Эспер не сомневался, что уже слышал эту песню, ему казалось, что еще немного – и он сможет представить себе певца, но воспоминания ускользали от него.
Однако сейчас источник звука был на виду.
– Святые!.. – выдохнул Стивен, который тоже взглянул туда.
Пели невысокий кривоногий мужчина и стройная бледная девочка, чьи зеленые глаза казались сверкающими даже с расстояния в пятьдесят ярдов. Девочке было на вид лет десять или одиннадцать – самый юный слиндер, которого Эспер когда-либо видел. Она держала в каждой руке по змее – отсюда они казались гремучими, – а мужчина сжимал кривой посох с единственной свисающей с него сосновой шишкой.
Оба были обнажены, как в день, когда появились на свет, если не считать все той же татуировки. Они пели, подняв головы, но требовалось не больше мгновения, чтобы понять, что их песня направлена вовсе не в небо.
У очень древних железных дубов тяжелые, могучие ветви часто склонялись до самой земли. Тот, на котором устроились Эспер и его спутники, был не настолько стар; только две ветки располагались достаточно низко, чтобы ухватиться за них, подпрыгнув вверх. Но прямо на глазах лесничего концы дальних веток потянулись вниз и начали гнуться, словно превратились в пальцы великана, решившего подобрать что-то с земли.
– Неистовый! – выругался Эспер.
Не обращая внимания на слиндера, ползущего вверх по дереву, он прицелился в поющего мужчину и выстрелил. Он бы попал, но другой слиндер встал на пути стрелы, и та угодила ему в плечо. То же самое произошло и со следующим выстрелом.
– Плохо дело, – сказал Стивен.
Огромное дерево содрогнулось, когда более толстые сучья потянулись к поющим мужчине и девочке. Окружавшие их слиндеры принялись подпрыгивать, стараясь достать до оживших ветвей. Пока что те были слишком высоко, однако было ясно, что вскоре они опустятся.
Эспер посмотрел на вооруженных спутников.
– Вы, двое, начинайте рубить ветки, – приказал он. – Все, что ведут сюда. Перебирайтесь туда, где они потоньше и их легче перерубить.
– Это наша судьба, – сказал один из солдат. – Наш господин служил силам зла, и теперь мы заплатим за то, что выполняли его приказы.
– Сейчас ты ему не подчиняешься, – сердито возразила Винна. – Ты служишь Энни, законной королеве Кротении. Вспомни, что ты мужчина, и делай, как говорит Эспер. Или дай мне твой меч, и это сделаю я.
– Я слышал, что она делала, – ответил солдат и быстро начертил у себя на лбу знак, защищающий от зла. – Эта женщина, которую вы называете королевой. Она убивала людей, даже не прикасаясь к ним – при помощи колдовства. Все кончено. Мир умирает.
Стивен, который был к нему ближе остальных, протянул руку.
– Дай мне твой меч, – потребовал он. – Быстро!
– Отдай, Ионал, – рявкнул другой солдат и посмотрел на Стивена. – Я не готов умереть. Я пойду в ту сторону. А ты давай в другую.
– Хорошо, – согласился Стивен.
Эспер окинул их быстрым взглядом, когда они разошлись в разные стороны. Он решил, что, если им удастся защитить ветку, на которой они сидят, у них появится шанс спастись.
Винна смотрела на него, и сердце его сжалось от боли. Винна стала лучшим и самым неожиданным даром, который преподнесла ему жизнь за долгие годы. Она была молода, так молода, что порой Эсперу казалось, будто она чужестранка из далекой заморской страны. Но, как правило, она понимала его удивительно хорошо, и иногда это даже смущало его больше, чем радовало. Белый слишком долго жил один.
В последние несколько дней она с ним не разговаривала. С тех самых пор, как обнаружила его сидящим у постели раненой Лешьи. По крайней мере, в этом вопросе она, похоже, его совсем не понимала. Эспер не испытывал к Лешье ни любви, ни вожделения. Это было чем-то еще, чем-то, для чего трудно подобрать название. Его чувство к ней скорее напоминало некое родство душ. Сефри была похожа на него так, как Винна никогда похожа не будет.
