На четвереньках подкрались к беседке, где накануне заметили пост.
Так и есть — охрана. Вон он сидит, родимый, наш, доморощенный, по морде видно и брошенным мимо урны окуркам.
Быстро, на пальцах, разобрались, кто что делает.
— — Ты прямо, я слева... Начинаем на счет три... Если не получится у меня, то вступаешь ты...
Поползли, огибая беседку.
Убрать охранника можно было проще, выстрелив из арбалета в горло. Метров с двадцати, вон из тех кустов. Вряд ли бы он успел даже крикнуть.
Но план не предусматривал лишних смертей. Лишь столько, сколько надо для дела.
Раз.
Два.
Три!
Стукнули веткой по перилам беседки. Охранник насторожился, приблизился, перегнулся через ограждение. Дома бы он, возможно, этого не сделал, дома он шарахнул бы из «ствола» на звук, подняв тревогу. Здесь — не решился. Здесь за шум после «отбоя» штрафуют.
— Эй; кто там?
Протянул вперед руку, раздвигая оплетающие беседку ветки. Наверное, он ожидал увидеть бездомную собаку.
Мгновенным броском руки вверх человек в черно-зеленом, практически неразличимом на фоне земли гидрокостюме воткнул в голую руку охранника иголку шприц-тюбика.
— Ой, черт! — вскрикнул тот, отдергивая руку. И тут же, теряя сознание и обмякая, рухнул вниз, повисая животом на перилах.
Он даже не понял, что произошло, он подумал, что укололся о какой-то шип. Этот готов... Охранника стащили вниз, на пол беседки, и, прячась в подступающей к дорожкам растительности, пошли к дому.
Дождались две подошедшие с другой стороны тени.
— Что у вас?
— На первом и втором этажах сигнализация. Третий чист.
По декоративным решеткам и многочисленным выступам на стенах (это тебе не наши гладкие, как ледяные глыбы, девятиэтажки) легко поднялись на уровень третьего этажа. Отыскали незакрытое окно. Вползли внутрь.
Хозяина нашли быстро. По храпу, доносящемуся из спальни. Сладко ему спалось на чужой земле. Лучше, чем дома спалось.
Три тени, бесшумно ступая по ковровому покрытию, приблизились к кровати. Одна встала боком в проеме двери.
Первой проснулась жена. Большая тяжелая ладонь опустилась ей на лицо, перекрывая дыхание. В шею впилась тонкая игла.
Жена проснулась. И... тут же уснула.
Глава консорциума « Сибнефтепродукт» заворочался, открыл глаза.
— Ты?.. Кто?..
— Дед Пихто.
Его схватили за волосы, приподняли и пихнули в рот кляп — его же снятые на ночь носки.
— М-м... — удивленно и испуганно замычал глава консорциума «Сибнефтепродукт». Он ничего не понимал. Решительно ничего не понимал! Уснул на юге Франции рядом со своей женой, а проснулся... Или еще не проснулся?..
— Вставай, пошли!
Ему ткнули под ребра кулаком, подгоняя к двери.
Нет, все-таки проснулся!
— Сюда... Теперь сюда. Уронили в кресло.
— Значит, так, если ты пикнешь — умрешь.
На стол лег огромный, купленный накануне в магазине спорттоваров нож с пилообразной насечкой. Вроде тех, какими орудует в боевиках Шварценеггер.
— Все понял?
— М-м!
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» с ужасом смотрел на нож и на людей в гидрокостюмах и черных, надвинутых по самый подбородок шапочках с прорезями для глаз.
— Можно вытащить кляп?
— М-м!
Кляп вытащили.
— Вы кто?!
— Соотечественники.
— Хочешь спросить, что нам от тебя нужно?
— Что? Да, хочу.
— То же, что и раньше, — чтобы ты продал акции.
— Так это вы?
— Мы. Пришлось вот из-за тебя на край света ехать.
— Но я не могу решить этот вопрос единолично.
— А тебе не надо его решать, тебе надо его только инициировать. И поддержать. Сделаешь?
— Я? Да, конечно. Обязательно! Он хотел отделаться очень легко. Он хотел отделаться пустыми обещаниями. Глупец!..
— Одного твоего «да» будет мало.
— А что я могу еще? Я готов! Но не знаю...
— Ты дашь нам информацию. О себе, о своих компаньонах, о своих конкурентах. Такую информацию, за разглашение которой тебя по головке не погладят. Потому что ее снимут.
Есть у тебя здесь видеокамера?
— Да, там, в спальне. Притащили видеокамеру.
— Давай начинай.
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» говорил долго и охотно, говорил о счетах в швейцарских, американских и прочих банках, взятках высокопоставленным должностным лицам, уворованных кредитах, отмывке денег, наездах на должников, заказных убийствах...
Незнакомцы в масках только диву давались. Хотя ангелами тоже не были. Но если сравнивать с этими...
— Да, вот еще... В девяносто девятом, в апреле, нам нужно было получить лицензию на...
