И совсем бы дар речи потерял, если бы узнал, что он подрабатывает на стройке прорабом.
Но увидеть он его не мог.
А тем более узнать...
“Мерседес” вырулил на чистый асфальт и, набирая скорость, помчался по улице, стремясь превратиться в точку.
“Хрен тебе, а не водка!” — злорадно подумал “прораб”...
“Объект” выехал из дома в десять тридцать семь на машине марки “Мерседес” черного цвета, номерной знак... Машина направилась по улице... в сторону...” — сказал, приблизив губы к вшитому в воротник одежды микрофону, наблюдатель.
Машина ушла из объективов камер и пропала с глаз.
“Прораб” отправился погонять строителей, потому что с минуты на минуту мог появиться вызванный им из модного кабака хозяин дома...
Глава 17
На экран монитора была выведена карта. Неизвестного города.
Если дать увеличение, то внутри абриса начинали проступать площади, скверы и кварталы. И становился заметен обведенный жирной рамкой район.
Установив на него курсор и щелкнув мышкой, можно развернуть рамку во весь экран. И увидеть выделенный красным квадрат. Который при новом нажатии раскрывался в привязанный к местности план отдельно стоящего дома. Дом был окружен по периметру синей линией забора, со скобкой въездных ворот. На заборе “висели” звездочки фонарей и кругляши видеокамер слежения... При большем увеличении можно было различить прилепленные к дому прямоугольнички крылечек и балконов. И даже сосчитать стоящие на балконах цветочные горшки. Но это было лишнее. Цветочные горшки никого не интересовали — интересовали прилегающие к дому улицы.
Улицы тоже были расчерчены на отдельные квадраты, прямоугольники и П— и Г-образные фигуры — все это были прилегающие к дому здания. На каждом доме проставлены какие-то обозначения.
Тот дом, что находился рядом, окружала неправильная, с россыпью кругляшей, линия — тоже забор, хотя и не такой ровный, как соседний, но тоже с фонарями и прожекторами. Посредине прямоугольника в периметре “косого” забора был проставлен большой вопросительный знак и рядом с ним восклицательный знак. Кому-то этот дом был очень интересен. И интересен сильно!..
Дом, обведенный извилистой линией забора, был расселенным четырехэтажным домом, перестраиваемым в особняк.
Соседний дом — домом “объекта”.
Дома стояли на плане почти впритык — забор к забору. Как стояли на местности.
Примыкающие к домам улицы в нескольких местах перерезала неровная синяя линия. Ею были обозначены вырытые экскаваторами траншеи городских теплосетей.
И еще на плане во множестве и повсюду были заштрихованные косыми линиями треугольнички и крестики. Заштрихованные треугольнички обозначали машины. Крестики — людей.
Невидимая рука нажала клавишу Enter, и треугольники и крестики пришли в движение. Треугольники стали носиться по параллельным линиям, обозначавшим улицы, останавливаясь на перекрестках, сворачивая в переулки, убыстряясь, притормаживая и снова срываясь с места. В углу экрана стремительно пролистывал секунды таймер. Покружившись, треугольнички сошлись в одном месте и тут же, на мгновение замерев, стремительно разлетелись в стороны. Крестики слились с треугольниками и пропали.
Таймер встал. Таймер “недосчитал” несколько минут, а все треугольнички были уже далеко, уже за пределами очерченной рамки.
Все! На этот раз пасьянс сошелся. Значит, все получится как надо. Значит — пора!..
Курсор мышки прошелся по плану, оставляя за собой жирную линию. Один из домов, тот, где жил “объект”, широким захватом, поверх периметра забора, стянула еще одна линия. Новая линия. По форме сильно смахивающая на петлю-удавку...
Глава 18
В бытовке прораба было душно, потому что окна не открывались. Окна были наглухо забиты снаружи листами фанеры. Под потолком горела стопятидесятиваттная лампочка, освещая стол и два сколоченных из досок топчана.
На одном сидел прораб.
На другом — хозяин дома.
На столе стояли раскрытая бутылка водки, два стакана, разрезанный на куски хлеб и банка кильки в томатном соусе.
Эта бутылка водки, хлеб и килька были прощальным банкетом. Хотя об этом знал лишь один из его участников. Второй вообще ничего не знал — не знал, что будет и что было. Он не догадывался, зачем его выдернули из театра, облачили в дорогущую одежду, посадили в джип и заставили играть богатого человека. И почему человек, выдернувший его из театра, одевший и снабдивший деньгами, сам ходит в заляпанной краской строительной робе, играя прораба, на которого он должен орать.
