Скорее всего его сильно раздражала необходимость закончить свой визит к сестре раньше, чем ожидалось. Из-за Габриелы. Потому что он старался убраться подальше, прежде чем соблазн станет слишком велик. Она продолжала искать мужа и оказалась неприступной для его чар, что безумно его бесило.
Угрызения совести беспощадно терзали Дрю, особенно теперь, когда он понял, что натворили его бездумные слова. Габриела хотела отомстить. «Отплата» — именно это слово она употребила.
Дрю вспомнил, как она соблазняла его, когда он сидел в цепях и был совершенно бессилен что-то предпринять. Как часто она потягивалась, показывая роскошные изгибы своего красивого тела! А странные взгляды, которые она бросала на него! Он посчитал бы их зазывными, не будь уверен, что она равнодушна к нему. Глупая девчонка старалась, чтобы он захотел ее. Стремилась свести его с ума похотью, чтобы потом торжествовать. И ей это почти удалось.
Неужели она не знала, что он уже хотел ее так сильно, что почти ни о чем не мог думать? И, получив ее, понял, что ничто не изменилось.
Ему бы действительно следовало убраться от Габриелы Брукс как можно дальше. Скорее бы закончилось это путешествие. Но оно на этом не закончится! Он пообещал помочь освободить ее отца. Черт! Но все равно выбора нет. Кроме того, он обязан ей за то, что, сам того не желая, во влек в скандал да еще и похитил девственность.
Благородным поступком было бы…
Он выбросил из головы предательскую мысль, прежде чем успел додумать до конца. После той волшебной ночи в ее постели эта мысль возникала постоянно. В конце концов девушка, оказавшаяся невинной, вправе требовать от мужчины определенных действий, наименьшим из которых было предложение возвести событие в ранг вполне респектабельных. И если бы Габриела не украла его корабль, он, возможно, оказался бы настолько глуп, чтобы сделать это предложение… от сознания собственной вины, из… из похоти… словом, по какой бы то ни было причине. К тому же угрызения совести не давали ему покоя.
Она, конечно, отказалась бы. Не захотела бы иметь с ним ничего общего. Так и подчеркивала с самого начала. Или все неправда? Ричард как-то упомянул, что Габриела мечтала выйти замуж за Дрю. Может, придумал эту сказку, чтобы Дрю больше не допрашивал его насчет того удара?
Дрю вздохнул и направился к мостику. Он никогда еще не был в таком смятении из-за женщины. А ревность! Откуда, черт возьми, взялась ревность?! Но отрицать это невозможно. Сначала этот фат Уилбур, потом ее приятель Ричард, а теперь его друг Тимоти, который, как Дрю прекрасно знал, не питал к девушке никаких пылких чувств. Почему теперь им владеет безоглядная ревность, до этой поры ему незнакомая? Наверное, дело в том, что их с Габриелей отношения еще не закончены!
Любовники!
Габриела вошла в каюту Дрю, устремила взгляд на постель и едва не задохнулась от ярости. Все на борту этого, чертова корабля считали, что она и Дрю — любовники, а сам он находил это забавным!
Жаль, что вечером он не задержался на падубе и почти сразу вернулся в каюту: ей требовался не один час, чтобы взять свои эмоции под контроль. Возможно, он сразу понял, что зря пришел, когда она стала швыряться в него всем что ни попадя с того момента, как он появился на пороге. От первого снаряда он увернулся, но со вторым не повезло, что побудило его резко скомандовать:
— Немедленно брось это!
Она не бросила. Оба ящика письменного стола были открыты, а внутри находились настоящие залежи тех предметов, которые не были прикручены к переборкам или к полу. Следующей была чернильница. Жаль, что его не забрызгало чернилами с головы до ног! Но пробка оказалась крепкой, и толстое стекло даже не разбилось. Затем последовали потрепанные навигационные руководства.
Габриеля остановилась ровно настолько, чтобы прошипеть:
— Мы не любовники! И никогда ими не будем! Предлагаю объяснить это твоей чертовой команде!
Он уже потянулся к ней, но, услышав столь необычное требование, застыл на месте. И даже имел наглость расплыться в улыбке!
— Мы провели вместе две ночи. Прости, милая, но это обстоятельство официально делает нас любовниками.
— Черта с два! — прошипела она, швырнув в его голову пригоршню старых монет. Одна ударила его в щеку и заставила действовать со всей поспешностью. Не успели ее пальцы сомкнуться на следующем снаряде, как он оказался сзади и вытащил ее руку из ящика. Однако, боясь нападения, он, для пущей осторожности, завернул ей руки за спину. Девушка принялась сопротивляться. Она не допустит новой близости!
