Долото перестало дробить породу, а подъем
труб оказался невозможным по необъяснимой причине. Вы помните, господа,
споры и гипотезы того времени? Мы тогда установили международный график
дежурств у скважины - и не напрасно. Теперь, на шестом году, произошло
новое, более серьезное событие. Предварительно напомню, что скважина
бурилась в дне глубоководного желоба - там, где, по нашим расчетам,
толщина земной коры значительно меньше. Вышла ли скважина в глубинную
трещину, растревожило ли плазменное бурение нижележащие слои - неизвестно.
Можно предположить, что Черный столб - это вещество глубочайших недр,
находившееся в пластичном состоянии под действием огромного давления; оно
нашло где-то слабое место и поднялось вверх, ближе к границам коры.
Встретив на своем пути скважину, оно начало медленно, а потом быстрее и
быстрее подниматься наружу. Кто-то довольно удачно сравнил это с
выдавливанием зубной пасты из тюбика. Вещество, как вы знаете, выдавило из
скважины колонну труб и, значительно расширив скважину, продолжает столбом
подниматься вверх, несколько отклоняясь к западу. Химический состав и
физическая структура столба пока неизвестны. Видите ли, господа, многие
ученые считают, что таблица Менделеева верна только для обычных давлений и
температур. А на больших глубинах, где действуют чудовищные давления и
высочайшие температуры, строение электронных оболочек атомов изменяется: в
них как бы вдавливаются орбиты электронов. А еще глубже электронные
оболочки атомов смешиваются. Там все элементы приобретают совершенно новые
свойства. Там нет железа, нет фосфора, нет урана, нет йода, нет никаких
элементов, а только некое универсальное вещество металлического характера.
Так мы полагаем. Вы, вероятно, знаете, что храбрая попытка получить
образец вещества столба, к сожалению, не удалась. Бесспорно одно: это
вещество обладает особыми свойствами...
20
Было уже за полночь, когда Кравцов вышел из прокуренного салона.
Болела голова, поламывало спину. Зайти бы к врачу, какую-нибудь таблетку
проглотить. Да разве разыщешь в этом плавучем городе санчасть?..
Али-Овсад и Оловянников потерялись где-то в толпе корреспондентов,
ринувшихся после окончания пресс-конференции к радиорубке.
Кравцов не совсем представлял себе, в каком коридоре находится его
каюта. Он спустился по первому попавшемуся трапу. Опять пустой коридор,
устланный джутовой дорожкой. Двери, двери. А номера кают - четные. Надо
перейти на другой борт. Вообще надо разобраться на "Фукуока-мару", где
что. Кажется, не день и не два придется здесь прожить.
Еле передвигая ноги от усталости, он брел по коридору, и в голове
вертелся навязчивый мотивчик: "Позарастали стежки-дорожки... где проходили
милого ножки..."
Где-то впереди прозвучал обрывок разговора по-английски, раздался
взрыв смеха. Потом послышались меланхолические звуки банджо. Распахнулась
дверь одной из кают, в коридор вышли коренастый техасец (его голова была
повязана пестрой косынкой) и еще двое - монтажники из бригады Паркинсона.
Они были сильно навеселе.
- А, инженер! - воскликнул малый в косынке. - Ну что вы там
навыдумывали с учеными джентльменами?
- Пока ничего не придумали, - устало ответил Кравцов.
- Выходит, зря денежки вам платят!
Кравцов посмотрел на красное, возбужденное лицо техасца и молча
двинулся дальше, но тут один из монтажников остановил его.
- Минуточку, сэр. Вот Флетчер, - он мотнул головой на техасца, -
интересуется, не упадет ли этот проклятый столб на Америку. У него, сэр,
полно родственников в Америке, и он беспокоится...
- Пусть он напишет им, чтобы они поставили над домами подпорки, -
сказал Кравцов.
Монтажники покатились со смеху. Из соседней каюты выглянул Джим
Паркинсон со своим банджо. Он кивнул Кравцову и сказал:
- Иди-ка спать, Флетчер.
- Я бы пошел, - ухмыльнулся техасец, - да вот беда: боюсь пожелтеть
во сне...
Снова взрыв хохота.
Кравцов, морщась от головной боли, поплелся по коридору дальше.
"Позарастали стежки-дорожки... Где проходили... дикие кошки..."
Он свернул в поперечный коридор и чуть не носом к носу столкнулся с
Али-Овсадом.
- Ай балам, ты куда идешь? Я там был, там не наша улица. Такой
большой пароход - надо на углу милиционера ставить.
- Действительно... А куда этот трап ведет?
Они поднялись по трапу и оказались на верхней палубе. Здесь было
понятнее. Они прошли на спардек и уселись, вернее улеглись, в шезлонгах.
