Голова у
него была обвязана мокрым полотенцем, толстое брюхо колыхалось. Вслед за
ним вышел Штамм, он был без пиджака и явно стеснялся своего необычного
вида.
- Ну что? - спросил Уилл. - Где "Фукуока"?
- Идет! Вечером будет здесь! Мы все испаримся до вечера! Штамм,
имейте в виду, вы испаритесь раньше, чем я. Ваша масса меньше моей. Я
только начну испаряться, а вы уже превратитесь в облако.
- Облако в штанах, - проворчал Кравцов. Он лежал в шезлонге у дверей
радиорубки.
- На "Фукуока" к нам идет председатель МГГ академик Токунага, -
сообщил Брамулья. - И академик Морозов. И должен прилететь академик
Бернстайн из Штатов. Но пока они все заявятся, мы испаримся! Небывалый
случай в моей практике! Я наблюдал столько извержений вулканов, Штамм,
сколько вам и не снилось, но я вам говорю: в такую дьявольскую переделку я
попадаю в первый раз!
- Все мы попали в первый раз, - уточнил Штамм.
- Брамульян, - сказал Али-Овсад. - Пойдем чай пить. От жары очень
хорошо чай.
- Что? Что он говорит?
Уилл перевел предложение мастера.
- Сеньоры, я никогда не пил чая! - закричал Брамулья. - Как можно
брать в рот горячий чай - это кошмар! А что, он действительно помогает?
- Пойдем, сам посмотришь. - Али-Овсад повел чилийца в свою каюту, и
Штамм неодобрительно посмотрел им вслед.
Уилл тяжело опустился в шезлонг рядом с Кравцовым и навел - в
тысячный раз - бинокль на Черный столб.
- По-моему, он искривляется, - сказал Уилл. - Он изгибается к западу
от вращения Земли. Взгляните, парень.
Кравцов взял бинокль и долго смотрел на столб. "Чудовищная, уму
непостижимая прочность, - думал он. - Что же это за вещество? Ах, добыть
бы кусочек..."
- Кумулятивный снаряд [снаряд для направленного взрыва], - сказал он.
- Как думаете, Уилл, возьмет его кумулятивный снаряд?
Уилл покачал головой.
- Думаю, только атомная бомба...
- Ну, знаете ли...
Не было сил даже разговаривать. Они лежали в шезлонгах, тяжело и
часто дыша, и пот ручьями катился с них, и до вечера было еще далеко.
На веранде кают-компании сидели полуголые монтажники, разноязычный
говор то вскипал, то умолкал. Чулков в десятый раз принимался
рассказывать, как его притянул столб и что бы с ним было, если б не
подоспел Джим. А Джим, сидя на ступеньке веранды, меланхолично пощипывал
банджо и хрипловато напевал:
Oh Susanna, oh don't cry for me,
For I came from old Savanna
With my banjo on my knee.
[О, Сюзанна, не плачь по мне,
Ведь я пришел из старой саванны
С моим банджо на колене (англ.)]
- Это что ж такое? - раздавался быстрый говорок Чулкова. - Вроде, я
не намагниченный, а он, подлец, меня тянет. Притягивает - спасу нет.
Сейчас, думаю, упаду на него - и крышка.
- Крышка. - Американцы и румыны понимающе кивали. - Магнетто.
- То-то и оно! - Чулков растопырил руки, показывая, как он шел на
столб. - Тянет, понимаешь, собака. Хорошо, Джим меня обхватил и держит. А
то бы тю-тю!
- Тью-тью, - кивали монтажники.
- Oh Susanna, - вздыхало банджо.
- Джим дыржалу Чулков, - пояснял Георги. - Я дыржалу Джим. О! -
Георги показал, как он держал Джима. - Инженер Кравцов дыржалу моя...
- В общем, дедка за репку, бабка за дедку...
- Потом держалу Али-Овсад.
- Али-Офсайт, - уважительно повторяли монтажники.
- Это же он скоро до луны достанет, - говорил Чулков. - Ну и ну! Чего
инженеры ждут? Дотянется до луны - хлопот не оберешься...
Коренастый техасец с головой, повязанной пестрой косынкой, стал
рассказывать, как он восемь лет назад, когда еще был мальчишкой и плавал
на китобойном судне, своими глазами видел морского змея длиной в полмили.
Пошли страшные рассказы. Монтажники - удивительное дело! - отлично
понимали друг друга.
Над океаном сгустился вечер. Он не принес прохлады. Пожалуй, стало
еще жарче. В белом свете прожекторов столб, окутанный паром, казался
фантастическим смерчем, вымахнувшим из воды и бесконечно бегущим вверх,
вверх...
Люди были бессильны остановить этот бег. Люди жались к бортам
плавучего острова, глотая тугой раскаленный воздух. Глубоко внизу
плескалась океанская волна, но и она была горячая - не освежишься...
Брамулья лежал в шезлонге и смотрел на сине-черную равнину океана.
Губы его слегка шевелились. "Мадонна... мадонна..." - выдыхал он. Рядом,
неподвижный, как памятник, стоял Штамм. Он стоял в одних трусах, со
свистом дыша и стесняясь своих тонких белых ног.
