Однако то , что случилось теперь , было чем-то совершенно новым и имело чисто физиологическую природу: если попытаться найти схожую физическую потребность , я бы назвала чувство голода или жажды. Я чувствовала , что , не появись в моей жизни мужчина , меня ждет смерть , как если бы я перестала есть или пить воду. То , что произошло в течение нескольких следующих дней , доказало , что сказанное не является метафорой. Мое самочувствие ухудшилось до такой степени , что я впала в состояние прострации и почти не могла двигаться. Наверное , Вы уже догадались , что здоровье моих сестер постигла та же самая участь , и по мере того , как разворачивалась моя агония , в той же прогрессии угасали их жизни.
Мои сестры были красавицами. Но пробудившаяся в них с ранних лет ненасытная похоть превосходила их красоту. Сквозь вентиляционное окошко я могла видеть , как они предавались развратным играм с мосье Пельяном , который в ту пору был деловым партнером моего отца и которому доверили музыкальное образование близняшек. Мосье Пельян старался воспользоваться отсутствием отца , чтобы нанести визит сестрам. Как я уже сказала , то были действительно распутные и порочные игры , но все же не более , чем игры. Мосье Пельян усаживал обеих сестер себе на колени и для начала рассказывал им какую-нибудь байку , конечно же , весьма легкомысленного толка , пока на их щеках не выступал румянец будто бы стыда , а на самом деле – исключительно вожделения. Созерцание двух одинаковых и красивых куколок доставляло мсье Пельяну бесконечное наслаждение; причем казалось , что пароксизм вызывала не красота моих сестер как таковая , но самое идеальное сходство между ними. Свою любимую игру сам мосье Пельян называл «найди различия». Двойняшки сами признались ему , что между ними существует четыре небольших анатомических отличия. Поскольку партнер моего отца никогда не знал наверняка , которая из девочек Бабетта , а которая Колетта , он должен был найти различия на ощупь. Для начала он ласкал белокурые локоны моих сестер. Тонкими пальцами пианиста он тщательно исследовал затылок сначала одной , затем другой; потом медленно спускался к шее и , подобно опытному дегустатору , начинал тихонько пощипывать губами мочку уха – при этом моя сестра тут же закрывала свои голубые прозрачные глаза и испускала едва заметных вздох , – после чего пробегал языком по всей длине ее египетской шеи вплоть до излета плеча. Затем он отстранялся , а моя сестра так и продолжала стоять , трепеща как лист , в ожидании новых ласк. Он же приближался к другой и проделывал то же самое , добиваясь тех же результатов.
– Пока мне не удалось найти различий , – говорил он глухим шепотом и приступал к дальнейшему исследованию.
Месье Пельян садился на стул , притягивал к себе одну из сестер и мягко , но настойчиво заставлял ее некоторое время стоять перед ним , затем , еще не прикасаясь к ней , делал знак , чтобы она повернулась вокруг своей оси. Меж тем он пробегал алчными глазами сначала по сладостным , едва наметив ши мся бугоркам грудей , чьи соски от одного его взгляда твердели и начинали топорщиться под тканью лифа. Потом , по мере того как девочка продолжала вращаться , он впивался глазами в еще детские , но уже округлые и крепкие ягодицы; моя сестра тем временем изгибала позвоночник таким образом , что они становились еще рельефнее , чем их создала природа , и , как бы предлагая их мосье , приближала их к самому его носу. Однако Пельян пренебрегал ими , предпочитая бедра , крепкие и длинные , легонько лаская их сквозь одежду в опасной близости от вульвы , которая к тому времени становилась влажной и горячей. Как и раньше , он снова отстранял ее от себя и просил подойти другую сестру. Сцена повторялась в точности до мелочей.
– И тут не нахожу никаких различий , – шептал Мосье Пельян с притворной досадой. – Придется продолжить обследование.
