Расположившийся на задней ступеньке кареты кучер о чем-то разговаривал с пожилым дворником, картуз которого украшала медная форменная бляха. Тут же стоял и важный шофер в сдвинутых на лоб очках-консервах и кожаных перчатках с крагами. Двое мальчишек с интересом разглядывали "даймлер".
Народа возле дома не было. В отличие от выдачи мыла, убийство в Москве уже давно не считалось сенсацией. Экая невидаль! Ну ежели семью какую от мала до велика, вырежет, бомбу бросят или пальбу затеют, тогда еще куда ни шло, можно и полюбопытствовать. А так - без интереса. Подумаешь, еще одного пришибла. Насмотрелись уже. Досыта. И на трамваях везут гробы, и на тележках ручных, и так тянут... Каждый божий день одно и то же. Скучно.
Из дома Глазукова поспешно вышел знакомый мне судебно-медицинский эксперт - седой, низкорослый, худеньким, похожий на внезапно состарившегося подростка. Церемонно раскланялся с нами. Крикнул кучеру:
- Василий! Ты где там запропастился? Сейчас едем.
- Куда едем? - лениво откликнулся тот.
- В Хамовники. Куда ж еще?
- А с этим как же, со жмуриком? С собой возьмем?
- Его в морг без нас доставят.
- Доставят так доставят... - сказал кучер и, поднявшись со ступеньки, потянулся.
Я подошел к эксперту.
- Да? - рассеянно сказал он.
- Хочу с вами побеседовать.
- Могу быть чем-нибудь полезным?
- Надеюсь.
- М-да...
Эксперт относился к тем людям, которые все делают впопыхах: женятся, разводятся, живут, помирают... Артюхин называл их "заполошенными".
Он извлек из жилетного кармана часы-луковицу, щелкнул крышкой и сокрушенно покачал головой. Времени, понятно, у него было в обрез...
- Антон Никитович! - окликнул его уже влезший на козлы кареты скорой помощи кучер.
- Да, да, Василий. Сейчас. Погоди минутку. - Он повернулся ко мне: - Я к вашим услугам, товарищ Косачевский. Но, к сожалению...
- Вы очень торопитесь.
- Да, тороплюсь. Очень тороплюсь.
- Мы тоже, - сказал я и, не обращая внимания на его страдальческую физиономию, предложил пройти в дом.
- Труп убитого вы осмотреть успели? - спросил я, когда мы расположились в прихожей.
Он обиделся:
- Вы слишком весело настроены, товарищ Косачевский.
- Да уж какое там веселье.
- Но ваш вопрос...
- Вы осматривали труп или нет?
- Разумеется.
- Протокол составлен?
Он замялся:
- В общих чертах.
- Как это прикажете понимать?
- Протокол не полностью оформлен, но в общих чертах...
- Выходит, свои обязанности вы тоже освоили только в общих чертах?
- Видите ли, сотрудники уголовного розыска...
- С ними я побеседуй. Можете не сомневаться.
Он вновь достал часы, но на этот раз крышки не открыл и опустил луковицу обратно в кармашек жилета.
- Время наступления смерти вы определили?
- Более или менее.
- Более или менее?
- Судя по трупным пятнам, степени охлаждения трупа, трупному окоченению и другим признакам, Глазуков убит вчера между восемнадцатью и двадцатью часами.
- Не раньше и не позже?
- Ну, с абсолютной уверенностью ответить на ваш вопрос затруднительно. Возможны, конечно, различные отклонения. Но, видимо, все-таки между восемнадцатью и двадцатью.
- А если мы, допустим, скажем так, - вмешался в разговор Борин, смерть наступила между семнадцатью и двадцатью одним часом. Не ошибемся?
- Нет, не ошибемся.
- Тогда так и скажем, - кивнул Борин. - А то, знаете ли, чрезмерная точность создает порой дополнительную путаницу. У меня так уже не раз бывало. Значит, между семнадцатью и двадцатью одним... А каким оружием убит Глазуков? Колющим?
- На теле убитого обнаружены две раны, - сказал эксперт. - Одна от огнестрельного оружия, а другая - от холодного.
Мы с Бориным переглянулись.
- Где расположены раны?
- Грудная клетка. Колотая - в пятом межреберье, слева по сосковой линии.
- Район сердца?
- Да. Похоже, что она была нанесена Глазукову, когда тот сидел в кресле. А выстрел уже был произведен в лежачего.
- Колотая рана смертельная?
- Возможно. У меня создалось впечатление, что задет левый желудочек сердца.
- Извините, Антон Никитович, - сказал я, - мне весьма любопытны ваши впечатления, но я бы предпочел факты.
- Пока могу только предполагать. Bот завтра, когда произведу вскрытие...
- Завтра?
- Ну, если успею, сегодня.
- На вашем месте, Антон Никитович, я бы постарался успеть.
Он затравленно посмотрел на меня. По привычке схватился за цепочку часов, но тут же, словно обжегшись, отдернул пальцы. Боковым зрением я увидел, как в комнату своей бесшумной кошачьей походкой вошел агент первого разряда Прозоров, который был старшим поста наружного наблюдения за домом Глазукова.
- Вам что-нибудь нужно?
- Никак нет, товарищ Косачевский. Ежели помешал...
- Можете остаться. Мы здесь как раз подводим итоги вашего дежурства.
Прозоров усмехнулся:
- Нельзя было услышать выстрел. Можете проверить.
- Ладно, об этом мы поговорим с вами потом, - сказал я и повернулся к "заполошенному" медику. - Значит, сегодня к шести вечера я буду ждать протокол вскрытия.
- К шести?
- Не позже. А теперь скажите мне, каким клинком нанесена колотая рана?
- Плоским, обоюдоострым.
- Кинжалом?
- Во всяком случае, не финкой. Входное отверстие линейной формы, края ровные и гладкие, а углы острые.
- А что из себя представляет огнестрельная рана?
- Расположена рядом с первой. Видимо, тоже смертельная. Нападавший стрелял в упор, через диванную подушку.
- Сквозная?
- Да.
- Пулю нашли?
- Нашли, - сказал Прозоров. - В полу застряла. Ребята вытащили.
- Ну что ж, пойдем к "ребятам".
- Я свободен, товарищ Косачевский? - спросил эксперт.
- Да, до шести вечера. Впрочем, надеюсь, что вы управитесь раньше.
Москва, Центророзыск республики,
начальнику бригады "Мобиль"
тов. Косачевскому Л.Б.
Строго конфиденциально
Настоящим довожу до Вашего сведения, что во
время антиколчаковского восстания в Иркутске в январе
сего года на станции Инокентьевская в сборном эшелоне
были обнаружены архивы департамента милиции
колчаковского министерства внутренних дел, губернских
управлений государственной охраны и некоторых
территориальных отделений контрразведки.
Вышеуказанные архивы были переданы командованием
Северо-Восточного партизанского фронта Реввоенсовету
Пятой армии, а затем пересланы для разбора в
Екатеринбург.
Среди этих материалов имеются документы, имеющие
касательство к розыску белогвардейцами ценностей
"Алмазного фонда".
Направляю Вам копии.
Приложение на 122 листах.
Агент первого разряда бригады "Мобиль"
Б.Ягудаев
Срочная телеграмма.
Вне очереди.
Екатеринбургское отделение контрразведки
Совершенно секретно
ВСЕМ ОТДЕЛЕНИЯМ КОНТРРАЗВЕДКИ И
КОНТРРАЗВЕДПУНКТAM ПО ЛИНИИ ТРАНССИБИРСКОЙ МАГИСТРАЛИ
И СИБИРСКОМУ ТРАКТУ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70