Но коробка!..
В коробке могла быть бомба!
Бомба могла взорваться!
Дом рухнуть!
Добропорядочные немцы погибнуть!
За что кто-то должен был бы ответить!
Они!
И надо им это, чтобы до конца дней своих жить на социале и выплачивать семьям пострадавших компенсации!..
Вот они и отреагировали. Причем именно так, как рассчитывал русский диверсант, пославший своей жертве кремовый торт. А сам — не пришел!
Где же его теперь искать?
— Вы сможете узнать человека, который вручил вам торт, если, к примеру, случайно встретите его на улице?
— Не знаю, неуверен, вряд ли, — засомневался арестованный. — У него было какое-то очень незапоминающееся лицо.
— Он говорил по-немецки?
— Да.
— Хорошо?
— Скорее нет, чем да. Он неправильно строил многие фразы, и у него был акцент. Мне кажется, вернее, я уверен, что он не был не немцем.
— А кем?
— Иностранцем. Может быть, русским.
— Почему вы так решили?
— Не знаю — но мне кажется, он — русский!
— Вы можете его описать?
— Я попробую... Среднего роста, пожалуй что метр семьдесят — семьдесят пять, немолодой, но и не старый, скорее лет сорока, чем пятидесяти, с бородой, такой небольшой, но ухоженной, в очках...
— А прическа?
— Прическа? У него был хвостик, знаете, такой, когда забирают волосы сзади.
Действительно, невзрачная личность.
— Где вы с ним познакомились?
— Это не я, это — он со мной! Я не хотел!
Он подошел ко мне в пивной...
Глава 30
Просьба была невинной — вручить подарок имениннице. И была весьма убедительной, потому что исходила от очень представительного на вид мужчины и подкреплялась деньгами. Тремя сотнями евро.
— Ваше лицо внушает мне доверие.
— Да?.. И что с того?
— Я прошу вас помочь мне, у меня безвыходная ситуация — сегодня у одной моей знакомой день рождения.
— Я очень рад.
— Я — тоже. Я должен поздравить ее — не могу не поздравить! Я ее десять лет поздравляю — каждый год во что бы то ни стало, день в день — это традиция, которую я не хочу, не могу прервать. Если сегодня она не получит подарок, она вообразит черт знает что. И заболеет. И, наверное, даже умрет, потому что у нее такая тонкая организация психики.
— Сочувствую, но я не понимаю, при чем здесь я?
— При том, что я хочу, чтобы вы поздравили ее вместо меня.
— Вы шутите?! Я не могу заявиться в дом к незнакомой, которой ни разу не видел, даме. И потом — почему бы вам не поздравить ее самому?
— Понимаете, ситуация весьма щекотливая... Дело в том, что именинница вышла замуж за человека, который меня знает и терпеть не может! Мне нельзя там появляться.
Ах вот оно в чем дело — тогда понятно... Соблазнил чужую жену, наставив мужу рога, а теперь, справедливо опасаясь, что его спустят с лестницы, посылает вместо себя другого.
Так должен был подумать собеседник просителя.
И точно так и подумал. Потому что это было самое простое и понятное объяснение.
Впрочем, могли быть и другие. Например, что через него желают передать что-нибудь противозаконное — ну там наркотики или оружие...
— Вы только не подумайте чего-нибудь плохого. Это будет всего лишь торт! Мы пойдем и купим его вместе, или даже вы сами, чтобы вы не вообразили, что я хочу воспользоваться вашей добротой в преступных целях.
Только торт и поздравления, и ничего кроме!
Если вы согласитесь, я заплачу! Я дам вам — сто евро.
Двести!..
Триста!..
Между прочим, очень приличные для немца деньги.
— Ну я не знаю... Разве только чтобы не травмировать вашу приятельницу.
— Да-да, конечно, чтобы не травмировать... Исключительно из-за заботы о ее здоровье! Только съездить по адресу, поздравить и вручить подарок!..
Вот так все и было. Ничего он не придумал!..
— Вы сможете подтвердить это на суде под присягой?
— Да, конечно!
Это все он — это не я!
Допустим — так.
— Сейчас мы попробуем составить с вашей помощью его фоторобот. Вы согласны?
— Да, да, конечно!
Еще бы он им отказал!..
Стали составлять фоторобот. Здесь же, на ноутбуке, используя специальную программу, которая выводила на экран фрагменты мужских лиц.
— Какой у него был абрис лица? Круглый, узкий, широкий, приплюснутый, грушевидный?..
— Скорее узкий.
— Такой?
— Да, пожалуй, такой.
— Уши прижатые, оттопыренные, округлые, вытянутые с загнутыми внутрь краями?
Такие?..
Или такие?..
— Вот эти, последние, большие и оттопыренные.
— Хорошо...
Теперь нос.
Прямой, длинный, короткий, с горбинкой, курносый, с широко расставленными крыльями ноздрей...
— По-моему, чуть курносый...
Постепенно из фрагментов чужих лиц вырастало новое лицо. Неизвестного злодея. Которого скоро будет искать вся немецкая полиция, и не только немецкая.
— Губы?..
— Подбородок?..
— Разрез глаз?..
Ну и рожа!.. Никакая...
Фоторобот получился на славу — очень схожий с оригиналом! Вот что значит передовая западная техника! Если бы можно было поставить его впритирку с фото оригинала, то они почти ничем бы не отличались ни овалом лица, ни ушами, ни носом, ни глазами. Они были бы как близнецы-братья — фоторобот и тот человек, что вручил «объекту» торт.
А после того как вручил — улетел к себе в самостийную Украину.
Где — жил!..
Глава 31
Потому что был это совсем другой, посторонний, не имеющий к этому делу никакого отношения украинец, который давно убыл к себе на родину, и где, хочется надеяться, навек канул, растворившись в ее многомиллионном населении. Вместе с причитающимся ему гонораром в пять тысяч долларов. Полученным всего лишь за то, что он подошел к указанному ему человеку и рассказал душещипательную историю про именины подруги, десятилетнюю к ней любовь и мужа-ревнивца. И вручил конверт с адресом и триста евро.
Хоть все же не удержался — спросил:
— Слушай, а зачем тебе это нужно?
— А тебя колышет? Надо, и все!
Или, может быть, ты согласишься отнести тот торт сам? За триста евро. Вместо пяти штук за «базар» с тем, кто понесет торт за триста?
Ну что — согласен?
— Не-а!.. Пять штук больше трех сотен.
— Ну, значит, по рукам?
— Ага...
Так быстро договориться можно было только с соотечественником. Иностранцы потребовали бы присутствия своего адвоката. Да еще, чего доброго, капнули бы в полицию.
Наши в полицию не капают — не дождешься. Особенно когда получили пять тысяч, которые у них могут отнять, если они, сдуру проявив гражданскую сознательность, сами на себя заявят!
Ага — счас, разбежались!..
— Подойдешь к человеку, скажешь, что я велел, да смотри без самодеятельности — строго по тексту! Наизусть выучишь или читать по бумажке станешь?
— За кого ты меня принимаешь?! Я два года здесь ошиваюсь, так что на их мове балакаю лучше, чем на неродном русском!
— Но-но, ты не очень-то!
— Да ладно ты! Все будет тип-топ. В смысле — зер гут!
Как бы он не напорол чего... Впрочем — вряд ли — парень развитой, артистичный, держится хорошо, если с ним порепетировать и заставить как следует выучить роль — справится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56