— Том вам расскажет, что нужно делать, чтобы спастись от мурены.
— Перестань ее запугивать, Дэв, — сказал Том-младший. — Это ведь он у нас подводный король, а мы нет. Но именно потому, мисс Брюс…
— Одри.
— Одри, — повторил Том и запнулся.
— Так что же ты хотел сказать, Томми?
— Забыл, — сказал Томми. — Ну, пошли в воду.
Томас Хадсон еще некоторое время работал. Потом сошел вниз и, присев около Дэвида, стал смотреть на четверку пловцов, то показывавшихся, то вновь исчезавших среди гребней пены. Девушка купалась без шапочки и в воде была вся гладкая, как тюлень. Плавала она не хуже Роджера, уступая ему только в силе движений. Наконец они вышли на берег и, ступая по твердому песку, пошли к дому; мокрые волосы девушки, откинутые со лба, облепили голову, ничем не маскируя ее природную форму, и Томас Хадсон подумал, что еще не встречал женщины с таким прелестным лицом и красивым телом. Кроме одной, подумал он. Кроме одной, которая была самой прелестной и самой красивой. Брось думать об этом, сказал он себе. Смотри на девушку и радуйся, что она здесь.
— Ну как купание? — спросил он ее.
— Замечательно, — улыбнулась она ему. — Но я ни одной рыбы не видела, — сказала она Дэвиду.
— Трудно увидеть, когда так много пены, — сказал Дэвид. — Разве если столкнешься вплотную.
Она села на песок и обхватила руками колени. Ее непросохшие волосы падали до самых плеч, а Том-младший и Энди сидели по обе ее стороны. Роджер растянулся на песке лицом к ней и положил голову на скрещенные руки. Томас Хадсон отворил забранную проволочной сеткой дверь, поднялся наверх и снова сел за работу. Это будет самое лучшее, решил он.
А девушка, теперь скрытая от глаз Томаса Хадсона, сидела на песке и смотрела на Роджера.
— Взгрустнулось? — спросила она.
— Нет.
— Думы одолевают?
— Может быть. Не знаю сам.
— В такой день, как сегодня, приятно совсем ни о чем не думать.
— Ладно. Не думать, так не думать. А на волны смотреть можно?
— Это никому не заказано.
— Хотите, искупаемся еще раз?
— Попозже.
— Кто вас учил плавать? — спросил ее Роджер.
— Вы.
Роджер поднял голову и посмотрел на нее.
— Помните пляж на Антибском мысу? Маленький пляж на Иден-Рок. Я часто смотрела, как вы прыгали с вышки на Иден-Рок.
— Откуда вы взялись, черт побери, и как ваше настоящее имя?
— Я приехала, чтобы встретиться с вами, а мое имя я вам уже сказала: Одри Брюс.
— Нам уйти, мистер Дэвис? — спросил Том-младший.
Роджер ему даже не ответил.
— Как ваше настоящее имя?
— Когда-то я была Одри Рэйберн.
— А зачем вы приехали со мной встретиться?
— Захотела и приехала. А что, напрасно?
— Нет, — ответил Роджер. — Кто вам сказал, что я здесь?
— Один противный субъект, которого я повстречала в Нью-Йорке у знакомых. У вас с ним была драка. Он сказал, что вы здесь болтаетесь на берегу и пробавляетесь чем придется.
— Не так уж плохо пробавляюсь, — сказал Роджер, глядя на море.
— Он еще много чего про вас говорил. И все не слишком лестное.
— С кем вы были тогда в Антибе?
— С мамой и Диком Рэйберном. Теперь вспоминаете?
Роджер сел и уставился на нее. Потом вскочил, схватил ее в объятия и расцеловал.
— Будь я не ладен, — сказал он.
— Так я не напрасно приехала? — спросила она.
— Девчонка, — сказал Роджер. — Неужели это в самом деле вы?
— Требуются доказательства? Не желаете верить на слово?
— Я не запомнил никаких тайных примет.
— А как я вам теперь нравлюсь?
— Безмерно.
