И еще сообразили, что избежать драки не удастся, потому что если бежать, то подставишь пулям спину, и, значит, есть только один выход — убить первому. И кто-то, принимая решение на себя, крикнул:
— Слушай мою команду-у!..
Офицеры быстро залегли, раскатились и ударили из всех стволов залпом. Огонь был неприцельный, но нужный эффект был достигнут — атака захлебнулась, строй наступающих рассыпался.
— В ноги, бить в ноги! — орал Резидент.
Но его никто не слышал. Бывший майор спецназа взял командование в свои руки. И, может быть, лучше, что в свои, так как тут нужен был боевой опыт.
— Первое отделение отжимает левый фланг. Второе…
Хотя в “отделениях” было хорошо если по три-четыре человека. Просто въевшиеся в плоть и кровь привычки давали себя знать.
“Отделения” расползлись выполнять приказ. Они тоже были в этом деле не новички, тоже умели воевать.
Десант залег и стал отстреливаться. Бойцы десанта, как и их противник, дрались не за победу, за жизнь.
Бой завяз и грозил перейти в затяжную, позиционную войну. До момента, пока не приедет ОМОН.
Что не входило в планы Резидента.
Он включил на передачу радиостанцию:
— “Сотый” — “Семидесятке”. Пошли…
В тыл десанта неожиданно для него и для всех ударил боевой резерв. Который решил исход боя. Правый фланг обороняющихся был смят и рассеян. Центр рассечен надвое.
Сопротивляться дальше было бесполезно, но десант сопротивлялся до конца. Расстреляв весь боезапас, они попытались броситься врукопашную, но их забросали гранатами со слезоточивым газом и им стреляли в ноги и стреляли на поражение.
Через считанные минуты все было кончено.
— Соберите всех в одно место! — приказал Резидент.
Теперь его слышали и слушали, потому что он был тем человеком, который платил деньги.
Офицеры обошли пустырь, собирая своих и чужих убитых и раненых. Чужих тащили волоком, за шиворот, не обращая внимания на стоны и вскрики.
— Добить их, сволочей! — недовольно ворчали разгоряченные боем офицеры. — Сколько наших положили… Резидент быстро осматривался.
— Этих на носилки. А этих разденьте.
— Зачем? — удивились офицеры.
— Затем, что мне надо на них взглянуть! Исполняйте приказание!
С мертвых срезали одежду. Резидент вытащил видеокамеру и пошел вдоль трупов, ведя подробную съемку. На каждом теле фломастером он надписывал номер.
— Теперь отрубите им пальцы.
— Как отрубить? — совсем растерялись офицеры.
— Как дрова рубят! Там в сумке топор…
И тут же где-то невдалеке ухнул взрыв и раздалось несколько автоматных очередей.
Там, откуда шла стрельба, были чеченцы.
Значит, началось! Значит, прибыла милиция и времени осталось совсем немного. Чеченцы долго драться не будут — не приучены. Постреляют, добьют раненых, если такие есть, и слиняют сразу же, как только заметят подход численно превосходящих сил. Они деньги зарабатывают, им гибнуть не резон!..
Бой разгорался. Среди очередей слышались отдельные хлопки — милиция отстреливалась из табельных “Макаровых”. Выходит, они живы, а раз живы, то наверняка вызвали по рации помощь.
— Уходим! — крикнул Резидент. Раненых положили на носилки. Своих убитых забросили на плечи и быстрым шагом двинулись к ближайшей роще, где стояли накрытые маскировочными сетями машины.
— Быстрее, быстрее!..
Крепкие мужики выносили своих товарищей с поля боя. И выносили “языков”. Все это очень напоминало войну… И, значит, дальнейшие события тоже должны были развиваться по законам военного времени.
Своих убитых и раненых и пленных сгрузили в два рефрижератора, в холодильнике которых были оборудованы сидячие места и были предусмотрены подвески для носилок. Рефрижераторы вышли на автостраду и влились в поток транспорта. Их никто не останавливал, а если останавливал, то водители предъявляли путевки и накладные на груз мяса и давали деньги…
Рефрижераторы загнали на территорию снятой в аренду плодоовощной базы. Осадили машины к грузовым люкам, открыли дверцы и спустили вниз раненых и пленных.
— Выставьте охранение, — распорядился Резидент. На проходной, вдоль заборов, на крышах встали дозорные.
Пленных собрали в овощехранилище.
— Мне нужно знать о вас все. Мне нужно знать, кто вы, чем занимаетесь, кто вас направляет. Жизнь я вам не обещаю, если даже я вас пожалею, вас достанут ваши хозяева. Это вы знаете не хуже меня. Но я обещаю сохранить жизнь вашим близким. Или не сохранить, если вы будете упрямиться.