— Думаю, ты у меня в долгу за царапину на щеке, — заявил он.
Она не поверила ни одному его слову, но все же обернулась и присмотрелась к нему, прежде чем презрительно фыркнуть:
— Какая царапина? Очень жаль, но не вижу ни капли крови.
— Значит, мне показалось.
— Скорее всего там даже синячка не будет, так что не воображай, будто я чем-то тебе обязана!
Он укоризненно прищелкнул языком, без труда удерживая ее одной рукой.
— Твоя беда в том, что ты раздосадована не меньше меня, — спокойно заметил он, — иначе не разозлилась бы так из-за неудачной шутки. Твое настроение не имеет ничего общего с моими словами. Признайся, ты хочешь меня, Габби!
— Неправда!
— Лгунья. Я все вижу, потому что сам через это прошел. Господи, подумать только, что сегодня я даже приревновал Тима, который, ничего не подозревая, остановился поболтать с тобой!
Габриела на секунду перестала сопротивляться:
— Ну, кто же из нас лжет? Мужчина, имеющий милашку в каждом порту, даже не знает значения слова «ревность».
— Я бы первый согласился с тобой… до того как мы встретились, — вздохнул он.
— Тимоти ужасно славный. Как большой уютный медведь, — с тайным злорадством заметила она.
Дрю зловеще прищурился.
— Больше ты не заставишь меня ревновать! И не надейся!
— Я и не пыталась, — пожала плечами Габриела и запальчиво добавила: — Немедленно отпусти меня!
А вот этого требовать не стоило. Оба мгновенно сообразили, что почти прижимаются друг к другу. Он, сам того не сознавая, обнимал ее. В пылу борьбы ей удалось повернуться к нему лицом, и теперь ее грудь терлась о его сорочку. Ему ничего не оставалось, как поцеловать ее. Правда, Габриела попыталась отвернуться.
— Не…
— Останавливайся? — с надеждой докончил он. — Нет, не…
— Целовать тебя сюда?
Он коснулся губами ее подбородка и погладил по щеке.
— Или сюда?
Она ощутила легчайшее прикосновение губ на щеке.
— Хочешь, чтобы я поцеловал тебя в губы? — прошептал он и исполнил свое обещание. Одна ладонь легла на ее затылок, чтобы удерживать голову неподвижно, другая скользнула по ягодицам, прижимая ее к вздыбленной мужской плоти. Стоило ли сопротивляться? И гнев вовсе не помешал ей ответить, о нет, как раз напротив!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Угрызения совести беспощадно терзали Дрю, особенно теперь, когда он понял, что натворили его бездумные слова. Габриела хотела отомстить. «Отплата» — именно это слово она употребила.
Дрю вспомнил, как она соблазняла его, когда он сидел в цепях и был совершенно бессилен что-то предпринять. Как часто она потягивалась, показывая роскошные изгибы своего красивого тела! А странные взгляды, которые она бросала на него! Он посчитал бы их зазывными, не будь уверен, что она равнодушна к нему. Глупая девчонка старалась, чтобы он захотел ее. Стремилась свести его с ума похотью, чтобы потом торжествовать. И ей это почти удалось.
Неужели она не знала, что он уже хотел ее так сильно, что почти ни о чем не мог думать? И, получив ее, понял, что ничто не изменилось.
Ему бы действительно следовало убраться от Габриелы Брукс как можно дальше. Скорее бы закончилось это путешествие. Но оно на этом не закончится! Он пообещал помочь освободить ее отца. Черт! Но все равно выбора нет. Кроме того, он обязан ей за то, что, сам того не желая, во влек в скандал да еще и похитил девственность.
Благородным поступком было бы…
Он выбросил из головы предательскую мысль, прежде чем успел додумать до конца. После той волшебной ночи в ее постели эта мысль возникала постоянно. В конце концов девушка, оказавшаяся невинной, вправе требовать от мужчины определенных действий, наименьшим из которых было предложение возвести событие в ранг вполне респектабельных. И если бы Габриела не украла его корабль, он, возможно, оказался бы настолько глуп, чтобы сделать это предложение… от сознания собственной вины, из… из похоти… словом, по какой бы то ни было причине. К тому же угрызения совести не давали ему покоя.
Она, конечно, отказалась бы. Не захотела бы иметь с ним ничего общего. Так и подчеркивала с самого начала. Или все неправда? Ричард как-то упомянул, что Габриела мечтала выйти замуж за Дрю. Может, придумал эту сказку, чтобы Дрю больше не допрашивал его насчет того удара?