Судно покачивалось, поскрипывало. В свете топовых огней было видно,
как низко-низко плыли смутные облака.
- Дождь будет, - сказал Али-Овсад.
Кравцов, глубоко вдыхая ночную прохладу, смотрел на тучи, беспрерывно
бегущие над судном.
"Что за чепуху нес этот Флетчер? - подумал он. - Боюсь пожелтеть во
сне - что это значит?"
- Саша, - сказал Али-Овсад. - Помнишь, толстый журналист что спросил?
Бог обиделся на бурильщиков и послал Черный столб.
Кравцов улыбнулся, вспомнив вопрос корреспондента "Крисчен сенчури" -
не является ли столб божьим знамением? - и ответ Току наги, попросившего,
ввиду отсутствия серьезных доказательств существования богов и
ограниченности времени, задавать вопросы по существу.
- Такой хорошо одетый, на министра похож, а не знает, что бога нет. -
Али-Овсад поцокал языком. - А я думал, он культурный.
- Разные люди бывают, Али-Овсад. Вот ваш друг Брамулья тоже имеет
привычку обращаться к господу-богу.
- Э! Просто так, привык. Саша, я не совсем понял, зачем япон про
Хиросиму вспомнил?
- Про Хиросиму? Ну, этот, в пестрой рубашке, из "Нью-Йорк пост",
кажется, спросил, откуда вообще берется энергия. Что-то в этом роде.
Токунага и ответил, что, по Эйнштейну, энергия равна произведению массы на
квадрат скорости света в пустоте и, значит, в одном грамме любого вещества
дремлет скрытая энергия - кажется, двадцать с лишним триллионов калорий.
Она может проявиться как угодно. И тут он добавил, что с частичным
проявлением этой энергии они, японцы, познакомились в Хиросиме...
Кравцов умолк. Странная фраза Флетчера - "боюсь пожелтеть" - снова
вспомнилась ему, и вдруг он понял ее смысл. Понял и помрачнел.
Звякнула дверная ручка. Слева возник освещенный овал. Из внутренних
помещений вышли на спардек несколько человек; они громко переговаривались,
смеялись, чиркали зажигалками. Один из них подошел к шезлонгам Кравцова и
Али-Овсада.
- Вот вы где, - сказал он. Это был Оловянников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
труб оказался невозможным по необъяснимой причине. Вы помните, господа,
споры и гипотезы того времени? Мы тогда установили международный график
дежурств у скважины - и не напрасно. Теперь, на шестом году, произошло
новое, более серьезное событие. Предварительно напомню, что скважина
бурилась в дне глубоководного желоба - там, где, по нашим расчетам,
толщина земной коры значительно меньше. Вышла ли скважина в глубинную
трещину, растревожило ли плазменное бурение нижележащие слои - неизвестно.
Можно предположить, что Черный столб - это вещество глубочайших недр,
находившееся в пластичном состоянии под действием огромного давления; оно
нашло где-то слабое место и поднялось вверх, ближе к границам коры.
Встретив на своем пути скважину, оно начало медленно, а потом быстрее и
быстрее подниматься наружу. Кто-то довольно удачно сравнил это с
выдавливанием зубной пасты из тюбика. Вещество, как вы знаете, выдавило из
скважины колонну труб и, значительно расширив скважину, продолжает столбом
подниматься вверх, несколько отклоняясь к западу. Химический состав и
физическая структура столба пока неизвестны. Видите ли, господа, многие
ученые считают, что таблица Менделеева верна только для обычных давлений и
температур. А на больших глубинах, где действуют чудовищные давления и
высочайшие температуры, строение электронных оболочек атомов изменяется: в
них как бы вдавливаются орбиты электронов. А еще глубже электронные
оболочки атомов смешиваются. Там все элементы приобретают совершенно новые
свойства. Там нет железа, нет фосфора, нет урана, нет йода, нет никаких
элементов, а только некое универсальное вещество металлического характера.
Так мы полагаем. Вы, вероятно, знаете, что храбрая попытка получить
образец вещества столба, к сожалению, не удалась. Бесспорно одно: это
вещество обладает особыми свойствами...
20
Было уже за полночь, когда Кравцов вышел из прокуренного салона.
Болела голова, поламывало спину. Зайти бы к врачу, какую-нибудь таблетку
проглотить. Да разве разыщешь в этом плавучем городе санчасть?..
Али-Овсад и Оловянников потерялись где-то в толпе корреспондентов,
ринувшихся после окончания пресс-конференции к радиорубке.
