Я удивлен, господин Макферсон, что вы не
предприняли спуска телекамеры с самого начала явления. Прошу вас,
продолжайте.
- Да, насчет камеры - моя оплошность, согласен, - сказал Уилл. -
Вещество, которое выдавливает трубы, обладает магнитными свойствами. Я
проводил измерения с начала вахты и убедился: трубы намагничены.
Минуточку, - повысил он голос, видя, что австриец открыл рот. - Я предвижу
ваш вопрос. Да, трубы сделаны из немагнитного сплава, но тем не менее это
факт: они намагничены. Их магнитное поле нейтрализует ионизатор
плазменного резака. Прошу ознакомиться со сводным графиком моих
наблюдений.
Штамм поспешно нацепил очки и склонился над графиком. Брамулья, шумно
отдуваясь и оттопыривая толстые губы, смотрел через его плечо. Али-Овсад
подставил Кравцову волосатое ухо, и тот, понизив голос, переводил ему
слова Уилла. Выслушав до конца, Али-Овсад задумчиво поковырял мизинцем в
ухе. Старый мастер, на своем веку основательно издырявивший землю буровыми
скважинами, был озадачен.
- Хотите что-нибудь сказать, сеньор Али-Овсад? - спросил Брамулья, и
Кравцов перевел мастеру его вопрос.
- Что сказать? Бурение-мурение - это я, конечно, немножко понимаю, -
нараспев ответил Али-Овсад. - А такую породу, честное слово, никогда не
встречал. Давай подождем, это вещество наверх пойдет - тогда посмотрим.
Штамм поднял голову от графика.
- Ждать нельзя ни в коем случае. Неизвестно, что произошло в недрах.
Извержение обсадки может вызвать сильные толчки. После спуска телекамеры
предлагаю эвакуировать всех на голландский транспорт.
- Ну уж нет! - вскричал Кравцов. - Простите, мистер Штамм, но я
поддерживаю Али-Овсада: надо подождать, посмотреть, что последует за
выбросом труб. Надо получить информацию!
- Согласен, - кивнул Уилл. - Приборы здесь, уходить нельзя.
Теперь все посмотрели на Брамулью - за ним оставалось последнее
слово. Толстяк-чилиец размышлял, поглаживая себя по лысой голове.
- Сеньоры, - сказал он наконец. - Вопрос, насколько я понимаю, стоит
так: есть ли прямая опасность? Ответить трудно, сеньоры, поскольку мы
столкнулись с непонятным природным явлением. Но я привык подходить к
подобным вопросам как сейсмолог. Мне кажется, коллега Штамм, что с
сейсмической точки зрения непосредственной опасности нет... Карамба! -
воскликнул он вдруг, посмотрев в окно. - Что это такое?
Из устья скважины ползла вверх серая обсадная колонна, а на ней,
обхватив ее руками и ногами, висел человек в синей кепке и синем
комбинезоне. Монтажники, стоявшие внизу, свистели и орали ему вслед. Из
люльки, поднимавшейся рядом с колонной, свесился газорезчик и тоже что-то
кричал в совершенном восторге.
- Это ваш парень, Джим? - встревоженно спросил Брамулья.
Паркинсон, хладнокровно жевавший резинку, мотнул головой.
- Это мой бурильщик Чулков-Мулков немножко хулиганит, - сказал
Али-Овсад и, выйдя из каюты, вразвалку пошел по обрезкам труб к вышке.
Все последовали за ним.
- Чулков-Мулков? - переспросил Брамулья.
- Да нет, просто Чулков, - усмехнулся Кравцов.
Али-Овсад прокричал что-то вверх. Автогенщик в люльке, повинуясь
команде мастера, перерезал колонну метрах в двух ниже висящего Чулкова.
Обрезок трубы с Чулковым медленно опустился на крюке.
- Прыгай! - крикнул Али-Овсад.
Чулков рывком оторвался от трубы, упал на четвереньки и сразу
поднялся, потирая коленки. Его круглое, мальчишеское лицо было бледно,
светлые глаза смотрели ошалело.
- Зачем хулиганишь? - грозно сказал Али-Овсад.
- С ребятами поспорил, - пробормотал Чулков, озираясь и ища взглядом
кепку, слетевшую при прыжке.
Из толпы бурильщиков выдвинулся коренастый американец с головой,
повязанной пестрой косынкой. Ухмыляясь, он протянул Чулкову зажигалку с
замысловатыми цветными вензелями.
- Не надо, - сказал Чулков и отвел его руку.
Брамулья обратился к бурильщикам с краткой речью, и бригады,
посмеиваясь, вернулись к работе. Инцидент был исчерпан.
И только Кравцов заметил, что у Чулкова дрожали руки.
- Что это у вас с руками? - тихо спросил он парня.
- Ничего, - ответил Чулков. И вдруг, подняв на инженера растерянный
взгляд, сказал: - Труба притягивает, Александр Витальич...
- То есть как?
- Притягивает, - повторил Чулков. - Не очень сильно, правда... Будто
она магнит, а я железный...
