— Да?.. Да... Сталин был великий человек!
— К сожалению, последующие ваши правители были менее склонны к меценатству, хотя есть надежда, что прерванная традиция продолжится, по поводу чего Их Величествами теперь ведутся переговоры на соответствующем их рангу уровне...
Ну — все!.. Теперь приглашения на великосветские рауты посыпятся как из рога изобилия, теперь все — куда ни сунься, двери гостеприимно распахнутся...
Уф-ф!..
Пусть не полдела, но четверть или даже, пожалуй, треть — сделана. Доступ к телам подследственных получен. Без всяких на то санкций и разрешений...
Глава 13
Из тьмы подворотни за одиноким прохожим внимательно приглядывали две пары глаз.
— Гля, Митяй, никак нам с тобой нынче фарт вышел!
Две пары глаз быстро зыркнули по сторонам. Вправо. И влево. На улице никого видно не было, все окна были темны, все ворота наглухо закрыты. Москва спала. Или делала вид, что спит, перемогая еще одну смутную ночь, дожидаясь в нагретых постелях скорого серого рассвета.
Прохожий был один, он шел, согнувшись под тяжестью чего-то большого и длинного. Какого-то тюка... Не иначе как он богатую господскую фатеру взял и теперь волочет свою добычу на малину!
— Ну что, Митяй?..
— А — давай!..
Две тени, отлепившись от черной стены, встали поперек пути одинокого ночного прохожего. Словно из-под земли выросли.
— Эй, дядя, куда идешь? — дружелюбно спросил Митяй. Но в его глубоко посаженных, спрятавшихся в тени низко нависших век глазах никакого дружелюбия не было. Был страх, злость и жадность. Хитрованский у него был взгляд.
Прохожий остановился. Как вкопанный. На его груди неясно взблеснула медная бляха. Прохожий был из дворников — самого ненавистного для ночных людишек сословия. Потому что всегда стоял на их пути к легкому обогащению, сторожа господское имущество аки цепной пес, чуть что, призывно свистя в свисток, выданный ему для этих целей в околотке.
Но теперь он был один.
— Чего несешь-то? Может, подсобить? — глухо спросил Митяй.
Его напарник тихо прыснул в кулак. Он был, как видно, смешлив.
Но дворник не испугался. Или не показал виду.
— Чего надо-то? — спросил он. — Ступайте себе мимо!
— Помочь мы тебе хотим. Чего надсаживаться одному-то.
— Мне помощники не требуются, чай не надорвусь! — огрызнулся дворник, не оценив или вовсе не поняв юмора.
— А ну — скидавай давай свою поклажу! — потребовал Митяй, заступая ему за спину.
Но дворник заметил его маневр и отступил к стене.
— Не балуй, слышь-ка, не балуй! — грозно пригрозил он.
Митяй мигнул напарнику, но тот и так все понял, заходя слева.
— Слышь-ка, дядя, чего глотку зря драть, — очень миролюбиво сказал Митяй, показывая свои пустые руки и придвигаясь к дворнику. — Мы ничего такого не хотели, просто мимо шли, — и оскалился щербатым ртом.
— Ступай, я сказал, а то счас полицию кликну! — пригрозил дворник. Хотя не кричат и за свистком в карман лезть не спешил.
— Фу-ты, ну-ты, испугал! — поддразнил его Митяй. — А жандармы спросят тебя — чего это ты на плече волочишь? А?..
И приблизился еще на шаг, привлекая внимание дворника, который все медлил свистеть, внимательно наблюдая за маневрами щербатого, готовый броситься на него.
Но тот остановился, не доходя двух шагов до него, чуть согнулся в поясе и выставил в стороны руки, словно сейчас хотел напасть.
— Чего замолк, дядя? По всему видать, что тебе с жандармами встречаться нынче вовсе даже не с руки! Не иначе ты господскую квартиру ограбил. А?
— Дурак ты! — возмутился дворник.
— А вот это мы еще поглядим, кто дурак-то! — осклабился Митяй, видя, как его напарник бесшумной тенью качнулся к дворнику с другой стороны.
Тот его не видел, потому что повернулся к Митяю.
— Ты никак боишься? Зря боишься! — мотнул головой Митяй, одновременно делая ложный выпад правой рукой. На который дворник среагировал, откачнувшись назад.
— Чего нас бояться-то? — напирал Митяй на жертву, гоня ее на напарника, заставляя к нему отступать. — Мы люди мирные...
Во тьме, позади дворника, что-то тускло взблеснуло.
Дворник сам напоролся на выставленную финку — наделся на нее, как медведь на пику. Взблеснувшее было лезвие мгновенно потухло, войдя во всю свою длину в бок, легко просунувшись плашмя меж ребер и ткнувшись острием в самое сердце.
Дворник удивленно ойкнул, обернулся и стал оседать по стене на враз подкосившихся ногах. В горле у него что-то захрипело и забулькало, глаза стали выкатываться из глазниц, напряженно и страшно белея в темноте.
— Вот и неизвестно кто из нас дурак-то! — мстительно сказал Митяй.
Дворник поскреб несколько секунд ногтями булыжник мостовой, подергал ногами и затих.
— Лихо ты его подколол, — похвалил Митяй напарника.
Тот выдернул из тела финку и обтер ее с двух сторон о рукав поддевки.
Они стащили с плеча мертвого дворника поклажу и поволокли ее к ближайшей подворотне. Но тюк был неподъемный, тянул вниз, выскальзывая из рук. Не пройдя и трех шагов, они уронили его на мостовую.
— Ох, чижало! — пожаловался один. — Давай глянем, чего там?
— Ага! — легко согласился Митяй, которому тоже не терпелось узнать, чем они разжились.
Той же финкой взрезали веревку и раскатали свернутый в рулон ковер. Откуда выпал... человек.
— Кто это?! — испуганно спросил, отпрыгивая в сторону, Митяй. — Никак мертвяк, а?
Точно — мертвяк!..
Выходит, они одного прибили, чтобы другого, точно такого же, заполучить? Тьфу ты, ну-ты!.. На такой улов они не рассчитывали!
— Сматываться надо, — быстро сказал Митяй. — Ковер-то, ковер забери!
Ковер был персидский, богатый, за такой скупщики краденого на Хитровке, пожалуй, и четвертной отвалить могут!
Злодеи сбросили мертвяка с ковра прямо на мостовую, в ближайшую лужу — не все ли ему равно, мертвецу-то, — скатали ковер в рулон и, сделав три быстрых шага, сгинули, растворившись во тьме ближайшей подворотни.
Мертвяк вздохнул. И закашлялся... Потому что его лицо, нос и рот тоже утонули в луже. Он закашлялся и перевернулся на спину, продолжая кашлять, сгибая ноги в коленях. Он кашлял, катаясь в луже, и его одежда набухала ледяной водой, которая добиралась до тела. Отчего он окончательно пришел в себя.
Какая-то улица...
Лужа...
И он посредине ее...
Как же так?..
Ах да, он пришел к поставщику двора... и его там чем-то тяжелым по голове... а потом Махмудка завернул его в ковер...
Но как он оказался здесь? И где ковер? И дворник?..
И руки почему-то затекли так, что не шевелятся!..
Ах, ну да — руки-то связаны!
Несколько минут, катаясь на спине, Мишель сдирал с рук веревки. Сорвал-таки!
Быстро огляделся, угадав во тьме что-то большое, лежащее на мостовой. Приблизился на четвереньках. По дороге вляпался рукой в теплое и липкое. В теплое на ледяной мостовой! Поднял, поднес руку к лицу и не увидел ее, потому что она стала темной, неразличимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71