..
— Теперь надевайте вот это.
И им выдавали малиновые, с отливом, пиджаки, которые сидели, как кавалерийские седла на дойных коровах, и выводили на плац, где стоял новенький «шестисотый» «Мерседес».
— Это «Мерседес» шестисотой модели, — объясняли им. — По-простому — «мере». Или «телега». Короче, такая крутая тачка, широкая, совсем черная, с десятикиловаттной стереомузыкой, кондишеном и типа всякими наворотами, чтобы было удобно ездить на стрелки и оттягиваться с телухой.
Курсанты ошарашенно смотрели на инструктора.
— К «мерсу» положены аксессуары — ну там голда или цепак на полкило, мобила «Моторола», децел на сто строк и ствол двенадцатого калибра. А если без «ствола» и «мерса», то, значит, ты голимый лох и твое место у параши. Понятно? Сегодня без знания этого сленга вас не пустят ни в одно приличное общество.
— А кто тогда мы? — показали курсанты на малиновые пиджаки.
— Вы, в натуре, братаны, корефаны или брателло, короче, такие крутые пацаны, у которых все путем, потому что они ездят на «шестисотых» тачках, в прикиде от Версаче, имеют телку и навороченную хату, ведут себя по понятиям и разведут любого на одних мизинцах. А теперь — пройдитесь. Курсанты пошли малиново-золотистым строем, дружно отблескивая голдами и отбивая дробь об асфальт плаца лакированными туфлями.
— Нет, нет. «Новые русские» ходят не так. «Новые русские» ходят от живота. Вот так, выбрасывая ногу чуть с вывертом. А главное, лицо, не такое у них лицо, совсем другое у них лицо.
И не надо хлопать дверцами машины. Они не хлопают дверцами машины, потому что не открывают их. Им — открывают.
Повторите еще раз.
И еще раз.
И еще...
Трудно это — стать другим человеком. Стать тем, кем никогда не был.
* * *
— Священники так не говорят.
— Грузины так не пьют...
— Ненцы так не едят...
— Работяги сморкаются по-другому...
— Дирижеры так не садятся, они отбрасывают фалды фрака...
* * *
И снова прикладная психология.
— Чтобы войти человеку в доверие, надо...
И предмет «Карманные кражи».
— Резать карманы лучше половинкой бритвенного лезвия... Подойдите к манекену и попробуйте вырезать левый внутренний карман.
Нет, не так. Вы держите лезвие слишком прямо и зло дерете ткань. Измените угол...
Еще...
Еще...
— Это станина, это суппорт, это «бабка», — объяснял инструктор устройство токарного станка. — Встаете здесь, берете деталь, вставляете сюда, зажимаете резец...
Повторите.
— Разве мы будем токарями?
— И еще фрезеровщиками, сварщиками, наладчиками... Вы должны иметь представление о профессиях, которые будете использовать в своих легендах. Вы должны быть убедительными. Включайте станок...
— Покажите, как вы будете уходить от слежки. Нет! Это слишком явно. Вы не должны показывать, что обнаружили наблюдение. Подумайте, как аргументировать изменение своего поведения...
— Взрывчатку можно изготовить из следующих купленных в аптеке без рецепта веществ, смешанных в пропорции...
— Нож должен лежать справа, вилка слева, тарелка посередине. Перекладывать приборы без необходимости не следует.
Равно как чавкать за столом!.. Наряд вне очереди!
И облизывать пальцы, когда рядом лежат салфетки... Два наряда вне очереди!
И уж тем более ковыряться вилкой в зубах... Три наряда...
На практические занятия курсантов вывозили в город. Машина притормаживала возле остановок, старшина коротко инструктировал личный состав:
— Сейчас двенадцать. Ровно через три часа, то есть в пятнадцать ноль-ноль, вы должны быть здесь и должны иметь по пять штук на рыло. Где вы их возьмете — меня не касается. Это ваши проблемы. Если вас поймают — это тоже ваши проблемы. Пойдете под следствие и в тюрьму. Мы вас отмазывать не станем — не надейтесь. Если что — сообщим следствию, что вы самовольно покинули часть, и дадим положительную характеристику. Получите года три-четыре.
Но не дай вам бог ляпнуть, чем вы здесь занимались!
Тогда все! Тогда вам мало не покажется!
Задача ясна? Тогда время пошло!
Курсанты разбегались кто куда. Пристраивались к очередям, толкались в транспорте, заходили в банки. Через три часа они подсчитывали улов.
— Шесть тысяч...
— Где работал?
— В железнодорожных кассах.
— У тебя?
— Три.
— Почему так мало?
— Меня заметили. Пришлось отрываться.
— Плохо, что заметили. Неуд.
— У тебя?
— Пять тысяч долларов.