16
Дизель-электроход "Фукуока-мару" - дежурное судно МГГ - пришел около
полуночи. Он лег в дрейф в одной миле к северо-западу от плота, его огни
обещали скорое избавление от кошмарной жары.
Грузовой и пассажирский лифты перенесли людей с верхней палубы плота
вниз, на площадку причала. Странно выглядела на ярко освещенном причале
толпа полуголых мужчин с рюкзаками, чемоданами, саквояжами. Стальной
настил вибрировал под ногами. Блестели мокрые спины и плечи, распаренные
небритые лица. Кто-то спустился по трапу, тронул босой ногой воду и с
проклятиями полез обратно.
Наконец пришел белый катер с "Фукуока-мару". Расторопные матросы
перебросили трап, и тотчас по нему взбежала на причал худощавая блондинка
в светлых брюках и голубом свитере. Те, кто стоял на краю причала,
шарахнулись в сторону, - чего-чего, а этого они никак не ожидали.
- О, не стесняйтесь! - сказала по-английски женщина, снимая с плеча
кинокамеру. - Силы небесные, какая жара! Кто из вас доктор Брамулья?
Брамулья, в необъятных синих трусах, смущенно кашлянул.
- Сеньора, тысячу извинений...
- О, пустяки! - женщина нацелилась кинокамерой, аппарат застрекотал.
Чилиец замахал руками, попятился. Штамм, юркнув в толпу, лихорадочно
распаковывал свой чемодан, извлекал брюки, сорочку.
- Кто это? - удивленно спросил Кравцов Уилла. - Корреспондентка, что
ли?
Уилл не ответил. Он смотрел на блондинку, в прищуре его голубых глаз
было нечто враждебное. Да и то сказать, какого дьявола нужно здесь этой
женщине! Кравцов повернулся спиной к объективу кинокамеры.
Женщина протянула Брамулье руку.
- Норма Хемптон, "Дейли телеграф", - сказала она. - Какая страшная
жара! Не могли бы вы, доктор Брамулья, рассказать...
- Нет, сеньора, нет! Прошу вас, когда угодно, только не сейчас!
Извините, сеньора! - Брамулья повернулся к молодому японцу в белой
форменной одежде, который поднялся на причал вслед за Нормой Хемптон и
терпеливо ждал своей очереди: - Вы капитан "Фукуока-мару"?
- Помощник капитана, сэр. - Японец притронулся кончиками пальцев к
козырьку фуражки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
него была обвязана мокрым полотенцем, толстое брюхо колыхалось. Вслед за
ним вышел Штамм, он был без пиджака и явно стеснялся своего необычного
вида.
- Ну что? - спросил Уилл. - Где "Фукуока"?
- Идет! Вечером будет здесь! Мы все испаримся до вечера! Штамм,
имейте в виду, вы испаритесь раньше, чем я. Ваша масса меньше моей. Я
только начну испаряться, а вы уже превратитесь в облако.
- Облако в штанах, - проворчал Кравцов. Он лежал в шезлонге у дверей
радиорубки.
- На "Фукуока" к нам идет председатель МГГ академик Токунага, -
сообщил Брамулья. - И академик Морозов. И должен прилететь академик
Бернстайн из Штатов. Но пока они все заявятся, мы испаримся! Небывалый
случай в моей практике! Я наблюдал столько извержений вулканов, Штамм,
сколько вам и не снилось, но я вам говорю: в такую дьявольскую переделку я
попадаю в первый раз!
- Все мы попали в первый раз, - уточнил Штамм.
- Брамульян, - сказал Али-Овсад. - Пойдем чай пить. От жары очень
хорошо чай.
- Что? Что он говорит?
Уилл перевел предложение мастера.
- Сеньоры, я никогда не пил чая! - закричал Брамулья. - Как можно
брать в рот горячий чай - это кошмар! А что, он действительно помогает?
- Пойдем, сам посмотришь. - Али-Овсад повел чилийца в свою каюту, и
Штамм неодобрительно посмотрел им вслед.
Уилл тяжело опустился в шезлонг рядом с Кравцовым и навел - в
тысячный раз - бинокль на Черный столб.
- По-моему, он искривляется, - сказал Уилл. - Он изгибается к западу
от вращения Земли. Взгляните, парень.
Кравцов взял бинокль и долго смотрел на столб. "Чудовищная, уму
непостижимая прочность, - думал он. - Что же это за вещество? Ах, добыть
бы кусочек..."
- Кумулятивный снаряд [снаряд для направленного взрыва], - сказал он.
- Как думаете, Уилл, возьмет его кумулятивный снаряд?
Уилл покачал головой.
- Думаю, только атомная бомба...
- Ну, знаете ли...
Не было сил даже разговаривать. Они лежали в шезлонгах, тяжело и
часто дыша, и пот ручьями катился с них, и до вечера было еще далеко.
