Ну, а поскольку Лесли Нильсен предположил, что козни кардинала как-то связаны с предстоящим балом, мушкетёрам и особому полку практикующих магов вечером предстояло охранять Лувр, не упуская из виду никого и ничего.
После разговора с Лесли Нильсеном д’Артаньян отправился домой и завалился спать. Он сильно устал, занимаясь евроремонтом в квартире Портоса, который был несказанно рад, что д’Артаньян какое-то время пожил у него. Квартира мушкетера за эти дни преобразилась до неузнаваемости. Под потолком Портос повесил новую модель люстры, рассчитанную на десяток свечей. Люстра была дизайнерской вещью, украшенной стекляшками и завитушками, благодаря чему смотрелась очень эффектно.
Д’Артаньян отсыпался после ремонта весь день, а вечером напялил форму и отправился охранять Лувр. В Лувре между тем готовились к балу. Музыканты расставляли на сцене весьма загадочные инструменты. Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь собирали какое-то приспособление из стеклянных и металлических трубочек, маленьких колокольчиков и прочего хлама. Всё это присоединялось к роялю странной формы, клавиши которого управляли всем этим подвешенным в воздухе металлоломом. А рояль был странным потому, что у него была не одна клавиатура, как у всех нормальных инструментов, а целых три, нависающие одна над другой. Рядом на столе в стратегическом порядке были установлены разнокалиберные рюмки, наполненные водой. Секрет был в том, что если водить мокрым пальцем по рюмке с водой, она начинает издавать звук. Причём звук этот зависит от формы рюмки и от количества налитой в неё воды. Монахи дзенской общины изучали звучание рюмок несколько лет, прежде чем смогли собрать сложный музыкальный инструмент.
Помимо этих экзотических инструментов, рабочие сцены вносили и ставили традиционные – фортепиано, клавесины, парочку барабанов, скрипки, флейты, лютни. Одним словом, в танцевальном зале Лувра собрался целый оркестр.
У другой стены городили нечто, похожее на театр теней. Кроме того, придворный специалист по фокусам и спецэффектам решил удивить публику и показать всем привидение. Для этого фокусник собирался использовать дым и зеркала. Короче говоря, подготовка к празднику шла полным ходом.
Герцог Бэкингем дожидался, когда за ним придёт либо мадам Бонасье, либо люди кардинала. Сам кардинал с графом Рошфором составляли план, прикидывая, как будут расположены охранные посты мушкетёров. Королева ожидала праздника с нетерпением, ибо – по плану – сразу после бала она должна была увидеться с герцогом Бэкингемом в одной из потайных комнат дворца.
Сумасшедшийбал(часть1)
Наконец-то наступил вечер, и началась игра. В Лувре собрались все сливки французского общества – королевские родственники, дворяне, члены дзенской общины, кардинал и парочка его людей, ну и, конечно же, мушкетёры, которые в самом празднике почти не участвовали, потому что охраняли всех вышеперечисленных лиц. Представление началось с произведений классической музыки в исполнении оркестра. Собравшиеся танцевали классические танцы, при этом с удивлением поглядывая на конструкцию, которую собрали Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь.
В это самое время мадам Бонасье, которую д’Артаньян рассчитывал увидеть во время бала, бегала по парижским улицам, для пущей маскировки завернувшись в чёрный плащ. Найдя дом, в котором герцог Бэкингем поселился после стычки с гвардейцами кардинала, мадам Бонасье подошла к двери и постучала. Во втором этаже дома открылось окно, из которого выглянул слуга герцога.
– Это вы, мадам Бонасье? – спросил слуга шёпотом. – Это точно вы?
– Я это, я! – ответила мадам Бонасье, откидывая капюшон.
– А за вами хвоста нет? – спросил слуга герцога.
– Нет! Можете выйти и проверить, – ответила мадам Бонасье.
– Хорошо, сейчас я спущусь и открою, – сказал слуга, закрывая окно.
Через пару минут дверь дома открылась, и мадам Бонасье тихо зашла внутрь. Слуга провёл её по тёмному коридору в просторную комнату, где горело несколько свечей, а из мебели в этой комнате были только стол, диван и старое кресло. У стола стоял человек в мушкетёрской форме и рассматривал себя в маленькое зеркало, так как другого в комнате не было.
– Добрый вечер, мадам, – сказал мушкетёр и обернулся.
Этим неизвестным оказался герцог Бэкингем, который переоделся в мушкетёрскую форму.
– Ах, милорд, это вы! – воскликнула мадам Бонасье. – Признаться честно, я вас не узнала.
– Это хорошо, – улыбнулся герцог Бэкингем. – Если меня не узнали вы, не узнают и посторонние. Ну что ж, вы пришли, говорите, куда надо идти и что делать.