Половины того, о чем повествовал испуганный до полусмерти глава консорциума «Сибнефтепродукт», хватило бы для ликвидации лично его, всех его, вплоть до пятого колена, родственников и всех его одногруппников, одноклассников, друзей, соседей и земляков.
Но дело в том, что глава консорциума «Сибнефтепродукт» говорил неправду. Он правдоподобно врал. Процентов на девяносто врал.
Конечно, он боялся этих, в масках, людей, но еще больше боялся своих приятелей-компаньонов. Эти, может, еще помилуют, а те — никогда.
Он надеялся перехитрить людей в масках. Надеялся, что в их мире, в отличие от его, слова могут что-то значить.
— Все?
— Нет, но это главное, этого должно хватить. Красная лампочка на камере погасла,
— Тогда осталась последняя формальность.
— Какая?
— Договор. Между тобой и нами. Договор о твоем молчании.
— Конечно, я готов... Дайте ручку... Люди в масках усмехнулись.
— Разве ты не знаешь, чем подписываются контракты с дьяволом?
Он не понял, он и тогда ничего не понял.
— Ручка тебе не понадобится. Тебе нужен будет совсем другой инструмент.
Бросили на стол большой кухонный нож.
— Что это?
— Нож.
Которым ты убьешь свою жену.
— Я?! Убью?.. Жену?!.
— Да, ты — свою жену. Это гарантирует нас от обмана. Ведь если ты нарушишь наш договор, то всем станет известно о том, что ты сделал — И тогда тебя ждет тюрьма. От которой ты не отмажешься, даже если поставишь на кон все свои деньги. Потому что убьешь не там, на Родине, где все продается и покупается, а убьешь здесь. Отчего случится международный скандал. Тебе все ясно?
— Нет, я не буду!
— Тогда все случится наоборот, тогда твоя жена убьет тебя. И сядет в тюрьму. То есть сумма останется та же, а слагаемые изменятся. Не в твою пользу.
— Ну что?
— Нет!
— Да!
Его подхватили под руки и потащили в спальню к уже совершенно очухавшейся от снотворного и привязанной к кровати махровыми полотенцами жене. Всунули в руку нож, плотно обжали вокруг пластмассовой ручки пальцы, чтобы оставить хорошо выраженные отпечатки,
— Ну, давай!
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» уже не сопротивлялся, он обвис в чужих руках, как тряпка.
Его подтолкнули к самой кровати и, придерживая за руку и направляя руку, заставили несколько раз ударить жену в живот.
Та закричала, но быстро затихла.
В еще живущие, еще шевелящиеся пальцы умершей женщины сунули вырванный из шевелюры «убийцы» клок волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Так и есть — охрана. Вон он сидит, родимый, наш, доморощенный, по морде видно и брошенным мимо урны окуркам.
Быстро, на пальцах, разобрались, кто что делает.
— — Ты прямо, я слева... Начинаем на счет три... Если не получится у меня, то вступаешь ты...
Поползли, огибая беседку.
Убрать охранника можно было проще, выстрелив из арбалета в горло. Метров с двадцати, вон из тех кустов. Вряд ли бы он успел даже крикнуть.
Но план не предусматривал лишних смертей. Лишь столько, сколько надо для дела.
Раз.
Два.
Три!
Стукнули веткой по перилам беседки. Охранник насторожился, приблизился, перегнулся через ограждение. Дома бы он, возможно, этого не сделал, дома он шарахнул бы из «ствола» на звук, подняв тревогу. Здесь — не решился. Здесь за шум после «отбоя» штрафуют.
— Эй; кто там?
Протянул вперед руку, раздвигая оплетающие беседку ветки. Наверное, он ожидал увидеть бездомную собаку.
Мгновенным броском руки вверх человек в черно-зеленом, практически неразличимом на фоне земли гидрокостюме воткнул в голую руку охранника иголку шприц-тюбика.
— Ой, черт! — вскрикнул тот, отдергивая руку. И тут же, теряя сознание и обмякая, рухнул вниз, повисая животом на перилах.
Он даже не понял, что произошло, он подумал, что укололся о какой-то шип. Этот готов... Охранника стащили вниз, на пол беседки, и, прячась в подступающей к дорожкам растительности, пошли к дому.
Дождались две подошедшие с другой стороны тени.
— Что у вас?
— На первом и втором этажах сигнализация. Третий чист.
По декоративным решеткам и многочисленным выступам на стенах (это тебе не наши гладкие, как ледяные глыбы, девятиэтажки) легко поднялись на уровень третьего этажа. Отыскали незакрытое окно. Вползли внутрь.
Хозяина нашли быстро. По храпу, доносящемуся из спальни. Сладко ему спалось на чужой земле. Лучше, чем дома спалось.
Три тени, бесшумно ступая по ковровому покрытию, приблизились к кровати. Одна встала боком в проеме двери.
Первой проснулась жена. Большая тяжелая ладонь опустилась ей на лицо, перекрывая дыхание. В шею впилась тонкая игла.
Жена проснулась. И... тут же уснула.
Глава консорциума « Сибнефтепродукт» заворочался, открыл глаза.
— Ты?.. Кто?..
— Дед Пихто.