— Не воображали же вы, что я на всю жизнь останусь похожей на жеребенка? Помните, вы мне как-то сказали в Отейле, что я похожа на жеребенка, и я плакала.
— Но это ведь был комплимент. Я сказал, что вы похожи на жеребенка с иллюстрации Теньеля к «Алисе в Стране Чудес».
— А я плакала.
— Мистер Дэвис и Одри, — сказал Энди. — Мы идем выпить кока-колы. Вам принести?
— Мне не нужно. А вам, девчонка?
— Я бы с удовольствием выпила.
— Пошли, Дэв?
— Нет. Я хочу дослушать.
— Ну знаешь ли — а еще брат называется, — сказал ему Том-младший.
— Принесите и мне кока-колы, — попросил Дэвид. — Продолжайте, мистер Дэвис, я вам не буду мешать.
— Мне ты не мешаешь, Дэви, — сказала девушка.
— Куда же вы девались потом и почему вы теперь Одри Брюс?
— Тут довольно сложная история.
— Могу себе представить.
— Мама в конце концов вышла замуж за некоего Брюса.
— Я его хорошо знал.
— Я его очень любила.
— Я пас, — сказал Роджер. — Ну, а «Одри» откуда?
— Это мое второе имя. Я на него перешла потому, что мне не очень нравилось мамино.
— А мне не очень нравилась сама мама.
— Мне тоже. Я любила Дика Рэйберна, и я любила Билла Брюса, а в вас я была влюблена и в Томаса Хадсона была влюблена. Он меня тоже не узнал, да?
— Не знаю. Он ведь чудак, мог и узнать, да промолчать. Но он говорит, что вы похожи на мать Томми.
— Я бы хотела, чтобы это было так.
— Нечего вам хотеть, потому что это так и есть.
— Вы правда на нее похожи, — сказал Дэвид. — Уж мне можете поверить. Простите, пожалуйста, Одри, что я вмешиваюсь и вообще что я тут торчу.
— Не были вы влюблены ни в меня, ни в Тома, — сказал Роджер.
— А вот и была. Вы этого знать не можете.
— Где теперь ваша мама?
— Она замужем за неким Джеффри Таунсендом и живет в Лондоне.
— И все еще употребляет наркотики?
— Да. И все еще красива.
— В самом деле?
— Вот именно в самом деле. Не думайте, что это дочернее пристрастие.
— Когда-то вы были примерной дочерью.
— И примерной католичкой. Я за всех молилась. За все болела душой. Я соблюдала за маму все посты, чтобы снискать ей благодать легкой смерти. А как горячо я молилась за вас, Роджер.
— Жаль, это не очень мне помогло, — сказал Роджер.
— И мне жаль, — сказала она.
— А еще неизвестно, Одри. Вдруг да поможет когда-нибудь, — сказал Дэвид. — То есть я не хочу сказать, что мистер Дэвис нуждается в этом. Я вообще про молитвы.
— Спасибо, Дэв, — сказал Роджер. — А куда девался Брюс?
— Он умер. Вы разве не помните?
— Нет. Что Дик Рэйберн умер, это я помню.
— Не удивительно.
— Да.
Вернулись Томми и Энди с запотевшими бутылками кока-колы, и Энди подал одну бутылку девушке, а другую Дэвиду.
— Спасибо, — сказала девушка. — Замечательно, что холодная.
— А знаете, Одри, я вас вспомнил, — сказал Том-младший. — Вы приходили в мастерскую с мистером Рэйберном. И всегда молчали. И мы все вместе ходили в цирк — вы, я, папа и мистер Рэйберн, и на скачки мы ездили. Только вы тогда не были такая красивая.
— Неправда, была, — сказал Роджер. — Можешь спросить папу.
— Мне очень жаль мистера Рэйберна, — сказал Том-младший. — Я хорошо помню, как это случилось. Его убило во время соревнований по бобслею — санки сорвались на крутом повороте и врезались в толпу. Он перед тем долго болел, и мы с папой его навещали. А потом стал поправляться, и ему захотелось поехать на эти соревнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Перестань ее запугивать, Дэв, — сказал Том-младший. — Это ведь он у нас подводный король, а мы нет. Но именно потому, мисс Брюс…
— Одри.
