Референт ушел, как хорошо вышколенный лакей — бесшумно и незаметно.
Президент перебрал почту, раскладывая, как пасьянс, конверты.
Минобороны крыл “картой” Безопасности, которая должна была следить за всеми телодвижениями армейской верхушки, должна была вербовать там осведомителей и конкурировать и враждовать с гэрэушными коллегами, на Министерство иностранных дел бросал аппарат Внешней разведки и ту же Безопасность, Министерство внутренних дел бил тузом Прокуратуры, которой надлежало следить за всеми, Прокуратуру обкладывал своими, сидящими в Правительстве людьми, под которых, на всякий случай, копало МВД…
И это были не все карты, это была лишь малая часть тасуемой им колоды. И оставались еще кое-какие козыри в невскрытом прикупе…
Президент взял в руки очередную “карту”, очередной конверт. И вдруг замер. Потому что этот конверт в пасьянс не вписывался. Этот конверт был без обратного адреса.
Неужели опять?!
Он торопливо вскрыл письмо.
На стандартном, без обозначения отправителя, без штампов и подписей, листе были изложены факты негласных контактов одного из глав восточных регионов с высокопоставленными чиновниками соседнего государства, где обсуждались принципиальные возможности отторжения части принадлежащих России приграничных территорий В письме приводились выдержки разговоров и сценарии возможного развития событий…
Похоже, опять они.
Конверт без адреса в пасьянс не вписывался, не находилось ему места ни там, ни здесь… Нигде не находилось. Эта “карта”, похоже, могла покрыть многие другие “карты”, а ее никто Потому что о ней никто ничего не знал. И еще потому, что остальные были готовы служить за деньги и привилегии, а эти…
Президент вспомнил, как совсем недавно стоял на коленях и в глаза ему глядело дуло пистолета. Он мог запросто убить его. Но не убил — убил себя…
Так, может, это не враги, может, это друзья?.. Еще одна карта в колоде власти. Возможно, козырная карта. Возможно, покер.
Президент вспомнил телефон, который ему продиктовал, перед тем как сунуть в рот дуло пистолета и нажать спусковой крючок, тот “пациент”. И взял трубку радиотелефона.
Он уже знал, он догадывался, что ему ответят, когда он дозвонится по контактному номеру. Но он ошибся… Ему никто не ответил.
Он набрал цифры второй раз. И вновь услышал длинные гудки… Длинные, длинные, длинные гудки… Неизвестный абонент молчал, хотя, по идее, не должен был.
Возможно, они обрубили концы. Ушли в подполье, после того как он. В общем, после того случая…
Президент положил трубку.
Жаль, очень жаль... Если бы тогда он не поторопился, не стал использовать активные методы допроса. Если бы не передавил...
Раздался зуммер телефона.
— Слушаю, — сказал Президент.
— Вы только что звонили, — сказал незнакомый мужской голос. — Мы нужны вам?
Они просто воспользовались определителем! Опознали его телефон и тут же перезвонили. Все-таки перезвонили!.. — Да, вы нужны мне. Нужны срочно…
Глава 21
Помощник Резидента сидел на табурете, с вытянутой вниз правой рукой, пристегнутой наручниками к ножке.
“Раз на табурете — значит, будут бить, — сразу догадался он. — Потому что на стуле — неудобно, на стуле после первых же ударов отлетает спинка, да и эффект не тот”.
Убежать бы отсюда… Но убежать вряд ли удастся. Отсюда — вряд ли… И на Шефа надежды нет. Шеф сюда не сунется. Не имеет права соваться. Да даже если бы мог и даже если бы захотел…
Пойманный Помощник находился в самой охраняемой части казармы — в оружейке, где за сваренной из арматурного железа решеткой стояли в пирамидах автоматы и пулеметы, а на полках рядами строились какие-то ящики.
Против Помощника сидел генерал Крашенинников и уже минут десять о чем-то сам с собой разговаривал.
— Значит, молчать будем? — в который раз спрашивал он.
Помощник не отвечал — копил силы.
— Молчать будешь — убьем. Только не сразу убьем, вначале все равно все узнаем. Как у “языков”, взятых за линией фронта. Они тоже вначале молчат, а потом ничего, потом так болтают, что остановить нельзя — и про номера частей, и про командиров, и про численный состав… Только не хочется так. Они-то понятно — враги, а ты вроде свой. После таких допросов, сам понимаешь, в лучшем случае калеками становятся. Или ты сбежать надеешься? Так не выйдет, у нас здесь круче, чем в Бутырке.
Это точно, в Бутырке хоть окна, а здесь только стены. Две составлены, из бетонных, фундаментных блоков, еще одну не разглядеть, ее прикрывают стеллажи и на совесть сваренная решетка оружейки. Последняя стена, возможно, кирпичная, но она ведет в подвальный коридор, где полно вооруженных до зубов бойцов. Единственная дверь в “каземате” — двойная, из пяти-шестимиллиметрового железа, и ведет туда же, в коридор.
Мышеловка!
— Ну что скажешь?..
Пленник ничего не говорил, безразлично глядя перед собой.
— Смелый, да?
Смелость мы, конечно, уважаем. И на тебя зла не держим. За то, что ты нам клизму вставил. Ловко это у тебя получилось… — рассмеялся генерал. — Такое учудил… Они у меня все углы обгадили. Молодец!
Понятно, пытается установить контакт, перейти от политики кнута к прикормке пряником. Значит, скоро, на контрасте, рявкнет.
— Целую часть на горшок посадил! У нас в министерстве как узнали, так чуть животы не порвали. Это кто, говорят, такую противную диверсию учинил?.. Ха-ха-ха…
И вдруг, не меняя выражения лица, не стирая улыбку с губ, наотмашь ударил пленника по лицу открытой ладонью.
— Ну ты будешь говорить? А то я сейчас сюда своих бойцов подошлю. Они на тебя дюже обижены. Будешь?! Помощник молчал.
— Груздев!
— Я.
— Давай ребят сюда.
В комнату вошли три бойца.
— Последний раз спрашиваю!..
Молчание.
— Приступайте.
Бойцы лениво подошли и без замаха, не сильно, но так, что захотелось взвыть в голос, ткнули пленника кулаками в корпус.
— Больно? — участливо спросил один из них.
— М-м…
— Так это еще не больно! Это так, лютики-цветочки.
Ударил еще раз, ударил под дых, так что пленник жадно стал хватать ртом воздух.
— А если ударить еще раз туда же, то больше ты уже не вдохнешь. И все… — пригрозил спецназовец. Но второй раз не ударил.
— Очухался? Вдохнул? Ну тогда получай.
Еще один удар пришелся в спину и обжег, как плетка.
Пока бойцы били вполсилы или даже в треть силы, пока они разминались, баловались. Они не были палачами и не получали от избиения беззащитного человека никакого удовольствия. Они просто выполняли приказ.
Что было даже хуже, чем если бы они были садистами. Садист натура творческая, увлекающаяся — разволнуется и в приступе страсти прибьет. А эти будут мучить расчетливо и бесконечно долго.
В общем не повезло.
Удар.
Еще удар.
Еще…
— Ну что, хватит тебе или добавить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91