Дрю вздохнул и направился к мостику. Он никогда еще не был в таком смятении из-за женщины. А ревность! Откуда, черт возьми, взялась ревность?! Но отрицать это невозможно. Сначала этот фат Уилбур, потом ее приятель Ричард, а теперь его друг Тимоти, который, как Дрю прекрасно знал, не питал к девушке никаких пылких чувств. Почему теперь им владеет безоглядная ревность, до этой поры ему незнакомая? Наверное, дело в том, что их с Габриелей отношения еще не закончены!
Любовники!
Габриела вошла в каюту Дрю, устремила взгляд на постель и едва не задохнулась от ярости. Все на борту этого, чертова корабля считали, что она и Дрю — любовники, а сам он находил это забавным!
Жаль, что вечером он не задержался на падубе и почти сразу вернулся в каюту: ей требовался не один час, чтобы взять свои эмоции под контроль. Возможно, он сразу понял, что зря пришел, когда она стала швыряться в него всем что ни попадя с того момента, как он появился на пороге. От первого снаряда он увернулся, но со вторым не повезло, что побудило его резко скомандовать:
— Немедленно брось это!
Она не бросила. Оба ящика письменного стола были открыты, а внутри находились настоящие залежи тех предметов, которые не были прикручены к переборкам или к полу. Следующей была чернильница. Жаль, что его не забрызгало чернилами с головы до ног! Но пробка оказалась крепкой, и толстое стекло даже не разбилось. Затем последовали потрепанные навигационные руководства.
Габриеля остановилась ровно настолько, чтобы прошипеть:
— Мы не любовники! И никогда ими не будем! Предлагаю объяснить это твоей чертовой команде!
Он уже потянулся к ней, но, услышав столь необычное требование, застыл на месте. И даже имел наглость расплыться в улыбке!
— Мы провели вместе две ночи. Прости, милая, но это обстоятельство официально делает нас любовниками.
— Черта с два! — прошипела она, швырнув в его голову пригоршню старых монет. Одна ударила его в щеку и заставила действовать со всей поспешностью. Не успели ее пальцы сомкнуться на следующем снаряде, как он оказался сзади и вытащил ее руку из ящика. Однако, боясь нападения, он, для пущей осторожности, завернул ей руки за спину. Девушка принялась сопротивляться. Она не допустит новой близости!
— Думаю, ты у меня в долгу за царапину на щеке, — заявил он.
Она не поверила ни одному его слову, но все же обернулась и присмотрелась к нему, прежде чем презрительно фыркнуть:
— Какая царапина? Очень жаль, но не вижу ни капли крови.
— Значит, мне показалось.
— Скорее всего там даже синячка не будет, так что не воображай, будто я чем-то тебе обязана!
Он укоризненно прищелкнул языком, без труда удерживая ее одной рукой.
— Твоя беда в том, что ты раздосадована не меньше меня, — спокойно заметил он, — иначе не разозлилась бы так из-за неудачной шутки. Твое настроение не имеет ничего общего с моими словами. Признайся, ты хочешь меня, Габби!
— Неправда!
— Лгунья. Я все вижу, потому что сам через это прошел. Господи, подумать только, что сегодня я даже приревновал Тима, который, ничего не подозревая, остановился поболтать с тобой!
Габриела на секунду перестала сопротивляться:
— Ну, кто же из нас лжет? Мужчина, имеющий милашку в каждом порту, даже не знает значения слова «ревность».
— Я бы первый согласился с тобой… до того как мы встретились, — вздохнул он.
— Тимоти ужасно славный. Как большой уютный медведь, — с тайным злорадством заметила она.
Дрю зловеще прищурился.
— Больше ты не заставишь меня ревновать! И не надейся!
— Я и не пыталась, — пожала плечами Габриела и запальчиво добавила: — Немедленно отпусти меня!
А вот этого требовать не стоило. Оба мгновенно сообразили, что почти прижимаются друг к другу. Он, сам того не сознавая, обнимал ее. В пылу борьбы ей удалось повернуться к нему лицом, и теперь ее грудь терлась о его сорочку. Ему ничего не оставалось, как поцеловать ее. Правда, Габриела попыталась отвернуться.
— Не…
— Останавливайся? — с надеждой докончил он. — Нет, не…
— Целовать тебя сюда?
Он коснулся губами ее подбородка и погладил по щеке.
— Или сюда?
Она ощутила легчайшее прикосновение губ на щеке.
— Хочешь, чтобы я поцеловал тебя в губы? — прошептал он и исполнил свое обещание. Одна ладонь легла на ее затылок, чтобы удерживать голову неподвижно, другая скользнула по ягодицам, прижимая ее к вздыбленной мужской плоти. Стоило ли сопротивляться? И гнев вовсе не помешал ей ответить, о нет, как раз напротив!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77