Кравцов поспешил в кают-компанию, где Брамулья заканчивал совещание.
- Эвакуировать плот пока не будем, - говорил чилиец. Он вдруг
засмеялся и добавил: - С такими отчаянными парнями нам ничего не страшно.
Штамм пригладил жесткой щеткой льняные волосы и направился к лебедке
телекамеры, бормоча под нос что-то о русской и чилийской беспечности.
Под навесом Кравцов отозвал Уилла в сторонку и сообщил ему о том, что
услышал от Чулкова.
- Вот как? - сказал Уилл.
10
Уже четвертый час шел спуск телекамеры. Кабель-трос сматывался с
огромного барабана глубоководной лебедки и, огибая блок на конце
решетчатой стрелы, уходил в черную воду. Полуголый монтажник из бригады
Али-Овсада дымил у борта сигаретой, изредка посматривая на указатель
глубины спуска.
Подошел Али-Овсад.
- Папиросу курят, когда гулять идут, - сказал он строго. - Рука на
тормозе держи.
- Ничего не случится, мастер, - добродушно отозвался монтажник и
щелчком отправил сигарету за борт. - Кругом автоматика.
- Автоматика сама по себе, ты сам по себе.
Для порядка старый мастер обошел лебедку, пощупал ладонью, не греются
ли подшипники.
- Интересно, в Баку сейчас сколько времени, - сказал он и, не
дожидаясь ответа, направился в каюту телеприемника.
Там у мерцающего экрана сидели Штамм, Брамулья и Кравцов.
- Ну, как? - Кравцов сонно помигал на вошедшего.
- Очень глубокое море, - печально сказал Али-Овсад. - Еще полчаса
надо ждать. Или час, - добавил он, подумав.
В дверь просунулась голова вахтенного радиста.
- Кравцов здесь? Вызывает Москва. Быстро!
Кравцов выскочил на веранду.
Плот был ярко освещен прожекторами, лязгали труби у автокрана,
слышался разноязычный говор. Кравцов помчался в радиорубку.
- Алло!
Сквозь шорохи и потрескивания - далекий, родной, взволнованный голос:
- Саша, здравствуй! Ты слышишь, Саша?
- Маринка? Привет! Да, да, слышу! Как ты дозвони...
- Саш, что у вас там случилось? О тебе пишут в газетах, я очень,
очень тревожусь...
- У нас все в порядке, не тревожься, родная!.. Черт, что за музыка
мешает... Маринка, как ты поживаешь, как Вовка, как мама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
предприняли спуска телекамеры с самого начала явления. Прошу вас,
продолжайте.
- Да, насчет камеры - моя оплошность, согласен, - сказал Уилл. -
Вещество, которое выдавливает трубы, обладает магнитными свойствами. Я
проводил измерения с начала вахты и убедился: трубы намагничены.
Минуточку, - повысил он голос, видя, что австриец открыл рот. - Я предвижу
ваш вопрос. Да, трубы сделаны из немагнитного сплава, но тем не менее это
факт: они намагничены. Их магнитное поле нейтрализует ионизатор
плазменного резака. Прошу ознакомиться со сводным графиком моих
наблюдений.
Штамм поспешно нацепил очки и склонился над графиком. Брамулья, шумно
отдуваясь и оттопыривая толстые губы, смотрел через его плечо. Али-Овсад
подставил Кравцову волосатое ухо, и тот, понизив голос, переводил ему
слова Уилла. Выслушав до конца, Али-Овсад задумчиво поковырял мизинцем в
ухе. Старый мастер, на своем веку основательно издырявивший землю буровыми
скважинами, был озадачен.
- Хотите что-нибудь сказать, сеньор Али-Овсад? - спросил Брамулья, и
Кравцов перевел мастеру его вопрос.
- Что сказать? Бурение-мурение - это я, конечно, немножко понимаю, -
нараспев ответил Али-Овсад. - А такую породу, честное слово, никогда не
встречал. Давай подождем, это вещество наверх пойдет - тогда посмотрим.
Штамм поднял голову от графика.
- Ждать нельзя ни в коем случае. Неизвестно, что произошло в недрах.
Извержение обсадки может вызвать сильные толчки. После спуска телекамеры
предлагаю эвакуировать всех на голландский транспорт.
- Ну уж нет! - вскричал Кравцов. - Простите, мистер Штамм, но я
поддерживаю Али-Овсада: надо подождать, посмотреть, что последует за
выбросом труб. Надо получить информацию!
- Согласен, - кивнул Уилл. - Приборы здесь, уходить нельзя.
Теперь все посмотрели на Брамулью - за ним оставалось последнее
слово. Толстяк-чилиец размышлял, поглаживая себя по лысой голове.
- Сеньоры, - сказал он наконец. - Вопрос, насколько я понимаю, стоит
так: есть ли прямая опасность? Ответить трудно, сеньоры, поскольку мы
столкнулись с непонятным природным явлением. Но я привык подходить к
подобным вопросам как сейсмолог. Мне кажется, коллега Штамм, что с
сейсмической точки зрения непосредственной опасности нет... Карамба! -
воскликнул он вдруг, посмотрев в окно. - Что это такое?
