Дороти . Товарищ? А раньше ты сказал «милая».
Филип . Товарищ — хорошее слово. Пожалуй, не следует швыряться им по-пустому, — беру его обратно.
Дороти (восторженно) . О Филип! ты начинаешь политически развиваться.
Филип . Упаси бог — черт, — все равно кто, но упаси.
Дороти . Не богохульствуй. Это приносит несчастье.
Филип (торопливо и довольно мрачно) . До свидания, милая — дорогая — любимая.
Дороти . Ты больше не называешь меня «товарищ»?
Филип (выходя) . Нет. Я, видишь ли, начинаю политически развиваться. (Выходит в соседнюю комнату.)
Дороти (звонком вызывает Петру. Говорит, удобно откинувшись на подушки) . Ах, Петра, какой он живой, и какой — кипучий, что ли, и какой веселый. Но он ничего не хочет делать. Он считается корреспондентом какой-то дурацкой лондонской газеты, но в цензуре говорят, что он за все время послал ровно две с половиной телеграммы. С ним как-то легче дышится после Престона с его вечными разговорами о жене и детях. Вот пусть и убирается к своей жене и детям, раз они ему так нравятся. Держу пари, что он этого не сделает. Знаем мы эти мужские разговоры о жене и детях во время войны. Удобное начало, чтобы лечь с женщиной в постель, а потом, не успеешь прийти в себя, как тебя сразу огорошат теми же разговорами. Вот именно огорошат. Не знаю, как это я вообще так долго терпела Престона. А какой он мрачный — все твердит, что город вот-вот должен пасть, и вечно смотрит на карту. Вечно смотреть на карту — одна из самых отвратительных привычек, какие только могут быть у мужчины. Правда, Петра?
Петра . Я не понимаю, сеньорита.
Дороти . Ах, Петра, хотелось бы мне знать, что он сейчас делает.
Петра . Ничего хорошего.
Дороти . Петра, не говорите так. Вы — пораженка, Петра.
Петра . Сеньорита, я не разбираюсь в политике. Я знаю только свою работу.
Дороти . Ну, хорошо, вы можете идти. Я, пожалуй, посплю еще немножко. Мне сегодня так хороню и так хочется спать.
Петра . Отдыхайте на здоровье, сеньорита. (Выходит и затворяет за собой дверь.)
В соседней комнате телефонный звонок. Филип снимает трубку.
Филип . Да. Хорошо. Пусть идет сюда.
Стук в дверь, и на пороге появляется боец в форме Интернациональной бригады. Он отдает честь поднятым кулаком. Это смуглый, красивый юноша лет двадцати трех.
Salud, товарищ. Входите.
Боец . Я прислан к вам из бригады. Мне сказали явиться в номер сто тринадцатый.
Филип . Я переменил комнату. Приказ у вас при себе?
Боец . Приказ был дан устно.
Филип берет телефонную трубку и называет номер.
Филип . Ochenta-dos cero uno cinco18. Алло, Хэддок? Нет. Дайте Хэддока. Говорит Хэйк. Да. Хэйк. Хорошо. Хэддок? (Оборачивается к бойцу.) Ваша фамилия, товарищ?
Боец . Уилкинсон.
Филип . Алло, Хэддок. Вы посылали товарища по фамилии Уилкинсон в рыботорговлю Бута? Отлично. Спасибо. Salud. (Вешает трубку. Потом поворачивается к Уилкинсону и протягивает ему руку.) Рад видеть вас, товарищ. Что скажете?
Уилкинсон . Я прислан в ваше распоряжение.
Филип . А!
Он колеблется, видимо, обеспокоенный какой-то мыслью.
Сколько вам лет, товарищ?
Уилкинсон . Двадцать.
Филип . Вам все это доставляет удовольствие?
Уилкинсон . Я здесь не ради удовольствия.
Филип . Нет. Конечно, нет. Я просто так спросил.
