Или Бобо привяжется с какой-нибудь технической дребеденью. В последнее время барахлила машинка для наклейки этикеток, это могло задержать очередную партию поставок «Доруэйз», а Бобо всегда отличался ненужной щепетильностью в таких вопросах.
– Мо! – голос жены звучал так, будто она запыхалась.
– Паола? – Моррис был уверен, что после прошлой ночи она не поднимется до полудня.
– Слушай, я только что говорила с Антонеллой. Ей позвонила сиделка. Мо, мама умерла.
– Что?! – Моррис резко затормозил и свернул на обочину, включив аварийную сигнализацию. – Сиделка позвонила Антонелле? Но почему ей? Почему не тебе?
– Cristo! – Паола начинала злиться. – Сейчас не время беспокоиться о такой ерунде.
Это могло означать только одно: Паола не сочла нужным договориться с медсестрой и сейчас увиливала от ответа. А покаяться стоило бы, учитывая, что ни работать, ни учиться она не собиралась.
– Послушай, Мо, надо срочно ехать в Квинцано, принести соболезнования и добыть завещание.
– Я возвращаюсь за тобой.
– Нет, ты туда должен попасть раньше Бобо, так что езжай один. Не дай ему увидеть завещание прежде тебя.
– Погоди, не вешай трубку! – быстро глянув в зеркало заднего вида, Моррис обнаружил, что автобус местной линии приближается гораздо скорее, чем можно было ожидать. Тем не менее ему удалось вывернуться буквально из-под колес. Если пассажиры и попадали на пол, то он здесь ни при чем. «Мерседес» набрал скорость и ввинтился в поток машин.
– А мы знаем, где завещание?
– Попробуй поискать в ее столе в кабинете. Но главное – ключ от банковского сейфа. Он лежит в медальоне на дне шкатулки для шитья в углу столовой. Главное, доберись до него первым, чтобы мы могли пойти в банк и проверить, нет ли какого подвоха.
Моррис посигналил грузовику, задержавшемуся на зеленый свет.
– Va bene? Сделаешь?
– Не клади трубку еще минуту.
Когда он попытался объехать грузовик, этот идиот неожиданно дал по газам. Навстречу, откуда ни возьмись, выскочил старенький «фиат», за рулем сидел мужичонка деревенского вида в фетровой шляпе. Моррис и не подумал притормозить. Лицо мужлана перекосилось от ужаса, и «фиат» снесло в кювет. Глянув в зеркало, Моррис заметил, как водитель грузовика машет кулаком. Сколько же в мире злобы, и как легко ее пробудить! Он проскочил следующий светофор на красный свет и вылетел на серпантин, вьющийся по холмам к северу от города.
– Мо, ну что ты там заглох?
– Да просто толкотня на дороге.
– Allora, ciao. Пока.
– Нет, подожди, а если Бобо уже там?
– Вряд ли. В это время он обычно в офисе. И я точно знаю, что его не было, когда звонила Антонелла. Так что ты имеешь фору.
– Ну а вдруг?
– Тогда просто настаивай, что вы должны посмотреть завещание вместе.
– Вдвоем нам было бы проще это сделать.
– Однако меня не будет.
Паола повесила трубку. Моррис был полностью удовлетворен. Новое рискованное приключение в сообщничестве с Паолой придавало сил. Все-таки они отличная пара. Он поражался быстроте, с которой менялось настроение, превращая мир из голой пустыни в цветущий сад. Великолепный хамелеон, дивный, многокрасочный, изменчивый Моррис.
Он ловко лавировал среди спешащих на работу автомобилистов, взбираясь на холм у городской стены, протянувшейся вдоль дороги. Обгоны шли один за другим, больше на классе, чем на скорости. Ему даже хватило внимания вовремя заметить полицейского и сбросить газ. Снова зазвонил телефон – вот теперь это действительно был Форбс.
– Боюсь, вы не вовремя, – остудил его Моррис. – Я очень тороплюсь в одно место.
– А… – неуверенно промычала трубка. Моррис обошел на крутом спуске сразу несколько машин, но на следующем повороте, где средневековая стена нависала прямо над шоссе, пришлось резко тормознуть. Взвизгнули покрышки, «мерседес» еле удержался на дороге. Дальше опять потянулись предместья, но уже на противоположной городской окраине.
– Старуха Тревизан умерла, – объяснил он. Именно так бы выразился бы папаша. Очень грубо, но не может же отец все время быть неправ. – Я как раз еду туда осмотреться и изучить завещание прежде, чем до него доберется Бобо.
Он проскочил очередной светофор – на грани фола.
– Понимаю, – сказал Форбс упавшим голосом. – Примите мои соболезнования.
В трубке послышался сдавленный хрип. Помехи, что ли, на линии, или просто старик прочищает горло?
– Тут, видите ли, произошло… э-э, нечто серьезное. Вчерашней ночью.
