Она боялась говорить, она чувствовала, что вместо слов у нее изо рта вырвутся рыдания.
— Элен! — Голос Энтони, представлявший собой смесь ужаса и надежды, сотряс стены комнаты. Аранта ушла за ширму в углу комнаты и там беззвучно расплакалась.
Дон Мануэль продолжал:
— Мисс Элен считает нужным сообщить вам, что сегодня в соборе состоится обряд венчания и мы с нею станем мужем и женой.
После короткой страшной паузы, наполненной жутким всеобщим молчанием, Энтони спросил:
— Это правда?
— Да, — тихо, но отчетливо сказала Элен.
— И это не внезапная прихоть, не каприз, считаю необходимым сообщить вам, сэр Энтони, что отношения наши имеют историю и начались в тот момент, когда мисс Элен согласилась бежать со мною, спасаясь из лап моего свирепого дяди дона Диего.
— Это правда? — еще более упавшим голосом спросил измученный пленник.
— Да, — сказала Элен, она находилась уже в полуобморочном состоянии. На нее навалилось странное безразличие к происходящему, она чувствовала себя неживой. Все в ней будто умерло.
— И в силу того, что мы теперь будем с вами довольно близкими родственниками, сэр Энтони, — продолжал заполнять паузы дон Мануэль, — а у нас не принято держать родственников в подвале вместе с крысами, я отпускаю вас к своим. Не позднее чем сегодня.
— Он заставил тебя, Элен, он истязал тебя?! — Эти слова прозвучали странно в устах измученного и растерзанного человека, к тому же обращенные к ухоженной, холодной и неприступной на вид красавице.
Элен, обжигаемая изнутри огнем, который почти невозможно было стерпеть, все же смогла произнести:
— Нет.
Энтони сразу как-то весь обмяк, обвис на руках стражников, словно из него выпустили воздух.
— Я не верил, до самого этого момента не верил. Что же ты сделала со мной, Элен. Это безбожно, этому нет ни названия, ни прощения.
Тирада Энтони оказалась короткой — кончились силы. Все также вися на руках стражников, он в последний раз поднял голову и с исчезающей надеждой в голосе спросил:
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Он хотел, чтобы она сказала «нет», чтобы продолжился разговор, чтобы оставалась хотя бы тень надежды, но Элен, спасая себя от надвигавшегося помешательства, выдохнула:
— Да.
Дон Мануэль тут же сделал знак стражникам, и потерявшего способность что-либо понимать пленника уволокли.
— Быстро привести в порядок, — приказал дон Мануэль караульному офицеру, — очень быстро.
Вернувшись в комнату Элен, он застал мизансцену неизменной. Элен не упала в обморок, Аранта продолжала рыдать за ширмой. Дон Мануэль имел вид человека, одержавшего большую победу.
— Я удовлетворен вашим поведением, мисс, и поэтому снимаю наказание, которое должен был бы на вас наложить за один ваш опасный и неприятный поступок.
— Что? — Элен повернула к нему залитое слезами лицо.
— Сейчас я вам объясню. — С этими словами алькальд подошел к секретеру и начал одним за другим открывать его ящики.
— Как вы смеете! — слабым голосом возразила его невеста, не в силах встать с места.
— Я ищу флакон из синего стекла, который по вашей просьбе купила вам моя сестра-идиотка.
Аранта выбежала из-за ширмы. Элен вскочила со своего места и попыталась схватить дона Мануэля за рукав, он коротким движением оттолкнул ее, и она вновь оказалась в своем кресле.
— Вот, — дон Мануэль с торжествующим видом поднял над головой флакон, — люди всегда прячут свои ценности в одни и те же места. — Он расхохотался.
— Это я сама, сама захотела купить, — попыталась вмешаться Аранта.
— Так я тебе и поверил, — усмехнулся дон Мануэль и обернулся к невесте.
— Так когда вы собирались плеснуть мне это в вино — до церемонии бракосочетания или все же после?
— Я не собиралась убивать вас, — тихо сказала Элен. — Хотя вы заслуживаете самой страшной казни.
— Тогда зачем вам понадобился этот яд?
— Я хотела убить себя.
— Это неубедительно.
Дон Мануэль опять рассмеялся, любуясь, как играют в свете гаснущего солнца синие грани флакона.
— Как я уже сказал, вы заслуживаете весьма серьезного наказания, но за то, что вы так мужественно сыграли свою роль, я прощаю вас. Кроме того, мне даже понравилось, что вам приходят в голову столь преступные идеи, это обещает в будущем нескучную совместную жизнь.
— Ведь Элен не любит тебя, братец, — неуверенно вмешалась Аранта, — ведь силой нельзя заставить человека полюбить.