Кравцов не совсем представлял себе, в каком коридоре находится его
каюта. Он спустился по первому попавшемуся трапу. Опять пустой коридор,
устланный джутовой дорожкой. Двери, двери. А номера кают - четные. Надо
перейти на другой борт. Вообще надо разобраться на "Фукуока-мару", где
что. Кажется, не день и не два придется здесь прожить.
Еле передвигая ноги от усталости, он брел по коридору, и в голове
вертелся навязчивый мотивчик: "Позарастали стежки-дорожки... где проходили
милого ножки..."
Где-то впереди прозвучал обрывок разговора по-английски, раздался
взрыв смеха. Потом послышались меланхолические звуки банджо. Распахнулась
дверь одной из кают, в коридор вышли коренастый техасец (его голова была
повязана пестрой косынкой) и еще двое - монтажники из бригады Паркинсона.
Они были сильно навеселе.
- А, инженер! - воскликнул малый в косынке. - Ну что вы там
навыдумывали с учеными джентльменами?
- Пока ничего не придумали, - устало ответил Кравцов.
- Выходит, зря денежки вам платят!
Кравцов посмотрел на красное, возбужденное лицо техасца и молча
двинулся дальше, но тут один из монтажников остановил его.
- Минуточку, сэр. Вот Флетчер, - он мотнул головой на техасца, -
интересуется, не упадет ли этот проклятый столб на Америку. У него, сэр,
полно родственников в Америке, и он беспокоится...
- Пусть он напишет им, чтобы они поставили над домами подпорки, -
сказал Кравцов.
Монтажники покатились со смеху. Из соседней каюты выглянул Джим
Паркинсон со своим банджо. Он кивнул Кравцову и сказал:
- Иди-ка спать, Флетчер.
- Я бы пошел, - ухмыльнулся техасец, - да вот беда: боюсь пожелтеть
во сне...
Снова взрыв хохота.
Кравцов, морщась от головной боли, поплелся по коридору дальше.
"Позарастали стежки-дорожки... Где проходили... дикие кошки..."
Он свернул в поперечный коридор и чуть не носом к носу столкнулся с
Али-Овсадом.
- Ай балам, ты куда идешь? Я там был, там не наша улица. Такой
большой пароход - надо на углу милиционера ставить.
- Действительно... А куда этот трап ведет?
Они поднялись по трапу и оказались на верхней палубе. Здесь было
понятнее. Они прошли на спардек и уселись, вернее улеглись, в шезлонгах.
Судно покачивалось, поскрипывало. В свете топовых огней было видно,
как низко-низко плыли смутные облака.
- Дождь будет, - сказал Али-Овсад.
Кравцов, глубоко вдыхая ночную прохладу, смотрел на тучи, беспрерывно
бегущие над судном.
"Что за чепуху нес этот Флетчер? - подумал он. - Боюсь пожелтеть во
сне - что это значит?"
- Саша, - сказал Али-Овсад. - Помнишь, толстый журналист что спросил?
Бог обиделся на бурильщиков и послал Черный столб.
Кравцов улыбнулся, вспомнив вопрос корреспондента "Крисчен сенчури" -
не является ли столб божьим знамением? - и ответ Току наги, попросившего,
ввиду отсутствия серьезных доказательств существования богов и
ограниченности времени, задавать вопросы по существу.
- Такой хорошо одетый, на министра похож, а не знает, что бога нет. -
Али-Овсад поцокал языком. - А я думал, он культурный.
- Разные люди бывают, Али-Овсад. Вот ваш друг Брамулья тоже имеет
привычку обращаться к господу-богу.
- Э! Просто так, привык. Саша, я не совсем понял, зачем япон про
Хиросиму вспомнил?
- Про Хиросиму? Ну, этот, в пестрой рубашке, из "Нью-Йорк пост",
кажется, спросил, откуда вообще берется энергия. Что-то в этом роде.
Токунага и ответил, что, по Эйнштейну, энергия равна произведению массы на
квадрат скорости света в пустоте и, значит, в одном грамме любого вещества
дремлет скрытая энергия - кажется, двадцать с лишним триллионов калорий.
Она может проявиться как угодно. И тут он добавил, что с частичным
проявлением этой энергии они, японцы, познакомились в Хиросиме...
Кравцов умолк. Странная фраза Флетчера - "боюсь пожелтеть" - снова
вспомнилась ему, и вдруг он понял ее смысл. Понял и помрачнел.
Звякнула дверная ручка. Слева возник освещенный овал. Из внутренних
помещений вышли на спардек несколько человек; они громко переговаривались,
смеялись, чиркали зажигалками. Один из них подошел к шезлонгам Кравцова и
Али-Овсада.
- Вот вы где, - сказал он. Это был Оловянников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31