— Ну что, еще по одной...
Водка была из ближайшего киоска и была дерьмовой — куда хуже той, что поставлял в город компаньон Семена Петровича. Который теперь был прорабом.
Но качество водки собутыльников волновало мало, они не для того пили, чтобы букетом наслаждаться, а чтобы напиться. Один — потому что всегда был не прочь, второй — чтобы расслабиться.
Операция закончилась. Плачевно. Операция была фактически провалена — потому что на приманку никто не вышел, и, значит, все усилия, все средства и вагоны водки были зря. А тут еще этот актер, с которым непонятно что делать...
— И все же я никак не могу понять — зачем вам нужен весь этот спектакль? — в который раз вопрошал разомлевший от водки “хозяин дома” нанятого им прораба.
— Просто у вас такая фактура, что вас обманывать будут меньше. А мне и моей должности хватит, — отшучивался прораб. — Такой ответ вас удовлетворит?
Такой ответ никого удовлетворить не мог.
— Я, конечно, понимаю, что вы считаете, что люди моей профессии держать язык за зубами не умеют, но, смею вас уверить, я к их числу не отношусь.
Актер был не дурак, что очень осложняло дело.
— Ну хорошо, вам я признаюсь. Просто я не хочу платить налоги. У меня уже есть три дома, этот — четвертый...
Конечно, в россказни актера никто не поверит, посчитав, что он был в запое и с пьяных глаз навыдумывал черт знает что... Но тем не менее он знает “прораба” в лицо, может назвать город, где просаживал в ресторанах выданные ему кругленькие суммы, и показать дом, который “купил”. Его могут опознать официанты, крупье и прочая обслуга...
При определенном стечении обстоятельств все это может вывести на след Резидента. След оборвется, но вопросы останутся...
Такая проблема...
Которая на самом деле не проблема, если решать ее за счет актера исходя из принципа: есть человек — есть головная боль, нет у человека головы — нет головной боли.
Только в одном-единственном случае актер никому ничего рассказать не сможет гарантированно — если умрет. Он сыграл свою роль, хорошо сыграл, и теперь должен уйти со сцены. Навсегда.
Такие правила.
“Уборка пешек” практикуется всеми спецслужбами, какому бы “богу” они ни служили. Наверное, это жестоко — но иначе нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Но увидеть он его не мог.
А тем более узнать...
“Мерседес” вырулил на чистый асфальт и, набирая скорость, помчался по улице, стремясь превратиться в точку.
“Хрен тебе, а не водка!” — злорадно подумал “прораб”...
“Объект” выехал из дома в десять тридцать семь на машине марки “Мерседес” черного цвета, номерной знак... Машина направилась по улице... в сторону...” — сказал, приблизив губы к вшитому в воротник одежды микрофону, наблюдатель.
Машина ушла из объективов камер и пропала с глаз.
“Прораб” отправился погонять строителей, потому что с минуты на минуту мог появиться вызванный им из модного кабака хозяин дома...
Глава 17
На экран монитора была выведена карта. Неизвестного города.
Если дать увеличение, то внутри абриса начинали проступать площади, скверы и кварталы. И становился заметен обведенный жирной рамкой район.
Установив на него курсор и щелкнув мышкой, можно развернуть рамку во весь экран. И увидеть выделенный красным квадрат. Который при новом нажатии раскрывался в привязанный к местности план отдельно стоящего дома. Дом был окружен по периметру синей линией забора, со скобкой въездных ворот. На заборе “висели” звездочки фонарей и кругляши видеокамер слежения... При большем увеличении можно было различить прилепленные к дому прямоугольнички крылечек и балконов. И даже сосчитать стоящие на балконах цветочные горшки. Но это было лишнее. Цветочные горшки никого не интересовали — интересовали прилегающие к дому улицы.
Улицы тоже были расчерчены на отдельные квадраты, прямоугольники и П— и Г-образные фигуры — все это были прилегающие к дому здания. На каждом доме проставлены какие-то обозначения.
Тот дом, что находился рядом, окружала неправильная, с россыпью кругляшей, линия — тоже забор, хотя и не такой ровный, как соседний, но тоже с фонарями и прожекторами. Посредине прямоугольника в периметре “косого” забора был проставлен большой вопросительный знак и рядом с ним восклицательный знак. Кому-то этот дом был очень интересен. И интересен сильно!..
Дом, обведенный извилистой линией забора, был расселенным четырехэтажным домом, перестраиваемым в особняк.
Соседний дом — домом “объекта”.