Впрочем, может быть, Винна как раз все понимала. И обижалась как раз поэтому.
«Все это не будет иметь значения, если слиндеры до нас доберутся», – подумал Эспер и едва не рассмеялся. Все происходящее напоминало народные пословицы. «Уж лучше подставить шею Неистовому, чем жениться». «Хороший день – это тот, который тебе удалось пережить». «Ничего не скажешь наверняка, когда приходят слиндеры»…
Проклятье, он начинает рассуждать как Стивен.
Эспер выстрелил в очередного врага.
У него осталось три стрелы.
Рубить ветки оказалось совсем не так просто, как Стивен думал. Меч был не слишком остр, а Стивен никогда не рубил дрова и даже толком не знал, как это делается.
Он заметил, что часть веток опустилась уже так низко, что слиндеры вот-вот смогут на них забраться; значит, нужно поторопиться. Он откинулся назад, чтобы как следует замахнуться, и чуть не упал. Стивен сидел на ветке верхом, сжимая ее бедрами, словно бока коня. Но, как и лошадь, ветка не желала оставаться неподвижной, а до земли было далеко.
Он поймал равновесие и снова ударил по ветке мечом. Живое дерево содрогнулось, на землю полетела маленькая щепка. Может быть, если нанести прямой удар, а потом под углом…
Он так и сделал, и у него вышло лучше.
Стивен не мог заставить себя не слышать песню слиндеров. В ней были слова; он чувствовал ритм и поток осмысленных фрагментов, но ничего не понимал, ни единого звука, а учитывая его благословенную святым память и знание языков, это было удивительно. Он сравнивал песню со всеми знакомыми ему диалектами, от древневадхианского до хадамского, из которого помнил всего пару слов, но ни один из них не подходил. И тем не менее у него было ощущение, что смысл песни совсем рядом, что он не видит его прямо у себя под носом.
Эспер считает, что слиндеры изменились. Что это значит?
«Слиндер» – слово на языке усттишей, означающее «тот, кто ест» или «тот, кто пожирает». Но кто они на самом деле? Короткий ответ таков: когда-то они были людьми, жившими в Королевском лесу или поблизости от него. А потом проснулся Терновый король, и целые племена покинули деревни, чтобы пойти за ним.
Разумеется, существовало множество легенд о таких людях. Например, в «Легенде о Галасе», единственном тексте, оставшемся от исчезнувшего королевства Тирц Эккон, имелся похожий эпизод. Великаны-вомары украли гигантского быка Феригольца, и Галаса послали его вернуть. Во время своего путешествия он встретился с великаном по имени Кервидз, у которого был волшебный котелок. Один глоток из этого котелка превращал людей в различных зверей…
Говорят, у святого Фафланса есть дудочка, пение которой наполняет человека безумием и заставляет пожирать себе подобных. Грим Неистовый – темный и ужасный дух ингорнов, чьим именем клялся Эспер, сеет в душах своих почитателей боевое безумие, превращая их в берсерков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Однако сейчас источник звука был на виду.
– Святые!.. – выдохнул Стивен, который тоже взглянул туда.
Пели невысокий кривоногий мужчина и стройная бледная девочка, чьи зеленые глаза казались сверкающими даже с расстояния в пятьдесят ярдов. Девочке было на вид лет десять или одиннадцать – самый юный слиндер, которого Эспер когда-либо видел. Она держала в каждой руке по змее – отсюда они казались гремучими, – а мужчина сжимал кривой посох с единственной свисающей с него сосновой шишкой.
Оба были обнажены, как в день, когда появились на свет, если не считать все той же татуировки. Они пели, подняв головы, но требовалось не больше мгновения, чтобы понять, что их песня направлена вовсе не в небо.