И тогда начиналась самая любимая часть игры. Он просил моих сестер сесть рядом на крышку рояля, медленно поднимал их юбки и сначала ласкал крепкие точеные икры, а затем брал маленькую ножку каждой из них и гладил их ступнями свой – к тому времени уже напряженный и трепещущий – член , который непристойно распирал брюки , чуть ли не трещавшие под столь бесстыдным напором. Далее , не меняя позы , Мосье Пельян проводил языком вверх по икрам до молчащих губ , которые , однако , легкими подрагиваниями как будто молили о столь хорошо знакомых ласках. В то время как он исследовал языком маленький холмик – алый и затвердевший , – который отчетливо возвышался над складкой половых губ одной из сестер , он нежно вводил сначала один , затем второй , и наконец третий из своих длинных , тонких пальцев в распаленные глубины другой. Мои сестры стонали , целуясь и лаская друг другу соски. Когда они уже были на грани исступления , Мосье вставал , отходил на несколько шагов и смотрел на них – задыхающихся и обливающихся потоками пота.
– Я так и не нашел ни одного различия , – раздосадовано говорил он. Он поправлял на себе одежду , разворачивался и направлялся к двери. У самого порога он поворачивал голову и на прощание говорил:
– Возможно , на следующем уроке. К следующему разу отрепетируйте то , что мы сегодня проходили.
Дверь за его спиной тихо закрывалась , а мои сестры так и оставались сидеть на крышке рояля , глядя друг на друга , – с раздвинутыми ногами , влажными вульвами и призывно набухшими сосками.
5
Мы решили , что мосье Пельян – единственный , кто может дать нам то , в чем мы нуждались. Однако возможно ли раскрыть перед мосье Пельяном тайну моего существования? Что ожидает сестер Л егран – и , разумеется , моего отца , – если вдруг вскроется , что они прятали чудовищного близнеца. Откуда нам было знать , что власти не приговорят меня к заточению? Каким мерзким обследованиям подвергнут меня одержимые врачи? Но самое главное , как убедить месье Пельяна , чтобы он доверился такому монстру , как я? Каким бы извращенцем ни был компаньон моего отца , каким бы растленным ни было его грязное воображение , вряд ли он зайдет в своей похоти так далеко , чтобы почувствовать влечение к выродку , поросшему шерстью обитателю клоак , смрадному чудовищу , скрещению самых мерзких уродов мрачных глубин. Вероятнее всего , он опрометью выбежит из дома и заявит о появлении ужасного существа или , в лучшем случае , умрет , пав жертвой испуга. И тогда мы с сестрами решили , что единственно возможным выходом была другая игра , в которую они часто играли с мосье , – в «слепого петуха».
Мои сестры не покидали постели. На грани отчаяния отец решил вызвать врача. Двойняшки молили его не делать этого , а , напротив , лучше вызвать своего компаньона. Не ведая истинной причины , наш отец выполнил столь экстравагантную просьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Мои сестры были красавицами. Но пробудившаяся в них с ранних лет ненасытная похоть превосходила их красоту. Сквозь вентиляционное окошко я могла видеть , как они предавались развратным играм с мосье Пельяном , который в ту пору был деловым партнером моего отца и которому доверили музыкальное образование близняшек. Мосье Пельян старался воспользоваться отсутствием отца , чтобы нанести визит сестрам. Как я уже сказала , то были действительно распутные и порочные игры , но все же не более , чем игры. Мосье Пельян усаживал обеих сестер себе на колени и для начала рассказывал им какую-нибудь байку , конечно же , весьма легкомысленного толка , пока на их щеках не выступал румянец будто бы стыда , а на самом деле – исключительно вожделения. Созерцание двух одинаковых и красивых куколок доставляло мсье Пельяну бесконечное наслаждение; причем казалось , что пароксизм вызывала не красота моих сестер как таковая , но самое идеальное сходство между ними. Свою любимую игру сам мосье Пельян называл «найди различия». Двойняшки сами признались ему , что между ними существует четыре небольших анатомических отличия. Поскольку партнер моего отца никогда не знал наверняка , которая из девочек Бабетта , а которая Колетта , он должен был найти различия на ощупь. Для начала он ласкал белокурые локоны моих сестер. Тонкими пальцами пианиста он тщательно исследовал затылок сначала одной , затем другой; потом медленно спускался к шее и , подобно опытному дегустатору , начинал тихонько пощипывать губами мочку уха – при этом моя сестра тут же закрывала свои голубые прозрачные глаза и испускала едва заметных вздох , – после чего пробегал языком по всей длине ее египетской шеи вплоть до излета плеча. Затем он отстранялся , а моя сестра так и продолжала стоять , трепеща как лист , в ожидании новых ласк. Он же приближался к другой и проделывал то же самое , добиваясь тех же результатов.