— Мне удастся. Вспомни, сестра, что мне в жизни не удавалось? Я добился того, что мисс Элен выходит за меня замуж, я добьюсь того, что она полюбит меня. В крайнем случае отравит. Что может быть прекраснее, чем принять смерть из рук любимой женщины!
С этими словами дон Мануэль направился к выходу, но в дверях остановился.
— Начинайте готовиться к свадьбе, она состоится сегодня вечером, — сказал он и вышел.
Девушки некоторое время оставались на своих местах: Элен в кресле, а Аранта посреди комнаты с растерянным видом. У обеих было ощущение полной и окончательной катастрофы. Наконец у Элен появилась способность говорить.
— Аранта!
— Да, Элен.
— Вели сменить занавеси в окнах своей комнаты.
— На красные?
— На красные.
— Ты решила бежать к Лавинии?
— Ты видишь сама, что у меня нет другого выхода.
— Я чувствую, что ее приглашение — это какая-то ловушка, Элен.
— Я тоже это чувствую, но даже если она меня убьет, то это не больше того, что я сама собиралась с собой сделать. Пусть Лавиния сыграет роль яда. Но главное не это.
— А что?
— Чтобы Энтони оказался на свободе.
* * *
Когда дон Мануэль вошел в помещение магистратуры, он увидел забавную картину. В торце стола сидел капитан Блад с гусиным пером в руке, перед ним лежал лист бумаги. За спиной англичанина толпились испанские офицеры и внимательно следили за перемещениями пера по листу, на их лицах было выражение живейшего интереса.
— Ну что, господа, вы нашли общий язык? — весело спросил дон Мануэль, испытывая укол своеобразной ревности. У него было такое ощущение, что его штаб изменил ему.
Командор Бакеро первым вернулся на свое место, гремя золочеными шпорами. Остальные тоже стали рассаживаться.
— Где моя дочь? — тут же спросил капитан Блад, положив перо поверх начертанного им плана.
Дон Мануэль сделал вид, что не услышал вопроса, он медленно прошел к другому краю стола и встал там, опираясь о столешницу костяшками пальцев; все взгляды обратились на его изорванный манжет.
— Мне хотелось бы услышать мнение моих офицеров о плане сэра Блада.
— Если здесь нет подвоха, то, клянусь святым Бернардом, придумано толково, — значительно сказал дон Бакеро и пригладил свою бороду.
— Да, — подтвердил дон Отранто, — я, конечно, человек не военный, но скажу, что предложения сэра Блада кажутся мне убедительными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Элен! — Голос Энтони, представлявший собой смесь ужаса и надежды, сотряс стены комнаты. Аранта ушла за ширму в углу комнаты и там беззвучно расплакалась.
Дон Мануэль продолжал:
— Мисс Элен считает нужным сообщить вам, что сегодня в соборе состоится обряд венчания и мы с нею станем мужем и женой.
После короткой страшной паузы, наполненной жутким всеобщим молчанием, Энтони спросил:
— Это правда?
— Да, — тихо, но отчетливо сказала Элен.
— И это не внезапная прихоть, не каприз, считаю необходимым сообщить вам, сэр Энтони, что отношения наши имеют историю и начались в тот момент, когда мисс Элен согласилась бежать со мною, спасаясь из лап моего свирепого дяди дона Диего.
— Это правда? — еще более упавшим голосом спросил измученный пленник.
— Да, — сказала Элен, она находилась уже в полуобморочном состоянии. На нее навалилось странное безразличие к происходящему, она чувствовала себя неживой. Все в ней будто умерло.
— И в силу того, что мы теперь будем с вами довольно близкими родственниками, сэр Энтони, — продолжал заполнять паузы дон Мануэль, — а у нас не принято держать родственников в подвале вместе с крысами, я отпускаю вас к своим. Не позднее чем сегодня.
— Он заставил тебя, Элен, он истязал тебя?! — Эти слова прозвучали странно в устах измученного и растерзанного человека, к тому же обращенные к ухоженной, холодной и неприступной на вид красавице.
Элен, обжигаемая изнутри огнем, который почти невозможно было стерпеть, все же смогла произнести:
— Нет.
Энтони сразу как-то весь обмяк, обвис на руках стражников, словно из него выпустили воздух.
— Я не верил, до самого этого момента не верил. Что же ты сделала со мной, Элен. Это безбожно, этому нет ни названия, ни прощения.
Тирада Энтони оказалась короткой — кончились силы. Все также вися на руках стражников, он в последний раз поднял голову и с исчезающей надеждой в голосе спросил:
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Он хотел, чтобы она сказала «нет», чтобы продолжился разговор, чтобы оставалась хотя бы тень надежды, но Элен, спасая себя от надвигавшегося помешательства, выдохнула:
— Да.
Дон Мануэль тут же сделал знак стражникам, и потерявшего способность что-либо понимать пленника уволокли.