Подумайте… Подумайте об их судьбе…
Пленники знали, что их не пугают, что им предлагают сделку. Но все равно они молчали…
— Давайте их мне по одному…
Пленников заводили в подсобку и оставляли один на один с человеком в маске.
— Вы будете говорить? — спрашивал он.
И, не дождавшись ответа, доставал шприц и ампулу с “сывороткой правды”.
Дозы были лошадиные, и пленники мгновенно “отключались”.
— Твоя фамилия и имя? Говори! Говори быстро! — настойчиво требовал Резидент.
— Я… Я не могу…
— Твои фамилия, имя, отчество, звание!.. Ты должен сказать. Ты обязан сказать.
Говори…
И большинство начинали говорить. Они готовы были сопротивляться самым страшным пыткам, но они не умели противостоять наркодопросу. Их этому просто не учили.
— Кто ваш командир?..
— Где вы дислоцируетесь?..
— Назовите домашние адреса ваших сослуживцев…
Каждый из допрашиваемых знал не так уж и много, но, рассказывая о том немногом, что он знал, он добавлял свой фрагмент в выкладываемую Резидентом мозаику правды.
Следующему вошедшему в подсобку пленнику Резидент называл его домашний адрес, имена членов его семьи и рассказывал, какие маршруты городского транспорта ведут к порогу его дома.
— Имеет ли смысл скрывать то, что я все равно узнаю? От других узнаю, как узнал твой адрес.
Подумай, кого ты защищаешь — хозяев, которые за твой счет набивают карманы, сами при этом не рискуя? Они подставили тебя, послав сюда, а ты их выгораживаешь. И даже готов ради их благополучия пожертвовать своими детьми!
Неужели они тебе важнее твоих детей?..
И многие начинали говорить без сыворотки.
Первыми — бывшие бойцы генерала Крашенинникова. Которые в это дело ввязались не по своей охоте. Которых, чтобы завербовать и повязать кровью, заставили расстреливать в тире, вместо мишеней, своих бывших однополчан.
Им хранить молчание было вовсе глупо. Они получили шанс отомстить своим обидчикам. Хоть так, хоть после своей смерти…
Они нарушили молчание.
— Лагерь находится…
Фамилия командира…
И другого командира…
И еще в часть приезжал один тип…
— Кто конкретно? Что он делал? Что говорил? Опишите его внешность, особые приметы… Вопросы множились.
— В каких операциях вы принимали участие?..
— Где получали оружие?..
— Боеприпасы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Слушай мою команду-у!..
Офицеры быстро залегли, раскатились и ударили из всех стволов залпом. Огонь был неприцельный, но нужный эффект был достигнут — атака захлебнулась, строй наступающих рассыпался.
— В ноги, бить в ноги! — орал Резидент.
Но его никто не слышал. Бывший майор спецназа взял командование в свои руки. И, может быть, лучше, что в свои, так как тут нужен был боевой опыт.
— Первое отделение отжимает левый фланг. Второе…
Хотя в “отделениях” было хорошо если по три-четыре человека. Просто въевшиеся в плоть и кровь привычки давали себя знать.
“Отделения” расползлись выполнять приказ. Они тоже были в этом деле не новички, тоже умели воевать.
Десант залег и стал отстреливаться. Бойцы десанта, как и их противник, дрались не за победу, за жизнь.
Бой завяз и грозил перейти в затяжную, позиционную войну. До момента, пока не приедет ОМОН.
Что не входило в планы Резидента.
Он включил на передачу радиостанцию:
— “Сотый” — “Семидесятке”. Пошли…
В тыл десанта неожиданно для него и для всех ударил боевой резерв. Который решил исход боя. Правый фланг обороняющихся был смят и рассеян. Центр рассечен надвое.
Сопротивляться дальше было бесполезно, но десант сопротивлялся до конца. Расстреляв весь боезапас, они попытались броситься врукопашную, но их забросали гранатами со слезоточивым газом и им стреляли в ноги и стреляли на поражение.
Через считанные минуты все было кончено.
— Соберите всех в одно место! — приказал Резидент.
Теперь его слышали и слушали, потому что он был тем человеком, который платил деньги.
Офицеры обошли пустырь, собирая своих и чужих убитых и раненых. Чужих тащили волоком, за шиворот, не обращая внимания на стоны и вскрики.
— Добить их, сволочей! — недовольно ворчали разгоряченные боем офицеры. — Сколько наших положили… Резидент быстро осматривался.
— Этих на носилки. А этих разденьте.
— Зачем? — удивились офицеры.
— Затем, что мне надо на них взглянуть! Исполняйте приказание!
С мертвых срезали одежду. Резидент вытащил видеокамеру и пошел вдоль трупов, ведя подробную съемку. На каждом теле фломастером он надписывал номер.