Пауза. Затем, отбросив колебания, он продолжает решительно, по-военному.
Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание, вы будете при оружии, для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?
Уилкинсон . Даже для самозащиты?
Филип . Ни при каких обстоятельствах .
Уилкинсон . Понятно. Каково будет задание?
Филип . Вы спуститесь вниз и погуляете по улице. Потом вернетесь в отель, возьмете номер и зарегистрируетесь у портье. Когда получите номер, зайдите сюда и сообщите мне какой, а я вам скажу, что делать дальше. Сегодня вам почти все время придется провести у себя в номере.
Пауза.
Особенно не торопитесь. Можете выпить кружку пива. В «Агвилар» есть пиво сегодня.
Уилкинсон . Я не пью, товарищ.
Филип . Правильно. Очень хорошо. Мы, люди старшего поколения, еще заражены известными гибельными пороками, которые теперь, пожалуй, поздно искоренять. Но вы должны служить нам примером. Ну, ступайте.
Уилкинсон . Слушаю, товарищ. (Отдает честь и выходит из комнаты.)
Филип (после его ухода) . Очень жаль. Да. Очень, очень жаль.
Телефонный звонок.
Да. Я слушаю. Хорошо. Нет. К сожалению, не могу. Попозже. (Кладет трубку.)
Снова звонок.
Алло! Да. Мне очень совестно, но я не могу. Просто свинство. Непременно. Да. Только попозже. (Кладет трубку.)
Снова звонок.
Алло! Ох, слушайте, честное слово, мне очень совестно. Но, может быть, немного попозже? Не хотите? Ну ладно. Идите сюда, и мы покончим с этим делом.
В дверь стучат.
Да, да, войдите.
Входит Престон. У него повязка на глазу и вообще вид неважный.
Слушайте, мне очень совестно.
Престон . От этого никому не легче. Вы вели себя возмутительно.
Филип . Согласен. Но что мне теперь делать? (Говорит без всякого выражения.) Я же сказал, что мне очень совестно.
Престон . Вы бы, по крайней мере, сняли мой халат и туфли.
Филип (снимая) . Сейчас. (Подает вещи Престону. С сожалением.) Слушайте, вы не продадите халат? Очень приятная материя.
Престон . Нет. А теперь убирайтесь вон из моей комнаты.
Филип . Вы хотите, чтоб мы опять начали все сначала?
Престон . Если вы сейчас же не уберетесь, я позвоню, чтоб вас вывели.
Филип . Вот как. Ну, звоните.
Престон звонит. Филип уходит в ванную. Слышен плеск воды. В дверь стучат, и вслед за этим входит управляющий.
Управляющий . Что-либо не в порядке?
Престон . Потрудитесь вызвать полицию и удалить этого человека из моей комнаты.
Управляющий . Мистер Престон, я уже распорядился, чтобы горничная собрала ваши вещи. Вам будет очень удобно в сто четырнадцатом. Мистер Престон, вы человек разумный — неужели вы будете вызывать полицию в отель? Полиция с чего начнет? А чьи это тут банки сгущенного молока? А чьи это тут мясные консервы? А чьи это тут запасы жареного кофе? А зачем это тут полный шкаф сахару? А откуда это тут три бутылки виски? А что это тут вообще делается? Мистер Престон, никогда не надо вмешивать полицию в частные дела. Мистер Престон, прошу вас.
Филип (из ванной) . А чьи это тут три куска мыла?
Управляющий . Вот видите, мистер Престон. Власти всегда дают частным делам неправильное истолкование. Есть закон, что все эти вещи нельзя держать. Есть строгий закон, что нельзя запасать продукты. С полицией всегда что-нибудь не так.
Филип (из ванной) . А откуда это тут три флакона одеколона?
Управляющий . Вот видите, мистер Престон. Как ни желательно, я не мог бы вызвать сюда полицию.
Престон . А, да подите вы оба к… черту. Пусть несут вещи в сто четырнадцатый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21