На веранде кают-компании сидели полуголые монтажники, разноязычный
говор то вскипал, то умолкал. Чулков в десятый раз принимался
рассказывать, как его притянул столб и что бы с ним было, если б не
подоспел Джим. А Джим, сидя на ступеньке веранды, меланхолично пощипывал
банджо и хрипловато напевал:
Oh Susanna, oh don't cry for me,
For I came from old Savanna
With my banjo on my knee.
[О, Сюзанна, не плачь по мне,
Ведь я пришел из старой саванны
С моим банджо на колене (англ.)]
- Это что ж такое? - раздавался быстрый говорок Чулкова. - Вроде, я
не намагниченный, а он, подлец, меня тянет. Притягивает - спасу нет.
Сейчас, думаю, упаду на него - и крышка.
- Крышка. - Американцы и румыны понимающе кивали. - Магнетто.
- То-то и оно! - Чулков растопырил руки, показывая, как он шел на
столб. - Тянет, понимаешь, собака. Хорошо, Джим меня обхватил и держит. А
то бы тю-тю!
- Тью-тью, - кивали монтажники.
- Oh Susanna, - вздыхало банджо.
- Джим дыржалу Чулков, - пояснял Георги. - Я дыржалу Джим. О! -
Георги показал, как он держал Джима. - Инженер Кравцов дыржалу моя...
- В общем, дедка за репку, бабка за дедку...
- Потом держалу Али-Овсад.
- Али-Офсайт, - уважительно повторяли монтажники.
- Это же он скоро до луны достанет, - говорил Чулков. - Ну и ну! Чего
инженеры ждут? Дотянется до луны - хлопот не оберешься...
Коренастый техасец с головой, повязанной пестрой косынкой, стал
рассказывать, как он восемь лет назад, когда еще был мальчишкой и плавал
на китобойном судне, своими глазами видел морского змея длиной в полмили.
Пошли страшные рассказы. Монтажники - удивительное дело! - отлично
понимали друг друга.
Над океаном сгустился вечер. Он не принес прохлады. Пожалуй, стало
еще жарче. В белом свете прожекторов столб, окутанный паром, казался
фантастическим смерчем, вымахнувшим из воды и бесконечно бегущим вверх,
вверх...
Люди были бессильны остановить этот бег. Люди жались к бортам
плавучего острова, глотая тугой раскаленный воздух. Глубоко внизу
плескалась океанская волна, но и она была горячая - не освежишься...
Брамулья лежал в шезлонге и смотрел на сине-черную равнину океана.
Губы его слегка шевелились. "Мадонна... мадонна..." - выдыхал он. Рядом,
неподвижный, как памятник, стоял Штамм. Он стоял в одних трусах, со
свистом дыша и стесняясь своих тонких белых ног.
16
Дизель-электроход "Фукуока-мару" - дежурное судно МГГ - пришел около
полуночи. Он лег в дрейф в одной миле к северо-западу от плота, его огни
обещали скорое избавление от кошмарной жары.
Грузовой и пассажирский лифты перенесли людей с верхней палубы плота
вниз, на площадку причала. Странно выглядела на ярко освещенном причале
толпа полуголых мужчин с рюкзаками, чемоданами, саквояжами. Стальной
настил вибрировал под ногами. Блестели мокрые спины и плечи, распаренные
небритые лица. Кто-то спустился по трапу, тронул босой ногой воду и с
проклятиями полез обратно.
Наконец пришел белый катер с "Фукуока-мару". Расторопные матросы
перебросили трап, и тотчас по нему взбежала на причал худощавая блондинка
в светлых брюках и голубом свитере. Те, кто стоял на краю причала,
шарахнулись в сторону, - чего-чего, а этого они никак не ожидали.
- О, не стесняйтесь! - сказала по-английски женщина, снимая с плеча
кинокамеру. - Силы небесные, какая жара! Кто из вас доктор Брамулья?
Брамулья, в необъятных синих трусах, смущенно кашлянул.
- Сеньора, тысячу извинений...
- О, пустяки! - женщина нацелилась кинокамерой, аппарат застрекотал.
Чилиец замахал руками, попятился. Штамм, юркнув в толпу, лихорадочно
распаковывал свой чемодан, извлекал брюки, сорочку.
- Кто это? - удивленно спросил Кравцов Уилла. - Корреспондентка, что
ли?
Уилл не ответил. Он смотрел на блондинку, в прищуре его голубых глаз
было нечто враждебное. Да и то сказать, какого дьявола нужно здесь этой
женщине! Кравцов повернулся спиной к объективу кинокамеры.
Женщина протянула Брамулье руку.
- Норма Хемптон, "Дейли телеграф", - сказала она. - Какая страшная
жара! Не могли бы вы, доктор Брамулья, рассказать...
- Нет, сеньора, нет! Прошу вас, когда угодно, только не сейчас!
Извините, сеньора! - Брамулья повернулся к молодому японцу в белой
форменной одежде, который поднялся на причал вслед за Нормой Хемптон и
терпеливо ждал своей очереди: - Вы капитан "Фукуока-мару"?
- Помощник капитана, сэр. - Японец притронулся кончиками пальцев к
козырьку фуражки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31