– Пойдёмте, милорд, я проведу вас, – сказала мадам Бонасье. – В Лувр вы пройдёте без проблем, там сейчас полно мушкетёров – все охраняют Короля и Королеву. Ходят слухи, что кардинал готовится выкинуть какой-то фортель во время бала.
«И ещё какой! – подумал герцог Бэкингем. – Если бы я только мог предупредить Королеву!»
– Одну минуту, мадам, – сказал герцог вслух. – Я только возьму с собой письмо.
Взяв со стола конверт, герцог спрятал его в карман и вышел на улицу следом за мадам Бонасье.
В Лувре между тем праздник был в самом разгаре. С классической музыкой покончили, и за дело взялись Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь, а также дзенские монахи со своими свистящими рюмками. Начиналось всё очень даже мирно – сначала музыканты продемонстрировали, как звучат колокольчики и трубочки, соединённые с роялем, сыграв простую и медленную мелодию. Потом в дело пошли рюмки, звук которых напоминал звучание флейты. Король был весьма доволен, а потом Херр Скутер дал команду барабанщику, и тот вжарил по барабанам. Жан-Мишель Вжарь не остался в долгу и вжарил по своему роялю. Всё это разбавлялось звуками лютни, которая в руках Скутера почему-то дребезжала как ненормальная. Били барабаны, звенели трубочки и колокольчики, свистели флейты, хрипели рюмки, дребезжала лютня. Всё это в целом создавало неплохую музыку, так что Король, которому представление понравилось, объявил:
– Танцуют все!
Народ начал дергаться в ритме музыки, а Херр Скутер запел:
Удолбай меня скорей
И водой меня облей.
Как наступит опохмел,
Я скажу, что поплохел.
А сейчас ты зажигай,
Никуда не убегай,
Пой-танцуй со мной давай,
А я вжарю в барабан!
Но пока я не упал,
Я хочу воткнуть запал
И хочу я точно знать,
Как ту гадость мне назвать,
Что лежала на столе
И что я топил в вине.
Я узнал, что это было,
Это – заливная рыба!
Скорее всего, народ, собравшийся в Лувре, в текст этой песни не въехал, как не въехал в неё, судя по всему, и сам Скутер. Но вся эта чушь неплохо звучала под барабаны, рюмки, рояль с колокольчиками и всю остальную какофонию. Королю всё это понравилось, а чтобы понравилось и всем остальным, Король крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
После разговора с Лесли Нильсеном д’Артаньян отправился домой и завалился спать. Он сильно устал, занимаясь евроремонтом в квартире Портоса, который был несказанно рад, что д’Артаньян какое-то время пожил у него. Квартира мушкетера за эти дни преобразилась до неузнаваемости. Под потолком Портос повесил новую модель люстры, рассчитанную на десяток свечей. Люстра была дизайнерской вещью, украшенной стекляшками и завитушками, благодаря чему смотрелась очень эффектно.
Д’Артаньян отсыпался после ремонта весь день, а вечером напялил форму и отправился охранять Лувр. В Лувре между тем готовились к балу. Музыканты расставляли на сцене весьма загадочные инструменты. Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь собирали какое-то приспособление из стеклянных и металлических трубочек, маленьких колокольчиков и прочего хлама. Всё это присоединялось к роялю странной формы, клавиши которого управляли всем этим подвешенным в воздухе металлоломом. А рояль был странным потому, что у него была не одна клавиатура, как у всех нормальных инструментов, а целых три, нависающие одна над другой. Рядом на столе в стратегическом порядке были установлены разнокалиберные рюмки, наполненные водой. Секрет был в том, что если водить мокрым пальцем по рюмке с водой, она начинает издавать звук. Причём звук этот зависит от формы рюмки и от количества налитой в неё воды. Монахи дзенской общины изучали звучание рюмок несколько лет, прежде чем смогли собрать сложный музыкальный инструмент.
Помимо этих экзотических инструментов, рабочие сцены вносили и ставили традиционные – фортепиано, клавесины, парочку барабанов, скрипки, флейты, лютни. Одним словом, в танцевальном зале Лувра собрался целый оркестр.
У другой стены городили нечто, похожее на театр теней. Кроме того, придворный специалист по фокусам и спецэффектам решил удивить публику и показать всем привидение. Для этого фокусник собирался использовать дым и зеркала. Короче говоря, подготовка к празднику шла полным ходом.
Герцог Бэкингем дожидался, когда за ним придёт либо мадам Бонасье, либо люди кардинала. Сам кардинал с графом Рошфором составляли план, прикидывая, как будут расположены охранные посты мушкетёров. Королева ожидала праздника с нетерпением, ибо – по плану – сразу после бала она должна была увидеться с герцогом Бэкингемом в одной из потайных комнат дворца.
