обстоятельство, судя по всему, занимало мало. Он решительно приступил к еде. Как готовили у дона Диего, выяснить Элен не удалось, потому что она не притронулась к тому, что было подано на серебряных и золотых блюдах.
Хозяин ел жадно и много, он ловко расправлялся с седлом барашка при помощи двух латинских кинжалов, вытащенных прямо из-за пояса, по усам и бороде у него обильно тек мясной сок, смешанный с красным вином, которым он то и дело запивал ягнятину.
Элен молча рассматривала его, вращая пустой бокал тонкими бледными пальцами.
Хозяин несколько раз исподлобья посмотрел на нее, потом спросил с некоторым ехидством в голосе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Мне тоже так кажется.
— Сам я не могу покидать остров.
— Я знаю, отец.
— Я дам тебе корабль.
— Я знал это.
— И даже не буду тебе говорить, чтобы ты был как-то особенно осторожен.
— Я понимаю.
— Найди ее, Энтони.
— Я найду ее.
Меньше чем через три часа, едва взяли на борт бочки с водой, семидесятидвухпушечный красавец «Мидлсбро» вышел в открытое море. Когда очертания Ямайки начали покрываться голубоватой дымкой, в каюту капитана явился штурман Кирк и спросил, каковы будут указания относительно курса. Другими словами — куда плыть?
— Куда нам плыть? — рассеянно спросил Энтони.
— Вот именно, сэр.
— Куда угодно. Можно на север к Кубе, на северо-восток к Наветренному проливу, ничем не хуже и запад с его Юкатаном.
Штурман Кирк с трудом подавил волну профессионального возмущения, поднявшуюся в груди. Ничего себе, выйти в море с таким приказом!
— Извините, сэр, но я не могу решать такие задачи.
Энтони поднял на него глаза и подумал, что старый моряк, вероятнее всего, прав, а он сам сейчас перед ним выглядит полным идиотом. Но тем не менее куда ж нам все-таки плыть? Ни одно из направлений не представлялось ему отличающимся хоть чем-нибудь от всех прочих. В поисках сведений об Элен, вероятнее всего, предстояло обследовать большинство островов Антильского архипелага, а возможно, и Багамского. Так с чего же начать?
— Послушайте, Кирк, мы идем к Санта-Каталане.
Энтони решил начать с этого островка; о нем по крайней мере точно известно, что он как-то связан с похитителем. Дон Мануэль вряд ли туда пойдет, поскольку все на Ямайке знают, что это цель его путешествия и, стало быть, его будут искать именно там. Но, с другой стороны, он может направиться именно туда, потому что его не станут искать там как раз из тех же соображений. Санта-Каталану надо было обследовать в первую очередь — как самый двусмысленный объект в общем списке и не думать о нем.
— Я вас правильно понял, сэр, — Санта-Каталана?
— Именно так.
* * *
Жилище дона Диего напоминало в известной степени бандитское гнездо, и, надо сказать, он этим в глубине души гордился. Располагалось оно в глубине укромной, маленькой бухты на южном побережье испанской части Гаити. Места эти были еще плохо колонизированы и в окрестностях поселения, которое сделал своей стоянкой испанский гранд, промышляющий морским разбоем, слонялось много беглых рабов, ссыльных и прочего отребья. Дон Диего постепенно сделался у них чем-то вроде племенного вождя, ему, а не местному алькальду принадлежала реальная власть — и военная, и судебная.
Как уже упоминалось, губернатор Гаити прекрасно был осведомлен о том, что за птица гнездится у него под боком, но закрывал на этот факт глаза. Он ненавидел англичан тайно и поэтому всячески содействовал человеку, способному ненавидеть их открыто.
Встречать дона Диего, возвращающегося из удачного рейда, собралось довольно много народу. Здесь были команды двух принадлежащих ему кораблей, вытащенных на берег для ремонта, испано-язычный сброд со всего света, торговцы, прачки, маркитантки, мулаты, негры, индейцы — пестрая шумная толпа. Среди встречающих было несколько человек, одетых в приличное европейское платье. Это были чиновники из канцелярии губернатора. Им дон Диего отдавал всякий раз двадцатую часть добычи, это было частью негласного договора испанского корсара с наместником его католического величества. Дон Диего презирал губернатора за его крохоборство, но вынужден был мириться.
Сразу после того, как корабль пришвартовался, Элен и Тилби были препровождены в небольшой замок из розового туфа, увенчанный круглой, мавританского стиля башенкой, — именно там располагалась резиденция хозяина здешних мест.
Бухта была с обеих сторон сдавлена высокими холмами, подступавшими к самой воде. Холмы густо поросли марцелиновыми и мангровыми деревьями.
— Это похоже на какое-то логово, — сказала Тилби, глядя по сторонам. Она не знала, что местные жители так примерно и называли между собою это поселение. В подобной бухте не слишком удобно жить, зато ее достаточно удобно защищать. На языке коренных жителей, которых, впрочем, совсем уж тут не осталось, бухта имела очень звучное и длинное название, перевести которое правильнее всего было бы как Мохнатая Глотка.
Знатной пленнице и ее камеристке отвели в мавританском замке дона Диего большую, но не слишком удобную комнату. В жилище испанского пирата, кроме прислуги, не было женщин. Этот аристократ любил ходить к портовым девкам и никогда не чувствовал себя обделенным по части женской ласки, потому что ему было чем платить!
— А зачем держать корову, когда молоко продают на базаре, — любил он повторять старую испанскую поговорку.
Английские пленницы были неприятно удивлены внутренним убранством жилища кастильского аристократа. В самом деле: грязный каменный пол, два деревянных топчана, застланных грубыми шерстяными одеялами. Голые окна, простой глиняный кувшин с водою в углу — и это все.
— Может быть, это тюремная камера? — осторожно спросила Тилби.
— Боюсь, это покои для высоких гостей, — ответила Элен. — Я предчувствовала что-то подобное, вспомни нашу каюту на корабле.
— Да, правда, — вздохнула камеристка.
Появившийся без всякого стука управляющий, или, точнее сказать, дворецкий Фабрицио, объявил, что обед будет подан с минуты на минуту.
— Если вы хотите, чтобы я переодевалась к обеду, надо было похищать меня не только с камеристкой, но и гардеробом, — заявила Элен дону Диего, когда он вошел в столовую. — И объясните своему горбатому итальянцу, что, когда собираешься войти в комнату дамы, надо предварительно постучать.
Дон Диего только подергал усом.
— Когда я буду похищать вас во второй раз, я позабочусь о вашем гардеробе и вышколю предварительно слуг, обещаю вам.
Столовая, естественно, соответствовала общему стилю дома. Среди посуды и приборов было много дорогих и даже изящных вещей, но вместе они производили удручающее впечатление. Хозяина это обстоятельство, судя по всему, занимало мало. Он решительно приступил к еде. Как готовили у дона Диего, выяснить Элен не удалось, потому что она не притронулась к тому, что было подано на серебряных и золотых блюдах.
Хозяин ел жадно и много, он ловко расправлялся с седлом барашка при помощи двух латинских кинжалов, вытащенных прямо из-за пояса, по усам и бороде у него обильно тек мясной сок, смешанный с красным вином, которым он то и дело запивал ягнятину.
Элен молча рассматривала его, вращая пустой бокал тонкими бледными пальцами.
Хозяин несколько раз исподлобья посмотрел на нее, потом спросил с некоторым ехидством в голосе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76