— Долларов?!
— Так вы же не сказали, пять тысяч чего... «Зачем нам уметь резать карманы? — не раз удивлялись курсанты. — Кого из нас готовят?» И однажды узнали.
— Вы, конечно, хотите знать, кем вы будете после окончания учебки? — спросил их незнакомый человек в штатском. — Отвечаю. Будете профессиональными подпольщиками. Законсервированными на случай будущей войны. Есть такая воинская специальность. Очень редкая специальность. Почетная специальность.
При объявлении военного положения вы должны в течение трех часов явиться в ближайший военкомат и предъявить свое мобилизационное удостоверение или назвать номер своей части. В случае, если вы окажетесь на территории, занятой противником, вам следует задействовать резервные каналы связи либо начинать действовать самостоятельно — собирать разведывательную информацию, внедряться в оккупационную администрацию и на режимные объекты, организовывать диверсии на транспортных коммуникациях и в воинских частях, формировать подпольные группы.
Вам придется воевать в одиночку. Умирать в одиночку. И побеждать в одиночку.
Скоро у вас будут выпускные экзамены. Максимально приближенные к реальным боевым условиям. Вы будете выброшены «за линию фронта», для выполнения специального задания. Кто его завалит — пойдет дослуживать в части, кто справится — может считать себя свободным.
Свободным до будущей войны...
«Скоро» наступило на следующий день. Курсантов по одному вызывали в канцелярию, где ставили экзаменационную задачу.
— Вам надлежит, разработав легенду прикрытия и обеспечившись документами, прибыть в город Серов, где легализоваться и устроиться на режимный завод П/Я 2716 с целью сбора сведений о характере выпускаемых изделий и подготовки диверсионных актов.
Вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда — кру-гом! И шагом марш в каптерку.
Каптеркой заведовал преклонных лет старшина.
— Что там у тебя?
Курсант протянул выданную ему накладную.
— Та-ак... Давай раздевайся.
— Как раздеваться?
— Совсем раздевайся. Догола!
Курсант стянул с себя рубаху, штаны и белье. И остался стоять в чем его родила мама.
— Так, что там у тебя?.. Ага...
Старшина ушел куда-то за стеллажи и вернулся с цветными плавками, махровым полотенцем, красными резиновыми тапочками и маской для подводного плавания.
— На, получи и распишись.
— И это все?
Старшина еще раз посмотрел в накладную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Теперь надевайте вот это.
И им выдавали малиновые, с отливом, пиджаки, которые сидели, как кавалерийские седла на дойных коровах, и выводили на плац, где стоял новенький «шестисотый» «Мерседес».
— Это «Мерседес» шестисотой модели, — объясняли им. — По-простому — «мере». Или «телега». Короче, такая крутая тачка, широкая, совсем черная, с десятикиловаттной стереомузыкой, кондишеном и типа всякими наворотами, чтобы было удобно ездить на стрелки и оттягиваться с телухой.
Курсанты ошарашенно смотрели на инструктора.
— К «мерсу» положены аксессуары — ну там голда или цепак на полкило, мобила «Моторола», децел на сто строк и ствол двенадцатого калибра. А если без «ствола» и «мерса», то, значит, ты голимый лох и твое место у параши. Понятно? Сегодня без знания этого сленга вас не пустят ни в одно приличное общество.
— А кто тогда мы? — показали курсанты на малиновые пиджаки.
— Вы, в натуре, братаны, корефаны или брателло, короче, такие крутые пацаны, у которых все путем, потому что они ездят на «шестисотых» тачках, в прикиде от Версаче, имеют телку и навороченную хату, ведут себя по понятиям и разведут любого на одних мизинцах. А теперь — пройдитесь. Курсанты пошли малиново-золотистым строем, дружно отблескивая голдами и отбивая дробь об асфальт плаца лакированными туфлями.
— Нет, нет. «Новые русские» ходят не так. «Новые русские» ходят от живота. Вот так, выбрасывая ногу чуть с вывертом. А главное, лицо, не такое у них лицо, совсем другое у них лицо.
И не надо хлопать дверцами машины. Они не хлопают дверцами машины, потому что не открывают их. Им — открывают.
Повторите еще раз.
И еще раз.
И еще...
Трудно это — стать другим человеком. Стать тем, кем никогда не был.
* * *
— Священники так не говорят.
— Грузины так не пьют...
— Ненцы так не едят...
— Работяги сморкаются по-другому...
— Дирижеры так не садятся, они отбрасывают фалды фрака...
* * *
И снова прикладная психология.
— Чтобы войти человеку в доверие, надо...
И предмет «Карманные кражи».
— Резать карманы лучше половинкой бритвенного лезвия... Подойдите к манекену и попробуйте вырезать левый внутренний карман.