Сумасшедшийбал(часть1)
Наконец-то наступил вечер, и началась игра. В Лувре собрались все сливки французского общества – королевские родственники, дворяне, члены дзенской общины, кардинал и парочка его людей, ну и, конечно же, мушкетёры, которые в самом празднике почти не участвовали, потому что охраняли всех вышеперечисленных лиц. Представление началось с произведений классической музыки в исполнении оркестра. Собравшиеся танцевали классические танцы, при этом с удивлением поглядывая на конструкцию, которую собрали Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь.
В это самое время мадам Бонасье, которую д’Артаньян рассчитывал увидеть во время бала, бегала по парижским улицам, для пущей маскировки завернувшись в чёрный плащ. Найдя дом, в котором герцог Бэкингем поселился после стычки с гвардейцами кардинала, мадам Бонасье подошла к двери и постучала. Во втором этаже дома открылось окно, из которого выглянул слуга герцога.
– Это вы, мадам Бонасье? – спросил слуга шёпотом. – Это точно вы?
– Я это, я! – ответила мадам Бонасье, откидывая капюшон.
– А за вами хвоста нет? – спросил слуга герцога.
– Нет! Можете выйти и проверить, – ответила мадам Бонасье.
– Хорошо, сейчас я спущусь и открою, – сказал слуга, закрывая окно.
Через пару минут дверь дома открылась, и мадам Бонасье тихо зашла внутрь. Слуга провёл её по тёмному коридору в просторную комнату, где горело несколько свечей, а из мебели в этой комнате были только стол, диван и старое кресло. У стола стоял человек в мушкетёрской форме и рассматривал себя в маленькое зеркало, так как другого в комнате не было.
– Добрый вечер, мадам, – сказал мушкетёр и обернулся.
Этим неизвестным оказался герцог Бэкингем, который переоделся в мушкетёрскую форму.
– Ах, милорд, это вы! – воскликнула мадам Бонасье. – Признаться честно, я вас не узнала.
– Это хорошо, – улыбнулся герцог Бэкингем. – Если меня не узнали вы, не узнают и посторонние. Ну что ж, вы пришли, говорите, куда надо идти и что делать.
– Пойдёмте, милорд, я проведу вас, – сказала мадам Бонасье. – В Лувр вы пройдёте без проблем, там сейчас полно мушкетёров – все охраняют Короля и Королеву. Ходят слухи, что кардинал готовится выкинуть какой-то фортель во время бала.
«И ещё какой! – подумал герцог Бэкингем. – Если бы я только мог предупредить Королеву!»
– Одну минуту, мадам, – сказал герцог вслух. – Я только возьму с собой письмо.
Взяв со стола конверт, герцог спрятал его в карман и вышел на улицу следом за мадам Бонасье.
В Лувре между тем праздник был в самом разгаре. С классической музыкой покончили, и за дело взялись Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь, а также дзенские монахи со своими свистящими рюмками. Начиналось всё очень даже мирно – сначала музыканты продемонстрировали, как звучат колокольчики и трубочки, соединённые с роялем, сыграв простую и медленную мелодию. Потом в дело пошли рюмки, звук которых напоминал звучание флейты. Король был весьма доволен, а потом Херр Скутер дал команду барабанщику, и тот вжарил по барабанам. Жан-Мишель Вжарь не остался в долгу и вжарил по своему роялю. Всё это разбавлялось звуками лютни, которая в руках Скутера почему-то дребезжала как ненормальная. Били барабаны, звенели трубочки и колокольчики, свистели флейты, хрипели рюмки, дребезжала лютня. Всё это в целом создавало неплохую музыку, так что Король, которому представление понравилось, объявил:
– Танцуют все!
Народ начал дергаться в ритме музыки, а Херр Скутер запел:
Удолбай меня скорей
И водой меня облей.
Как наступит опохмел,
Я скажу, что поплохел.
А сейчас ты зажигай,
Никуда не убегай,
Пой-танцуй со мной давай,
А я вжарю в барабан!
Но пока я не упал,
Я хочу воткнуть запал
И хочу я точно знать,
Как ту гадость мне назвать,
Что лежала на столе
И что я топил в вине.
Я узнал, что это было,
Это – заливная рыба!
Скорее всего, народ, собравшийся в Лувре, в текст этой песни не въехал, как не въехал в неё, судя по всему, и сам Скутер. Но вся эта чушь неплохо звучала под барабаны, рюмки, рояль с колокольчиками и всю остальную какофонию. Королю всё это понравилось, а чтобы понравилось и всем остальным, Король крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65