– Если опять сортир, – раздраженно бросил Моррис, – то парня, который вам нужен, зовут Кеккинато. Найдете в телефонной книге.
– Нет, боюсь, все гораздо хуже.
– Выкладывайте, только в темпе. Я уже почти на месте и очень спешу.
– Э-э… ваш друг Бобо всех уволил.
– ?!
Моррис был так ошарашен, что даже не сообразил рассердиться.
– Он приехал очень рано, даже застал ночную смену, и с ходу всех рассчитал. Сенегальцы уже собрали свои пожитки и уехали.
– Но какого черта?
– Я полагаю, там случился какой-то инцидент. Нечто такое, что… э-э, длилось уже определенное время. Но мне никто не желает ничего объяснить.
– Бога ради… а что – что я скажу… – На полминуты он потерял дар речи, пугая пешеходов на переходе у больницы.
Наконец Форбс произнес:
– Aequam memento rebus in arduis…
Но Моррис не собирался слушать его поганую латынь.
– Дайте же сообразить! – рявкнул он в трубку.
– Простите, голубчик, я…
– Скажете им, – оборвал Моррис, – чтобы ни в коем случае не разбредались до моего приезда. Там разберемся. Бобо не может выбрасывать на улицу людей без моего ведома. Я член семьи!
* * *
Шоссе петляло по холмам, на одном из которых приютилась маленькая коммуна Квинцано – кучка домишек с оштукатуренными стенами, казавшимися еще белей в стылом утреннем свете. Моррис пересек центральную площадь, изуродованную военным мемориалом времен строительного бума пятидесятых. Стела, сильно попорченная непогодой, представляла стилизованную скульптуру неизвестного солдата в миг его геройской гибели. Толковый диктатор, желающий добра своим подданным и наделенный тонким вкусом (как Моррис, например), немедля распорядился бы убрать этого монстра с глаз долой, дабы ничто не нарушало извечной прелести Италии. Без пяти минут, подумал Моррис.
На мгновение он подивился своей способности походя выдавать подобные ценные мысли в столь драматичных обстоятельствах, и тут же обнаружил, что узкая дорога наверх к дому Тревизанов перекрыта фургоном, откуда выгружали дрова в подвал соседней развалюхи. Он посигналил, но тут же об этом пожалел. Глупо сейчас привлекать к себе внимание. Хоть он ничего дурного и не совершал, но чувствовал себя опасным преступником, идущим на дело. Моррис сокрушенно покачал головой: на одних нервах далеко не уедешь. Он опять размеренно погудел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Мо! – голос жены звучал так, будто она запыхалась.
– Паола? – Моррис был уверен, что после прошлой ночи она не поднимется до полудня.
– Слушай, я только что говорила с Антонеллой. Ей позвонила сиделка. Мо, мама умерла.
– Что?! – Моррис резко затормозил и свернул на обочину, включив аварийную сигнализацию. – Сиделка позвонила Антонелле? Но почему ей? Почему не тебе?
– Cristo! – Паола начинала злиться. – Сейчас не время беспокоиться о такой ерунде.
Это могло означать только одно: Паола не сочла нужным договориться с медсестрой и сейчас увиливала от ответа. А покаяться стоило бы, учитывая, что ни работать, ни учиться она не собиралась.
– Послушай, Мо, надо срочно ехать в Квинцано, принести соболезнования и добыть завещание.
– Я возвращаюсь за тобой.
– Нет, ты туда должен попасть раньше Бобо, так что езжай один. Не дай ему увидеть завещание прежде тебя.
– Погоди, не вешай трубку! – быстро глянув в зеркало заднего вида, Моррис обнаружил, что автобус местной линии приближается гораздо скорее, чем можно было ожидать. Тем не менее ему удалось вывернуться буквально из-под колес. Если пассажиры и попадали на пол, то он здесь ни при чем. «Мерседес» набрал скорость и ввинтился в поток машин.
– А мы знаем, где завещание?
– Попробуй поискать в ее столе в кабинете. Но главное – ключ от банковского сейфа. Он лежит в медальоне на дне шкатулки для шитья в углу столовой. Главное, доберись до него первым, чтобы мы могли пойти в банк и проверить, нет ли какого подвоха.
Моррис посигналил грузовику, задержавшемуся на зеленый свет.
– Va bene? Сделаешь?
– Не клади трубку еще минуту.
Когда он попытался объехать грузовик, этот идиот неожиданно дал по газам. Навстречу, откуда ни возьмись, выскочил старенький «фиат», за рулем сидел мужичонка деревенского вида в фетровой шляпе. Моррис и не подумал притормозить. Лицо мужлана перекосилось от ужаса, и «фиат» снесло в кювет. Глянув в зеркало, Моррис заметил, как водитель грузовика машет кулаком. Сколько же в мире злобы, и как легко ее пробудить! Он проскочил следующий светофор на красный свет и вылетел на серпантин, вьющийся по холмам к северу от города.