— Одри, — повторил Том и запнулся.
— Так что же ты хотел сказать, Томми?
— Забыл, — сказал Томми. — Ну, пошли в воду.
Томас Хадсон еще некоторое время работал. Потом сошел вниз и, присев около Дэвида, стал смотреть на четверку пловцов, то показывавшихся, то вновь исчезавших среди гребней пены. Девушка купалась без шапочки и в воде была вся гладкая, как тюлень. Плавала она не хуже Роджера, уступая ему только в силе движений. Наконец они вышли на берег и, ступая по твердому песку, пошли к дому; мокрые волосы девушки, откинутые со лба, облепили голову, ничем не маскируя ее природную форму, и Томас Хадсон подумал, что еще не встречал женщины с таким прелестным лицом и красивым телом. Кроме одной, подумал он. Кроме одной, которая была самой прелестной и самой красивой. Брось думать об этом, сказал он себе. Смотри на девушку и радуйся, что она здесь.
— Ну как купание? — спросил он ее.
— Замечательно, — улыбнулась она ему. — Но я ни одной рыбы не видела, — сказала она Дэвиду.
— Трудно увидеть, когда так много пены, — сказал Дэвид. — Разве если столкнешься вплотную.
Она села на песок и обхватила руками колени. Ее непросохшие волосы падали до самых плеч, а Том-младший и Энди сидели по обе ее стороны. Роджер растянулся на песке лицом к ней и положил голову на скрещенные руки. Томас Хадсон отворил забранную проволочной сеткой дверь, поднялся наверх и снова сел за работу. Это будет самое лучшее, решил он.
А девушка, теперь скрытая от глаз Томаса Хадсона, сидела на песке и смотрела на Роджера.
— Взгрустнулось? — спросила она.
— Нет.
— Думы одолевают?
— Может быть. Не знаю сам.
— В такой день, как сегодня, приятно совсем ни о чем не думать.
— Ладно. Не думать, так не думать. А на волны смотреть можно?
— Это никому не заказано.
— Хотите, искупаемся еще раз?
— Попозже.
— Кто вас учил плавать? — спросил ее Роджер.
— Вы.
Роджер поднял голову и посмотрел на нее.
— Помните пляж на Антибском мысу? Маленький пляж на Иден-Рок. Я часто смотрела, как вы прыгали с вышки на Иден-Рок.
— Откуда вы взялись, черт побери, и как ваше настоящее имя?
— Я приехала, чтобы встретиться с вами, а мое имя я вам уже сказала: Одри Брюс.
— Нам уйти, мистер Дэвис? — спросил Том-младший.
Роджер ему даже не ответил.
— Как ваше настоящее имя?
— Когда-то я была Одри Рэйберн.
— А зачем вы приехали со мной встретиться?
— Захотела и приехала. А что, напрасно?
— Нет, — ответил Роджер. — Кто вам сказал, что я здесь?
— Один противный субъект, которого я повстречала в Нью-Йорке у знакомых. У вас с ним была драка. Он сказал, что вы здесь болтаетесь на берегу и пробавляетесь чем придется.
— Не так уж плохо пробавляюсь, — сказал Роджер, глядя на море.
— Он еще много чего про вас говорил. И все не слишком лестное.
— С кем вы были тогда в Антибе?
— С мамой и Диком Рэйберном. Теперь вспоминаете?
Роджер сел и уставился на нее. Потом вскочил, схватил ее в объятия и расцеловал.
— Будь я не ладен, — сказал он.
— Так я не напрасно приехала? — спросила она.
— Девчонка, — сказал Роджер. — Неужели это в самом деле вы?
— Требуются доказательства? Не желаете верить на слово?
— Я не запомнил никаких тайных примет.
— А как я вам теперь нравлюсь?
— Безмерно.