— Теперь отрубите им пальцы.
— Как отрубить? — совсем растерялись офицеры.
— Как дрова рубят! Там в сумке топор…
И тут же где-то невдалеке ухнул взрыв и раздалось несколько автоматных очередей.
Там, откуда шла стрельба, были чеченцы.
Значит, началось! Значит, прибыла милиция и времени осталось совсем немного. Чеченцы долго драться не будут — не приучены. Постреляют, добьют раненых, если такие есть, и слиняют сразу же, как только заметят подход численно превосходящих сил. Они деньги зарабатывают, им гибнуть не резон!..
Бой разгорался. Среди очередей слышались отдельные хлопки — милиция отстреливалась из табельных “Макаровых”. Выходит, они живы, а раз живы, то наверняка вызвали по рации помощь.
— Уходим! — крикнул Резидент. Раненых положили на носилки. Своих убитых забросили на плечи и быстрым шагом двинулись к ближайшей роще, где стояли накрытые маскировочными сетями машины.
— Быстрее, быстрее!..
Крепкие мужики выносили своих товарищей с поля боя. И выносили “языков”. Все это очень напоминало войну… И, значит, дальнейшие события тоже должны были развиваться по законам военного времени.
Своих убитых и раненых и пленных сгрузили в два рефрижератора, в холодильнике которых были оборудованы сидячие места и были предусмотрены подвески для носилок. Рефрижераторы вышли на автостраду и влились в поток транспорта. Их никто не останавливал, а если останавливал, то водители предъявляли путевки и накладные на груз мяса и давали деньги…
Рефрижераторы загнали на территорию снятой в аренду плодоовощной базы. Осадили машины к грузовым люкам, открыли дверцы и спустили вниз раненых и пленных.
— Выставьте охранение, — распорядился Резидент. На проходной, вдоль заборов, на крышах встали дозорные.
Пленных собрали в овощехранилище.
— Мне нужно знать о вас все. Мне нужно знать, кто вы, чем занимаетесь, кто вас направляет. Жизнь я вам не обещаю, если даже я вас пожалею, вас достанут ваши хозяева. Это вы знаете не хуже меня. Но я обещаю сохранить жизнь вашим близким. Или не сохранить, если вы будете упрямиться.
Подумайте… Подумайте об их судьбе…
Пленники знали, что их не пугают, что им предлагают сделку. Но все равно они молчали…
— Давайте их мне по одному…
Пленников заводили в подсобку и оставляли один на один с человеком в маске.
— Вы будете говорить? — спрашивал он.
И, не дождавшись ответа, доставал шприц и ампулу с “сывороткой правды”.
Дозы были лошадиные, и пленники мгновенно “отключались”.
— Твоя фамилия и имя? Говори! Говори быстро! — настойчиво требовал Резидент.
— Я… Я не могу…
— Твои фамилия, имя, отчество, звание!.. Ты должен сказать. Ты обязан сказать.
Говори…
И большинство начинали говорить. Они готовы были сопротивляться самым страшным пыткам, но они не умели противостоять наркодопросу. Их этому просто не учили.
— Кто ваш командир?..
— Где вы дислоцируетесь?..
— Назовите домашние адреса ваших сослуживцев…
Каждый из допрашиваемых знал не так уж и много, но, рассказывая о том немногом, что он знал, он добавлял свой фрагмент в выкладываемую Резидентом мозаику правды.
Следующему вошедшему в подсобку пленнику Резидент называл его домашний адрес, имена членов его семьи и рассказывал, какие маршруты городского транспорта ведут к порогу его дома.
— Имеет ли смысл скрывать то, что я все равно узнаю? От других узнаю, как узнал твой адрес.
Подумай, кого ты защищаешь — хозяев, которые за твой счет набивают карманы, сами при этом не рискуя? Они подставили тебя, послав сюда, а ты их выгораживаешь. И даже готов ради их благополучия пожертвовать своими детьми!
Неужели они тебе важнее твоих детей?..
И многие начинали говорить без сыворотки.
Первыми — бывшие бойцы генерала Крашенинникова. Которые в это дело ввязались не по своей охоте. Которых, чтобы завербовать и повязать кровью, заставили расстреливать в тире, вместо мишеней, своих бывших однополчан.
Им хранить молчание было вовсе глупо. Они получили шанс отомстить своим обидчикам. Хоть так, хоть после своей смерти…
Они нарушили молчание.
— Лагерь находится…
Фамилия командира…
И другого командира…
И еще в часть приезжал один тип…
— Кто конкретно? Что он делал? Что говорил? Опишите его внешность, особые приметы… Вопросы множились.
— В каких операциях вы принимали участие?..
— Где получали оружие?..
— Боеприпасы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91