Из устья скважины ползла вверх серая обсадная колонна, а на ней,
обхватив ее руками и ногами, висел человек в синей кепке и синем
комбинезоне. Монтажники, стоявшие внизу, свистели и орали ему вслед. Из
люльки, поднимавшейся рядом с колонной, свесился газорезчик и тоже что-то
кричал в совершенном восторге.
- Это ваш парень, Джим? - встревоженно спросил Брамулья.
Паркинсон, хладнокровно жевавший резинку, мотнул головой.
- Это мой бурильщик Чулков-Мулков немножко хулиганит, - сказал
Али-Овсад и, выйдя из каюты, вразвалку пошел по обрезкам труб к вышке.
Все последовали за ним.
- Чулков-Мулков? - переспросил Брамулья.
- Да нет, просто Чулков, - усмехнулся Кравцов.
Али-Овсад прокричал что-то вверх. Автогенщик в люльке, повинуясь
команде мастера, перерезал колонну метрах в двух ниже висящего Чулкова.
Обрезок трубы с Чулковым медленно опустился на крюке.
- Прыгай! - крикнул Али-Овсад.
Чулков рывком оторвался от трубы, упал на четвереньки и сразу
поднялся, потирая коленки. Его круглое, мальчишеское лицо было бледно,
светлые глаза смотрели ошалело.
- Зачем хулиганишь? - грозно сказал Али-Овсад.
- С ребятами поспорил, - пробормотал Чулков, озираясь и ища взглядом
кепку, слетевшую при прыжке.
Из толпы бурильщиков выдвинулся коренастый американец с головой,
повязанной пестрой косынкой. Ухмыляясь, он протянул Чулкову зажигалку с
замысловатыми цветными вензелями.
- Не надо, - сказал Чулков и отвел его руку.
Брамулья обратился к бурильщикам с краткой речью, и бригады,
посмеиваясь, вернулись к работе. Инцидент был исчерпан.
И только Кравцов заметил, что у Чулкова дрожали руки.
- Что это у вас с руками? - тихо спросил он парня.
- Ничего, - ответил Чулков. И вдруг, подняв на инженера растерянный
взгляд, сказал: - Труба притягивает, Александр Витальич...
- То есть как?
- Притягивает, - повторил Чулков. - Не очень сильно, правда... Будто
она магнит, а я железный...
Кравцов поспешил в кают-компанию, где Брамулья заканчивал совещание.
- Эвакуировать плот пока не будем, - говорил чилиец. Он вдруг
засмеялся и добавил: - С такими отчаянными парнями нам ничего не страшно.
Штамм пригладил жесткой щеткой льняные волосы и направился к лебедке
телекамеры, бормоча под нос что-то о русской и чилийской беспечности.
Под навесом Кравцов отозвал Уилла в сторонку и сообщил ему о том, что
услышал от Чулкова.
- Вот как? - сказал Уилл.
10
Уже четвертый час шел спуск телекамеры. Кабель-трос сматывался с
огромного барабана глубоководной лебедки и, огибая блок на конце
решетчатой стрелы, уходил в черную воду. Полуголый монтажник из бригады
Али-Овсада дымил у борта сигаретой, изредка посматривая на указатель
глубины спуска.
Подошел Али-Овсад.
- Папиросу курят, когда гулять идут, - сказал он строго. - Рука на
тормозе держи.
- Ничего не случится, мастер, - добродушно отозвался монтажник и
щелчком отправил сигарету за борт. - Кругом автоматика.
- Автоматика сама по себе, ты сам по себе.
Для порядка старый мастер обошел лебедку, пощупал ладонью, не греются
ли подшипники.
- Интересно, в Баку сейчас сколько времени, - сказал он и, не
дожидаясь ответа, направился в каюту телеприемника.
Там у мерцающего экрана сидели Штамм, Брамулья и Кравцов.
- Ну, как? - Кравцов сонно помигал на вошедшего.
- Очень глубокое море, - печально сказал Али-Овсад. - Еще полчаса
надо ждать. Или час, - добавил он, подумав.
В дверь просунулась голова вахтенного радиста.
- Кравцов здесь? Вызывает Москва. Быстро!
Кравцов выскочил на веранду.
Плот был ярко освещен прожекторами, лязгали труби у автокрана,
слышался разноязычный говор. Кравцов помчался в радиорубку.
- Алло!
Сквозь шорохи и потрескивания - далекий, родной, взволнованный голос:
- Саша, здравствуй! Ты слышишь, Саша?
- Маринка? Привет! Да, да, слышу! Как ты дозвони...
- Саш, что у вас там случилось? О тебе пишут в газетах, я очень,
очень тревожусь...
- У нас все в порядке, не тревожься, родная!.. Черт, что за музыка
мешает... Маринка, как ты поживаешь, как Вовка, как мама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31