— Не воображали же вы, что я на всю жизнь останусь похожей на жеребенка? Помните, вы мне как-то сказали в Отейле, что я похожа на жеребенка, и я плакала.
— Но это ведь был комплимент. Я сказал, что вы похожи на жеребенка с иллюстрации Теньеля к «Алисе в Стране Чудес».
— А я плакала.
— Мистер Дэвис и Одри, — сказал Энди. — Мы идем выпить кока-колы. Вам принести?
— Мне не нужно. А вам, девчонка?
— Я бы с удовольствием выпила.
— Пошли, Дэв?
— Нет. Я хочу дослушать.
— Ну знаешь ли — а еще брат называется, — сказал ему Том-младший.
— Принесите и мне кока-колы, — попросил Дэвид. — Продолжайте, мистер Дэвис, я вам не буду мешать.
— Мне ты не мешаешь, Дэви, — сказала девушка.
— Куда же вы девались потом и почему вы теперь Одри Брюс?
— Тут довольно сложная история.
— Могу себе представить.
— Мама в конце концов вышла замуж за некоего Брюса.
— Я его хорошо знал.
— Я его очень любила.
— Я пас, — сказал Роджер. — Ну, а «Одри» откуда?
— Это мое второе имя. Я на него перешла потому, что мне не очень нравилось мамино.
— А мне не очень нравилась сама мама.
— Мне тоже. Я любила Дика Рэйберна, и я любила Билла Брюса, а в вас я была влюблена и в Томаса Хадсона была влюблена. Он меня тоже не узнал, да?
— Не знаю. Он ведь чудак, мог и узнать, да промолчать. Но он говорит, что вы похожи на мать Томми.
— Я бы хотела, чтобы это было так.
— Нечего вам хотеть, потому что это так и есть.
— Вы правда на нее похожи, — сказал Дэвид. — Уж мне можете поверить. Простите, пожалуйста, Одри, что я вмешиваюсь и вообще что я тут торчу.
— Не были вы влюблены ни в меня, ни в Тома, — сказал Роджер.
— А вот и была. Вы этого знать не можете.
— Где теперь ваша мама?
— Она замужем за неким Джеффри Таунсендом и живет в Лондоне.
— И все еще употребляет наркотики?
— Да. И все еще красива.
— В самом деле?
— Вот именно в самом деле. Не думайте, что это дочернее пристрастие.
— Когда-то вы были примерной дочерью.
— И примерной католичкой. Я за всех молилась. За все болела душой. Я соблюдала за маму все посты, чтобы снискать ей благодать легкой смерти. А как горячо я молилась за вас, Роджер.
— Жаль, это не очень мне помогло, — сказал Роджер.
— И мне жаль, — сказала она.
— А еще неизвестно, Одри. Вдруг да поможет когда-нибудь, — сказал Дэвид. — То есть я не хочу сказать, что мистер Дэвис нуждается в этом. Я вообще про молитвы.
— Спасибо, Дэв, — сказал Роджер. — А куда девался Брюс?
— Он умер. Вы разве не помните?
— Нет. Что Дик Рэйберн умер, это я помню.
— Не удивительно.
— Да.
Вернулись Томми и Энди с запотевшими бутылками кока-колы, и Энди подал одну бутылку девушке, а другую Дэвиду.
— Спасибо, — сказала девушка. — Замечательно, что холодная.
— А знаете, Одри, я вас вспомнил, — сказал Том-младший. — Вы приходили в мастерскую с мистером Рэйберном. И всегда молчали. И мы все вместе ходили в цирк — вы, я, папа и мистер Рэйберн, и на скачки мы ездили. Только вы тогда не были такая красивая.
— Неправда, была, — сказал Роджер. — Можешь спросить папу.
— Мне очень жаль мистера Рэйберна, — сказал Том-младший. — Я хорошо помню, как это случилось. Его убило во время соревнований по бобслею — санки сорвались на крутом повороте и врезались в толпу. Он перед тем долго болел, и мы с папой его навещали. А потом стал поправляться, и ему захотелось поехать на эти соревнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119