— Быстро привести в порядок, — приказал дон Мануэль караульному офицеру, — очень быстро.
Вернувшись в комнату Элен, он застал мизансцену неизменной. Элен не упала в обморок, Аранта продолжала рыдать за ширмой. Дон Мануэль имел вид человека, одержавшего большую победу.
— Я удовлетворен вашим поведением, мисс, и поэтому снимаю наказание, которое должен был бы на вас наложить за один ваш опасный и неприятный поступок.
— Что? — Элен повернула к нему залитое слезами лицо.
— Сейчас я вам объясню. — С этими словами алькальд подошел к секретеру и начал одним за другим открывать его ящики.
— Как вы смеете! — слабым голосом возразила его невеста, не в силах встать с места.
— Я ищу флакон из синего стекла, который по вашей просьбе купила вам моя сестра-идиотка.
Аранта выбежала из-за ширмы. Элен вскочила со своего места и попыталась схватить дона Мануэля за рукав, он коротким движением оттолкнул ее, и она вновь оказалась в своем кресле.
— Вот, — дон Мануэль с торжествующим видом поднял над головой флакон, — люди всегда прячут свои ценности в одни и те же места. — Он расхохотался.
— Это я сама, сама захотела купить, — попыталась вмешаться Аранта.
— Так я тебе и поверил, — усмехнулся дон Мануэль и обернулся к невесте.
— Так когда вы собирались плеснуть мне это в вино — до церемонии бракосочетания или все же после?
— Я не собиралась убивать вас, — тихо сказала Элен. — Хотя вы заслуживаете самой страшной казни.
— Тогда зачем вам понадобился этот яд?
— Я хотела убить себя.
— Это неубедительно.
Дон Мануэль опять рассмеялся, любуясь, как играют в свете гаснущего солнца синие грани флакона.
— Как я уже сказал, вы заслуживаете весьма серьезного наказания, но за то, что вы так мужественно сыграли свою роль, я прощаю вас. Кроме того, мне даже понравилось, что вам приходят в голову столь преступные идеи, это обещает в будущем нескучную совместную жизнь.
— Ведь Элен не любит тебя, братец, — неуверенно вмешалась Аранта, — ведь силой нельзя заставить человека полюбить.
— Мне удастся. Вспомни, сестра, что мне в жизни не удавалось? Я добился того, что мисс Элен выходит за меня замуж, я добьюсь того, что она полюбит меня. В крайнем случае отравит. Что может быть прекраснее, чем принять смерть из рук любимой женщины!
С этими словами дон Мануэль направился к выходу, но в дверях остановился.
— Начинайте готовиться к свадьбе, она состоится сегодня вечером, — сказал он и вышел.
Девушки некоторое время оставались на своих местах: Элен в кресле, а Аранта посреди комнаты с растерянным видом. У обеих было ощущение полной и окончательной катастрофы. Наконец у Элен появилась способность говорить.
— Аранта!
— Да, Элен.
— Вели сменить занавеси в окнах своей комнаты.
— На красные?
— На красные.
— Ты решила бежать к Лавинии?
— Ты видишь сама, что у меня нет другого выхода.
— Я чувствую, что ее приглашение — это какая-то ловушка, Элен.
— Я тоже это чувствую, но даже если она меня убьет, то это не больше того, что я сама собиралась с собой сделать. Пусть Лавиния сыграет роль яда. Но главное не это.
— А что?
— Чтобы Энтони оказался на свободе.
* * *
Когда дон Мануэль вошел в помещение магистратуры, он увидел забавную картину. В торце стола сидел капитан Блад с гусиным пером в руке, перед ним лежал лист бумаги. За спиной англичанина толпились испанские офицеры и внимательно следили за перемещениями пера по листу, на их лицах было выражение живейшего интереса.
— Ну что, господа, вы нашли общий язык? — весело спросил дон Мануэль, испытывая укол своеобразной ревности. У него было такое ощущение, что его штаб изменил ему.
Командор Бакеро первым вернулся на свое место, гремя золочеными шпорами. Остальные тоже стали рассаживаться.
— Где моя дочь? — тут же спросил капитан Блад, положив перо поверх начертанного им плана.
Дон Мануэль сделал вид, что не услышал вопроса, он медленно прошел к другому краю стола и встал там, опираясь о столешницу костяшками пальцев; все взгляды обратились на его изорванный манжет.
— Мне хотелось бы услышать мнение моих офицеров о плане сэра Блада.
— Если здесь нет подвоха, то, клянусь святым Бернардом, придумано толково, — значительно сказал дон Бакеро и пригладил свою бороду.
— Да, — подтвердил дон Отранто, — я, конечно, человек не военный, но скажу, что предложения сэра Блада кажутся мне убедительными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76