— Вы оставили без присмотра свое оружие! Два наряда вне очереди!
— Но я в туалет ходил...
— Три наряда! И если еще раз замечу...
Военная педагогика — это не подтирание сопливых носов, это жесткое, порой жестокое обучение премудростям войны. Кто их освоит — вернется домой. Кто нет — ляжет в землю.
Капитан Крашенинников быстро подтянул свой взвод, который стал одним из лучших в части.
Через год он получил роту. Но так получил, что лучше бы и не получать...
Местным особистам стало известно о нападении на один из хуторов бандитов. Сообщил об этом прискакавший на коне малолетний сын председателя колхоза.
— Сколько их было?
— Десять или, может быть, больше. Я не видел, меня отец посадил и велел к вам скорее ехать.
— Он что-нибудь еще сказал?
— Сказал. Он сказал, чтобы я передал, что это отряд Оборотня.
— Так и сказал, ты ничего не путаешь?
— Так и сказал...
За отрядом Оборотня охотились уже полгода. А тут вдруг он сам объявился...
Часть подняли в ружье.
Две роты рассадили по машинам.
Первые два километра двигались одной колонной, потом разделились. Четыре взвода двинулись к хутору по дороге, два свернули на целину.
— Проедете сколько возможно, потом пешим порядком, вдоль реки выйдете к северной оконечности хутора, чтобы отрезать им путь к отступлению, — поставил задачу командир части. — Только не опоздайте — упустим их теперь, потом еще год искать будем...
— А машины как же?
— Да черт с ними, с машинами! Оставь возле них пару бойцов, а сам марш-броском...
Три «Студебеккера», переваливаясь на кочках, углубились в лес.
Командир нагнал основную колонну возле моста.
— Давай, давай, не задерживай, с ходу проезжай Головная машина въехала на мост, с трудом вписываясь в его ширину. Доски настила прогнулись и заскрипели. На машинах здесь не ездили, только верхом на конях и в повозках.
— Езжай, не стой!..
Машина выбралась на противоположный берег. Вторая съехала на мост. Третья, почти упираясь ей в задний бампер, замерла на спуске.
Колонна растянулась и потеряла управление.
И именно в этот момент, из подступавшего к мосту леса, в головную машину полетели гранаты. Штук десять одновременно.
— Засада!..
Гранаты взорвались в кузове, среди сидящих вплотную друг к другу бойцов. Сзади и спереди, в голову и в хвост колонны и вдоль колонны, длинными очередями застучали ручные пулеметы и затрещали автоматные очереди. Полетели, взрываясь на обочинах, гранаты.
Солдаты посыпались из машин на землю. Но еще в воздухе их рубили пулеметные и автоматные очереди и осколки гранат. Не зная, куда деться, испуганные, обезумевшие бойцы метались среди машин.
— Залечь, окопаться! — дико орал бегающий среди них, палящий из пистолета в сторону леса командир. — Падай, мать твою!..
Стоящего в рост командира быстро нашла пуля. Он схватился за бок и, обливаясь кровью, упал на дорогу.
— Всем огонь... пулеметы на фланги, — шептал он, пытаясь приподнять голову.
Офицеры хватали солдат за шинели, бросая на землю.
— Ложись! Ложись, дурак!
И падали один за другим, сраженные кинжальным огнем. По офицерам били прицельно. Если выбить офицеров, то с солдатами будет справиться легко. Сами они вряд ли смогут организовать отпор.
— Пулеметы! Где пулеметы? — перекрывая стрельбу, кричал ротный.
Из-под машины выполз испуганный, белый как смерть пулеметчик.
Ротный схватил его за грудки и бросил на землю.
— Стреляй, гад! Стреляй, в бога в душу!..
Пулеметчик разбросал сошки «Дегтярева» и стал палить длинными, бестолковыми очередями, опустошая магазин.
— От машин! Отойти от машин! — кричали, махали руками ротный и другие командиры. — Сейчас рванет!
Из пробитых баков машин струйками вытекал бензин. Деревянные борта занимались огнем.
Ротный схватил еще одного подвернувшегося под руку солдата, пригнул к земле и, дернувшись головой назад и вбок, упал. Пуля попала ему в подбородок, вывернув на сторону челюсть. Вторая ударила в грудь, пробив легкое.
Недалеко от ротного был только один офицер, был капитан Крашенинников. В два прыжка он добрался до раненого командира, ухватив за воротник, потянул его в сторону. Вокруг вздыбливалась, шевелилась от ударов пуль земля.
Пристрелялись, гады!
Ногу чуть выше колена обожгло, словно кипятком. Попали все-таки!
Капитан упал на бок и потащил ротного под прикрытие лежащего недалеко трупа.
— Побудь пока здесь, — сказал он.
Навалил сверху еще одного мертвеца, выстраивая баррикаду из человеческих тел.
Услышал, как захлебнулся ручной пулемет. Мертвый пулеметчик упал лицом на приклад.
Без пулемета швах! Без пулемета они могут решиться броситься в атаку, чтобы добить колонну. Чтобы не выпустить живым никого...
Капитан перекатился по земле к пулеметчику, потянул, вырвал из мертвых рук пулемет, бросил ствол на тело и, прикрываясь пулеметчиком, как щитом, и, выцеливая основания деревьев, нажал на курок.
Он стрелял короткими очередями, стрелял расчетливо по вспышкам огня в лесу. Он догадывался, он знал, что попадает. И понимал, что теперь весь огонь сосредоточился на нем.
Тело пулеметчика шевелилось от десятков попадающих в него пуль. Предназначавшихся ему. Но он продолжал вести огонь, потому что менять позицию было поздно. Он вел огонь и что было сил кричал:
— Огонь! Всем огонь!
Но не голос, ровный стук пулемета внес в сумятицу боя новую ноту. Кто-то сопротивлялся, кто-то знал, что делать. Кто-то единственный знал...
Бойцы потянулись к оружию. В унисон пулемету затрещало несколько автоматов. Вначале робко, но потом к ним присоединились другие. Лес зашевелился, ожил. На землю полетели сбиваемые пулями ветки и сучья, посыпались листья.
Шквал ответного огня заставил замолчать притаившихся в чаще врагов. Фактор внезапности был утрачен, солдаты начали оказывать сопротивление. Организованное сопротивление. Ход боя был переломлен...
Еще несколько минут колонна огрызалась автоматными очередями, пока вдруг все не поняли, что стреляют напрасно, что врага нет. Враг ушел.
Капитан посмотрел на часы. Бой продолжался девять минут. Всего девять минут, хотя казалось, что прошли сутки...
— Соберите раненых и оружие, — тихо сказал он. Солдаты разбежались выполнять приказание, Раненых стащили в одно место, под борт единственной уцелевшей машины. Трупы оставили на месте.
— Какие потери? — спросил капитан.
— Тридцать два раненых, остальные убитые.
В ходе девятиминутного боя погибли двадцать четыре бойца и практически все офицеры...
Командира части, допустившего разгром колонны, хотели отдать под суд военного трибунала. Потому что кого-то надо было обязательно отдать. Но он находился на излечении в госпитале, в связи с получением тяжелого пулевого ранения. И дело спустили на тормозах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85