– Пока мне не удалось найти различий , – говорил он глухим шепотом и приступал к дальнейшему исследованию.
Месье Пельян садился на стул , притягивал к себе одну из сестер и мягко , но настойчиво заставлял ее некоторое время стоять перед ним , затем , еще не прикасаясь к ней , делал знак , чтобы она повернулась вокруг своей оси. Меж тем он пробегал алчными глазами сначала по сладостным , едва наметив ши мся бугоркам грудей , чьи соски от одного его взгляда твердели и начинали топорщиться под тканью лифа. Потом , по мере того как девочка продолжала вращаться , он впивался глазами в еще детские , но уже округлые и крепкие ягодицы; моя сестра тем временем изгибала позвоночник таким образом , что они становились еще рельефнее , чем их создала природа , и , как бы предлагая их мосье , приближала их к самому его носу. Однако Пельян пренебрегал ими , предпочитая бедра , крепкие и длинные , легонько лаская их сквозь одежду в опасной близости от вульвы , которая к тому времени становилась влажной и горячей. Как и раньше , он снова отстранял ее от себя и просил подойти другую сестру. Сцена повторялась в точности до мелочей.
– И тут не нахожу никаких различий , – шептал Мосье Пельян с притворной досадой. – Придется продолжить обследование.
И тогда начиналась самая любимая часть игры. Он просил моих сестер сесть рядом на крышку рояля, медленно поднимал их юбки и сначала ласкал крепкие точеные икры, а затем брал маленькую ножку каждой из них и гладил их ступнями свой – к тому времени уже напряженный и трепещущий – член , который непристойно распирал брюки , чуть ли не трещавшие под столь бесстыдным напором. Далее , не меняя позы , Мосье Пельян проводил языком вверх по икрам до молчащих губ , которые , однако , легкими подрагиваниями как будто молили о столь хорошо знакомых ласках. В то время как он исследовал языком маленький холмик – алый и затвердевший , – который отчетливо возвышался над складкой половых губ одной из сестер , он нежно вводил сначала один , затем второй , и наконец третий из своих длинных , тонких пальцев в распаленные глубины другой. Мои сестры стонали , целуясь и лаская друг другу соски. Когда они уже были на грани исступления , Мосье вставал , отходил на несколько шагов и смотрел на них – задыхающихся и обливающихся потоками пота.
– Я так и не нашел ни одного различия , – раздосадовано говорил он. Он поправлял на себе одежду , разворачивался и направлялся к двери. У самого порога он поворачивал голову и на прощание говорил:
– Возможно , на следующем уроке. К следующему разу отрепетируйте то , что мы сегодня проходили.
Дверь за его спиной тихо закрывалась , а мои сестры так и оставались сидеть на крышке рояля , глядя друг на друга , – с раздвинутыми ногами , влажными вульвами и призывно набухшими сосками.
5
Мы решили , что мосье Пельян – единственный , кто может дать нам то , в чем мы нуждались. Однако возможно ли раскрыть перед мосье Пельяном тайну моего существования? Что ожидает сестер Л егран – и , разумеется , моего отца , – если вдруг вскроется , что они прятали чудовищного близнеца. Откуда нам было знать , что власти не приговорят меня к заточению? Каким мерзким обследованиям подвергнут меня одержимые врачи? Но самое главное , как убедить месье Пельяна , чтобы он доверился такому монстру , как я? Каким бы извращенцем ни был компаньон моего отца , каким бы растленным ни было его грязное воображение , вряд ли он зайдет в своей похоти так далеко , чтобы почувствовать влечение к выродку , поросшему шерстью обитателю клоак , смрадному чудовищу , скрещению самых мерзких уродов мрачных глубин. Вероятнее всего , он опрометью выбежит из дома и заявит о появлении ужасного существа или , в лучшем случае , умрет , пав жертвой испуга. И тогда мы с сестрами решили , что единственно возможным выходом была другая игра , в которую они часто играли с мосье , – в «слепого петуха».
Мои сестры не покидали постели. На грани отчаяния отец решил вызвать врача. Двойняшки молили его не делать этого , а , напротив , лучше вызвать своего компаньона. Не ведая истинной причины , наш отец выполнил столь экстравагантную просьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29