– Мо, ну что ты там заглох?
– Да просто толкотня на дороге.
– Allora, ciao. Пока.
– Нет, подожди, а если Бобо уже там?
– Вряд ли. В это время он обычно в офисе. И я точно знаю, что его не было, когда звонила Антонелла. Так что ты имеешь фору.
– Ну а вдруг?
– Тогда просто настаивай, что вы должны посмотреть завещание вместе.
– Вдвоем нам было бы проще это сделать.
– Однако меня не будет.
Паола повесила трубку. Моррис был полностью удовлетворен. Новое рискованное приключение в сообщничестве с Паолой придавало сил. Все-таки они отличная пара. Он поражался быстроте, с которой менялось настроение, превращая мир из голой пустыни в цветущий сад. Великолепный хамелеон, дивный, многокрасочный, изменчивый Моррис.
Он ловко лавировал среди спешащих на работу автомобилистов, взбираясь на холм у городской стены, протянувшейся вдоль дороги. Обгоны шли один за другим, больше на классе, чем на скорости. Ему даже хватило внимания вовремя заметить полицейского и сбросить газ. Снова зазвонил телефон – вот теперь это действительно был Форбс.
– Боюсь, вы не вовремя, – остудил его Моррис. – Я очень тороплюсь в одно место.
– А… – неуверенно промычала трубка. Моррис обошел на крутом спуске сразу несколько машин, но на следующем повороте, где средневековая стена нависала прямо над шоссе, пришлось резко тормознуть. Взвизгнули покрышки, «мерседес» еле удержался на дороге. Дальше опять потянулись предместья, но уже на противоположной городской окраине.
– Старуха Тревизан умерла, – объяснил он. Именно так бы выразился бы папаша. Очень грубо, но не может же отец все время быть неправ. – Я как раз еду туда осмотреться и изучить завещание прежде, чем до него доберется Бобо.
Он проскочил очередной светофор – на грани фола.
– Понимаю, – сказал Форбс упавшим голосом. – Примите мои соболезнования.
В трубке послышался сдавленный хрип. Помехи, что ли, на линии, или просто старик прочищает горло?
– Тут, видите ли, произошло… э-э, нечто серьезное. Вчерашней ночью.
– Если опять сортир, – раздраженно бросил Моррис, – то парня, который вам нужен, зовут Кеккинато. Найдете в телефонной книге.
– Нет, боюсь, все гораздо хуже.
– Выкладывайте, только в темпе. Я уже почти на месте и очень спешу.
– Э-э… ваш друг Бобо всех уволил.
– ?!
Моррис был так ошарашен, что даже не сообразил рассердиться.
– Он приехал очень рано, даже застал ночную смену, и с ходу всех рассчитал. Сенегальцы уже собрали свои пожитки и уехали.
– Но какого черта?
– Я полагаю, там случился какой-то инцидент. Нечто такое, что… э-э, длилось уже определенное время. Но мне никто не желает ничего объяснить.
– Бога ради… а что – что я скажу… – На полминуты он потерял дар речи, пугая пешеходов на переходе у больницы.
Наконец Форбс произнес:
– Aequam memento rebus in arduis…
Но Моррис не собирался слушать его поганую латынь.
– Дайте же сообразить! – рявкнул он в трубку.
– Простите, голубчик, я…
– Скажете им, – оборвал Моррис, – чтобы ни в коем случае не разбредались до моего приезда. Там разберемся. Бобо не может выбрасывать на улицу людей без моего ведома. Я член семьи!
* * *
Шоссе петляло по холмам, на одном из которых приютилась маленькая коммуна Квинцано – кучка домишек с оштукатуренными стенами, казавшимися еще белей в стылом утреннем свете. Моррис пересек центральную площадь, изуродованную военным мемориалом времен строительного бума пятидесятых. Стела, сильно попорченная непогодой, представляла стилизованную скульптуру неизвестного солдата в миг его геройской гибели. Толковый диктатор, желающий добра своим подданным и наделенный тонким вкусом (как Моррис, например), немедля распорядился бы убрать этого монстра с глаз долой, дабы ничто не нарушало извечной прелести Италии. Без пяти минут, подумал Моррис.
На мгновение он подивился своей способности походя выдавать подобные ценные мысли в столь драматичных обстоятельствах, и тут же обнаружил, что узкая дорога наверх к дому Тревизанов перекрыта фургоном, откуда выгружали дрова в подвал соседней развалюхи. Он посигналил, но тут же об этом пожалел. Глупо сейчас привлекать к себе внимание. Хоть он ничего дурного и не совершал, но чувствовал себя опасным преступником, идущим на дело. Моррис сокрушенно покачал головой: на одних нервах далеко не уедешь. Он опять размеренно погудел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82