Его схватили за волосы, приподняли и пихнули в рот кляп — его же снятые на ночь носки.
— М-м... — удивленно и испуганно замычал глава консорциума «Сибнефтепродукт». Он ничего не понимал. Решительно ничего не понимал! Уснул на юге Франции рядом со своей женой, а проснулся... Или еще не проснулся?..
— Вставай, пошли!
Ему ткнули под ребра кулаком, подгоняя к двери.
Нет, все-таки проснулся!
— Сюда... Теперь сюда. Уронили в кресло.
— Значит, так, если ты пикнешь — умрешь.
На стол лег огромный, купленный накануне в магазине спорттоваров нож с пилообразной насечкой. Вроде тех, какими орудует в боевиках Шварценеггер.
— Все понял?
— М-м!
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» с ужасом смотрел на нож и на людей в гидрокостюмах и черных, надвинутых по самый подбородок шапочках с прорезями для глаз.
— Можно вытащить кляп?
— М-м!
Кляп вытащили.
— Вы кто?!
— Соотечественники.
— Хочешь спросить, что нам от тебя нужно?
— Что? Да, хочу.
— То же, что и раньше, — чтобы ты продал акции.
— Так это вы?
— Мы. Пришлось вот из-за тебя на край света ехать.
— Но я не могу решить этот вопрос единолично.
— А тебе не надо его решать, тебе надо его только инициировать. И поддержать. Сделаешь?
— Я? Да, конечно. Обязательно! Он хотел отделаться очень легко. Он хотел отделаться пустыми обещаниями. Глупец!..
— Одного твоего «да» будет мало.
— А что я могу еще? Я готов! Но не знаю...
— Ты дашь нам информацию. О себе, о своих компаньонах, о своих конкурентах. Такую информацию, за разглашение которой тебя по головке не погладят. Потому что ее снимут.
Есть у тебя здесь видеокамера?
— Да, там, в спальне. Притащили видеокамеру.
— Давай начинай.
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» говорил долго и охотно, говорил о счетах в швейцарских, американских и прочих банках, взятках высокопоставленным должностным лицам, уворованных кредитах, отмывке денег, наездах на должников, заказных убийствах...
Незнакомцы в масках только диву давались. Хотя ангелами тоже не были. Но если сравнивать с этими...
— Да, вот еще... В девяносто девятом, в апреле, нам нужно было получить лицензию на...
Половины того, о чем повествовал испуганный до полусмерти глава консорциума «Сибнефтепродукт», хватило бы для ликвидации лично его, всех его, вплоть до пятого колена, родственников и всех его одногруппников, одноклассников, друзей, соседей и земляков.
Но дело в том, что глава консорциума «Сибнефтепродукт» говорил неправду. Он правдоподобно врал. Процентов на девяносто врал.
Конечно, он боялся этих, в масках, людей, но еще больше боялся своих приятелей-компаньонов. Эти, может, еще помилуют, а те — никогда.
Он надеялся перехитрить людей в масках. Надеялся, что в их мире, в отличие от его, слова могут что-то значить.
— Все?
— Нет, но это главное, этого должно хватить. Красная лампочка на камере погасла,
— Тогда осталась последняя формальность.
— Какая?
— Договор. Между тобой и нами. Договор о твоем молчании.
— Конечно, я готов... Дайте ручку... Люди в масках усмехнулись.
— Разве ты не знаешь, чем подписываются контракты с дьяволом?
Он не понял, он и тогда ничего не понял.
— Ручка тебе не понадобится. Тебе нужен будет совсем другой инструмент.
Бросили на стол большой кухонный нож.
— Что это?
— Нож.
Которым ты убьешь свою жену.
— Я?! Убью?.. Жену?!.
— Да, ты — свою жену. Это гарантирует нас от обмана. Ведь если ты нарушишь наш договор, то всем станет известно о том, что ты сделал — И тогда тебя ждет тюрьма. От которой ты не отмажешься, даже если поставишь на кон все свои деньги. Потому что убьешь не там, на Родине, где все продается и покупается, а убьешь здесь. Отчего случится международный скандал. Тебе все ясно?
— Нет, я не буду!
— Тогда все случится наоборот, тогда твоя жена убьет тебя. И сядет в тюрьму. То есть сумма останется та же, а слагаемые изменятся. Не в твою пользу.
— Ну что?
— Нет!
— Да!
Его подхватили под руки и потащили в спальню к уже совершенно очухавшейся от снотворного и привязанной к кровати махровыми полотенцами жене. Всунули в руку нож, плотно обжали вокруг пластмассовой ручки пальцы, чтобы оставить хорошо выраженные отпечатки,
— Ну, давай!
Глава консорциума «Сибнефтепродукт» уже не сопротивлялся, он обвис в чужих руках, как тряпка.
Его подтолкнули к самой кровати и, придерживая за руку и направляя руку, заставили несколько раз ударить жену в живот.
Та закричала, но быстро затихла.
В еще живущие, еще шевелящиеся пальцы умершей женщины сунули вырванный из шевелюры «убийцы» клок волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85