Кто-то замахал на нее связкой чеснока – верный способ отпугнуть злого духа. Джилли схватила чеснок, понюхала его и вернула назад.
– Спасибо, я уже поела.
Один цыган замахнулся на нее костью летучей мыши, чтобы заколдовать.
– У-у! – закричала она.
Дети бросились врассыпную, их лица выражали испуг и недоумение.
– Ведьма, которая не боится колдовства, должна быть очень могущественной, – прошептал кто-то.
– Пропустите ее, – сказала Юлиана, – это друг.
Хотя Лейла и Мандива были недовольны, они позволили Джилли войти в шатер, с подозрением осмотрели ее, прежде чем уйти.
– Ну слава Богу, – обрадовалась Джилли, осматривая цыганские юбки Юлианы, блузку, звенящее ожерелье, кольцо в носу. – Вы прекрасно выглядите.
Юлиана улыбнулась.
– Ты уверена?
– О да. Хотя и очень необычно. – Джилли наклонилась и дотронулась до венка на голове Юлианы, поправив вуаль.
– Что это такое?
– Венок из пшеничных колосьев – для богатства, дикий розмарин для того, чтобы помнить вечно, лаванда – для любви. Это традиция.
Одобрительно кивнув, Джилли осмотрела распущенные волосы Юлианы – они почти достигали колен. Юлиана опустила тонкую шелковую вуаль на лицо.
– Господин не должен видеть моего лица, пока мы не обменяемся клятвами.
– Слишком поздно. Он уже видел ваше лицо и еще кое-что. – Джилли лукаво улыбнулась. – А теперь нам остается ждать жениха.
Она вышла и остановилась у костра, подбоченившись. На лице ее играла детская улыбка. Юлиана почувствовала симпатию к своей огромной грубоватой горничной. Все в доме Стивена причитали от страха и закрывали окна, опасаясь цыган, одна только Джилли с интересом рассматривала необычных гостей. Она ни разу не покидала графства, вспомнила Юлиана. Возможно, цыгане приоткроют для нее кусочек нового мира.
Несколькими мгновениями позже в шатер вошел Ласло. Он осмотрел Юлиану, и его смуглое лицо потеплело.
– Это же надо, – сказал он по-русски, на этом языке они обычно говорили, когда оставались одни. – Я бежал из Новгорода с перепуганной маленькой сиротой. Когда ты успела стать женщиной?
Юлиана улыбнулась под вуалью.
– Я сделала это тайно, когда ты не следил за мной.
Он вздохнул.
– А когда ты стала самостоятельной? Ох, Юлиана, почему ты тогда сбежала? О чем ты тогда думала?
– О моем будущем, – просто ответила она, брызгая на себя розовой водой, которую ей дала Мандива. – Я пыталась объяснить тебе, но ты не хотел ничего слушать. Я никогда бы не вышла замуж за Родиона.
– Я считал, что это лучший выход для тебя. Время пришло определиться. Нужно было породниться с табором.
– Я никогда не принадлежала к табору. Ты это таешь, Ласло. Если бы я вышла замуж за Родиона, я должна была бы отказаться от мести за гибель моей семьи.
– Это всего лишь мечта. Ты должна отказаться от своих планов. Назад в Новгород дороги нет. Вернуться туда невозможно.
Юлиана взяла свою брошь и прикрепила на блузку.
– А я думаю, возможно. И именно теперь более чем когда-либо.
– С этим бледным безбородым гаджо? – спросил Ласло. В его голосе звучало презрение. – Как?
– Я еще не знаю, но что-нибудь придумаю. Хотя мы оба не хотели этого, но Стивен и я – муж и жена. К тому же он лорд.
– А что с ним такое? Почему он не нашел себе англичанку?
– Я не знаю. – Юлиана вспомнила сумрачного лорда Уимберлея, боль в его глазах, когда он говорил о вещах, близких его сердцу. – Но я думаю, скоро узнаю.
Ласло взял Юлиану за руку.
– Пять лет я был дня тебя как отец. Мы проехали много миль и видели много удивительного. Сначала ты была для меня незнакомкой – принцесса гаджо, спасающая свою жизнь – беспомощным маленьким ребенком, попавшим в метель. Но ты изменилась, Ульяна... Юлиана. Стала отважной и сильной, и теперь ты, как дерево, выдержавшее снежный буран в степи. Я научился чувствовать твое сердце и понял, что твое сердце мало чем отличается от цыганского сердца. Ты гаджо и всегда ею останешься. Но ты женщина, Юлиана.
Слезы выступили у Юлианы на глазах. Она смотрела на Ласло из-под вуали. Лицо дорогого ей человека, до боли близкое, светилось добротой. Ласло смутился.
– Ты всегда был добр ко мне, Ласло. Вот увидишь, я отомщу убийцам моей семьи.
Ласло выпустил руку девушки.
– Ты все еще надеешься вернуться и отомстить. Неужели ты не понимаешь, что это невозможно? Ты писала полные надежды письма семье своего жениха Алексея Шуйского, я отправлял твои послания известными одному мне способами, платил золотом, чтобы ускорить доставку.
Юлиана помнила это. С тех пор как они с Ласло благополучно бежали из Новгорода, она отправила четыре письма, заплатив за каждое по гранатовой пуговице, отделанной серебром с ее накидки. И каждому, кто брался доставить в Московию послание, было обещано, что если тот доставит письмо именитым боярам Шуйским, то получит и от них щедрое вознаграждение.
– Семья Алексея так и не разыскала меня, – прошептала Юлиана. – Я сообщала им о нашем побеге и местонахождении.
Ласло всплеснул руками.
– Прошло пять зим. Значит, они уже не приедут за тобой. Твоя судьба здесь, с теми, кто стал твоей новой семьей.
Пламя костра просвечивало сквозь шатер. На мгновение Юлиана вспомнила имение отца. Вот она стоит в амбаре, рука ее протянута Заре.
«Я вижу кровь и огонь, и потерю всего, а затем любовь, настолько огромную, что ни смерть, ни время не сокрушат ее».
– Нет, – твердо произнесла она, касаясь пальцами рукава Ласло. – Ты хорошо ко мне относился, но я должна была уйти. Я не хотела попасть в рабство к Родиону. Возможно, это нехорошо с моей стороны, но я решила стать самостоятельной. И начала действовать. Я не сказала тебе о своем плане, потому что была уверена, что ты будешь возражать.
– Конечно, я бы возражал.
– Я должна осуществить свои мечты. – Юлиана коснулась его погрустневшего лица. – Почему ты так смотришь на меня? Ты считаешь, я хочу слишком много?
– Возможно, малышка, ты мечтаешь не о том.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду.
Ласло коснулся пальцами рубина на ее броши.
– Месть, верность и честь. Ты живешь и дышишь только ради одного – отомстить. Мне это не нравится. Эта страсть пожирает тебя, словно яд. Когда ты подумаешь о себе самой, Юлиана?
Девушка прикусила губу.
– Когда получу то, что потеряла.
– О-о! – Он вскинул руки. – Разве ты оживишь своих родных, пролив кровь других? Ты восстановишь свою честь, но душа твоя превратится в пепел в этой невероятной борьбе.
– Если для этого понадобится отдать мою душу, – сурово ответила девушка, – я сделаю это.
Ласло опустил голову.
– Я думал, что ты уже обрела мир. Но, возможно, цыганам никогда не понять до конца гаджо.
Слезы подступили к глазам Юлианы. Ласло сделал все, что было в его силах. И все же он понимал, что этого было недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84