Дома стояли на плане почти впритык — забор к забору. Как стояли на местности.
Примыкающие к домам улицы в нескольких местах перерезала неровная синяя линия. Ею были обозначены вырытые экскаваторами траншеи городских теплосетей.
И еще на плане во множестве и повсюду были заштрихованные косыми линиями треугольнички и крестики. Заштрихованные треугольнички обозначали машины. Крестики — людей.
Невидимая рука нажала клавишу Enter, и треугольники и крестики пришли в движение. Треугольники стали носиться по параллельным линиям, обозначавшим улицы, останавливаясь на перекрестках, сворачивая в переулки, убыстряясь, притормаживая и снова срываясь с места. В углу экрана стремительно пролистывал секунды таймер. Покружившись, треугольнички сошлись в одном месте и тут же, на мгновение замерев, стремительно разлетелись в стороны. Крестики слились с треугольниками и пропали.
Таймер встал. Таймер “недосчитал” несколько минут, а все треугольнички были уже далеко, уже за пределами очерченной рамки.
Все! На этот раз пасьянс сошелся. Значит, все получится как надо. Значит — пора!..
Курсор мышки прошелся по плану, оставляя за собой жирную линию. Один из домов, тот, где жил “объект”, широким захватом, поверх периметра забора, стянула еще одна линия. Новая линия. По форме сильно смахивающая на петлю-удавку...
Глава 18
В бытовке прораба было душно, потому что окна не открывались. Окна были наглухо забиты снаружи листами фанеры. Под потолком горела стопятидесятиваттная лампочка, освещая стол и два сколоченных из досок топчана.
На одном сидел прораб.
На другом — хозяин дома.
На столе стояли раскрытая бутылка водки, два стакана, разрезанный на куски хлеб и банка кильки в томатном соусе.
Эта бутылка водки, хлеб и килька были прощальным банкетом. Хотя об этом знал лишь один из его участников. Второй вообще ничего не знал — не знал, что будет и что было. Он не догадывался, зачем его выдернули из театра, облачили в дорогущую одежду, посадили в джип и заставили играть богатого человека. И почему человек, выдернувший его из театра, одевший и снабдивший деньгами, сам ходит в заляпанной краской строительной робе, играя прораба, на которого он должен орать.
— Ну что, еще по одной...
Водка была из ближайшего киоска и была дерьмовой — куда хуже той, что поставлял в город компаньон Семена Петровича. Который теперь был прорабом.
Но качество водки собутыльников волновало мало, они не для того пили, чтобы букетом наслаждаться, а чтобы напиться. Один — потому что всегда был не прочь, второй — чтобы расслабиться.
Операция закончилась. Плачевно. Операция была фактически провалена — потому что на приманку никто не вышел, и, значит, все усилия, все средства и вагоны водки были зря. А тут еще этот актер, с которым непонятно что делать...
— И все же я никак не могу понять — зачем вам нужен весь этот спектакль? — в который раз вопрошал разомлевший от водки “хозяин дома” нанятого им прораба.
— Просто у вас такая фактура, что вас обманывать будут меньше. А мне и моей должности хватит, — отшучивался прораб. — Такой ответ вас удовлетворит?
Такой ответ никого удовлетворить не мог.
— Я, конечно, понимаю, что вы считаете, что люди моей профессии держать язык за зубами не умеют, но, смею вас уверить, я к их числу не отношусь.
Актер был не дурак, что очень осложняло дело.
— Ну хорошо, вам я признаюсь. Просто я не хочу платить налоги. У меня уже есть три дома, этот — четвертый...
Конечно, в россказни актера никто не поверит, посчитав, что он был в запое и с пьяных глаз навыдумывал черт знает что... Но тем не менее он знает “прораба” в лицо, может назвать город, где просаживал в ресторанах выданные ему кругленькие суммы, и показать дом, который “купил”. Его могут опознать официанты, крупье и прочая обслуга...
При определенном стечении обстоятельств все это может вывести на след Резидента. След оборвется, но вопросы останутся...
Такая проблема...
Которая на самом деле не проблема, если решать ее за счет актера исходя из принципа: есть человек — есть головная боль, нет у человека головы — нет головной боли.
Только в одном-единственном случае актер никому ничего рассказать не сможет гарантированно — если умрет. Он сыграл свою роль, хорошо сыграл, и теперь должен уйти со сцены. Навсегда.
Такие правила.
“Уборка пешек” практикуется всеми спецслужбами, какому бы “богу” они ни служили. Наверное, это жестоко — но иначе нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77