Нет, не так. Вы держите лезвие слишком прямо и зло дерете ткань. Измените угол...
Еще...
Еще...
— Это станина, это суппорт, это «бабка», — объяснял инструктор устройство токарного станка. — Встаете здесь, берете деталь, вставляете сюда, зажимаете резец...
Повторите.
— Разве мы будем токарями?
— И еще фрезеровщиками, сварщиками, наладчиками... Вы должны иметь представление о профессиях, которые будете использовать в своих легендах. Вы должны быть убедительными. Включайте станок...
— Покажите, как вы будете уходить от слежки. Нет! Это слишком явно. Вы не должны показывать, что обнаружили наблюдение. Подумайте, как аргументировать изменение своего поведения...
— Взрывчатку можно изготовить из следующих купленных в аптеке без рецепта веществ, смешанных в пропорции...
— Нож должен лежать справа, вилка слева, тарелка посередине. Перекладывать приборы без необходимости не следует.
Равно как чавкать за столом!.. Наряд вне очереди!
И облизывать пальцы, когда рядом лежат салфетки... Два наряда вне очереди!
И уж тем более ковыряться вилкой в зубах... Три наряда...
На практические занятия курсантов вывозили в город. Машина притормаживала возле остановок, старшина коротко инструктировал личный состав:
— Сейчас двенадцать. Ровно через три часа, то есть в пятнадцать ноль-ноль, вы должны быть здесь и должны иметь по пять штук на рыло. Где вы их возьмете — меня не касается. Это ваши проблемы. Если вас поймают — это тоже ваши проблемы. Пойдете под следствие и в тюрьму. Мы вас отмазывать не станем — не надейтесь. Если что — сообщим следствию, что вы самовольно покинули часть, и дадим положительную характеристику. Получите года три-четыре.
Но не дай вам бог ляпнуть, чем вы здесь занимались!
Тогда все! Тогда вам мало не покажется!
Задача ясна? Тогда время пошло!
Курсанты разбегались кто куда. Пристраивались к очередям, толкались в транспорте, заходили в банки. Через три часа они подсчитывали улов.
— Шесть тысяч...
— Где работал?
— В железнодорожных кассах.
— У тебя?
— Три.
— Почему так мало?
— Меня заметили. Пришлось отрываться.
— Плохо, что заметили. Неуд.
— У тебя?
— Пять тысяч долларов.
— Долларов?!
— Так вы же не сказали, пять тысяч чего... «Зачем нам уметь резать карманы? — не раз удивлялись курсанты. — Кого из нас готовят?» И однажды узнали.
— Вы, конечно, хотите знать, кем вы будете после окончания учебки? — спросил их незнакомый человек в штатском. — Отвечаю. Будете профессиональными подпольщиками. Законсервированными на случай будущей войны. Есть такая воинская специальность. Очень редкая специальность. Почетная специальность.
При объявлении военного положения вы должны в течение трех часов явиться в ближайший военкомат и предъявить свое мобилизационное удостоверение или назвать номер своей части. В случае, если вы окажетесь на территории, занятой противником, вам следует задействовать резервные каналы связи либо начинать действовать самостоятельно — собирать разведывательную информацию, внедряться в оккупационную администрацию и на режимные объекты, организовывать диверсии на транспортных коммуникациях и в воинских частях, формировать подпольные группы.
Вам придется воевать в одиночку. Умирать в одиночку. И побеждать в одиночку.
Скоро у вас будут выпускные экзамены. Максимально приближенные к реальным боевым условиям. Вы будете выброшены «за линию фронта», для выполнения специального задания. Кто его завалит — пойдет дослуживать в части, кто справится — может считать себя свободным.
Свободным до будущей войны...
«Скоро» наступило на следующий день. Курсантов по одному вызывали в канцелярию, где ставили экзаменационную задачу.
— Вам надлежит, разработав легенду прикрытия и обеспечившись документами, прибыть в город Серов, где легализоваться и устроиться на режимный завод П/Я 2716 с целью сбора сведений о характере выпускаемых изделий и подготовки диверсионных актов.
Вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда — кру-гом! И шагом марш в каптерку.
Каптеркой заведовал преклонных лет старшина.
— Что там у тебя?
Курсант протянул выданную ему накладную.
— Та-ак... Давай раздевайся.
— Как раздеваться?
— Совсем раздевайся. Догола!
Курсант стянул с себя рубаху, штаны и белье. И остался стоять в чем его родила мама.
— Так, что там у тебя?.. Ага...
Старшина ушел куда-то за стеллажи и вернулся с цветными плавками, махровым полотенцем, красными резиновыми тапочками и маской для подводного плавания.
— На, получи и распишись.
— И это все?
Старшина еще раз посмотрел в накладную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85