У очень древних железных дубов тяжелые, могучие ветви часто склонялись до самой земли. Тот, на котором устроились Эспер и его спутники, был не настолько стар; только две ветки располагались достаточно низко, чтобы ухватиться за них, подпрыгнув вверх. Но прямо на глазах лесничего концы дальних веток потянулись вниз и начали гнуться, словно превратились в пальцы великана, решившего подобрать что-то с земли.
– Неистовый! – выругался Эспер.
Не обращая внимания на слиндера, ползущего вверх по дереву, он прицелился в поющего мужчину и выстрелил. Он бы попал, но другой слиндер встал на пути стрелы, и та угодила ему в плечо. То же самое произошло и со следующим выстрелом.
– Плохо дело, – сказал Стивен.
Огромное дерево содрогнулось, когда более толстые сучья потянулись к поющим мужчине и девочке. Окружавшие их слиндеры принялись подпрыгивать, стараясь достать до оживших ветвей. Пока что те были слишком высоко, однако было ясно, что вскоре они опустятся.
Эспер посмотрел на вооруженных спутников.
– Вы, двое, начинайте рубить ветки, – приказал он. – Все, что ведут сюда. Перебирайтесь туда, где они потоньше и их легче перерубить.
– Это наша судьба, – сказал один из солдат. – Наш господин служил силам зла, и теперь мы заплатим за то, что выполняли его приказы.
– Сейчас ты ему не подчиняешься, – сердито возразила Винна. – Ты служишь Энни, законной королеве Кротении. Вспомни, что ты мужчина, и делай, как говорит Эспер. Или дай мне твой меч, и это сделаю я.
– Я слышал, что она делала, – ответил солдат и быстро начертил у себя на лбу знак, защищающий от зла. – Эта женщина, которую вы называете королевой. Она убивала людей, даже не прикасаясь к ним – при помощи колдовства. Все кончено. Мир умирает.
Стивен, который был к нему ближе остальных, протянул руку.
– Дай мне твой меч, – потребовал он. – Быстро!
– Отдай, Ионал, – рявкнул другой солдат и посмотрел на Стивена. – Я не готов умереть. Я пойду в ту сторону. А ты давай в другую.
– Хорошо, – согласился Стивен.
Эспер окинул их быстрым взглядом, когда они разошлись в разные стороны. Он решил, что, если им удастся защитить ветку, на которой они сидят, у них появится шанс спастись.
Винна смотрела на него, и сердце его сжалось от боли. Винна стала лучшим и самым неожиданным даром, который преподнесла ему жизнь за долгие годы. Она была молода, так молода, что порой Эсперу казалось, будто она чужестранка из далекой заморской страны. Но, как правило, она понимала его удивительно хорошо, и иногда это даже смущало его больше, чем радовало. Белый слишком долго жил один.
В последние несколько дней она с ним не разговаривала. С тех самых пор, как обнаружила его сидящим у постели раненой Лешьи. По крайней мере, в этом вопросе она, похоже, его совсем не понимала. Эспер не испытывал к Лешье ни любви, ни вожделения. Это было чем-то еще, чем-то, для чего трудно подобрать название. Его чувство к ней скорее напоминало некое родство душ. Сефри была похожа на него так, как Винна никогда похожа не будет.
Впрочем, может быть, Винна как раз все понимала. И обижалась как раз поэтому.
«Все это не будет иметь значения, если слиндеры до нас доберутся», – подумал Эспер и едва не рассмеялся. Все происходящее напоминало народные пословицы. «Уж лучше подставить шею Неистовому, чем жениться». «Хороший день – это тот, который тебе удалось пережить». «Ничего не скажешь наверняка, когда приходят слиндеры»…
Проклятье, он начинает рассуждать как Стивен.
Эспер выстрелил в очередного врага.
У него осталось три стрелы.
Рубить ветки оказалось совсем не так просто, как Стивен думал. Меч был не слишком остр, а Стивен никогда не рубил дрова и даже толком не знал, как это делается.
Он заметил, что часть веток опустилась уже так низко, что слиндеры вот-вот смогут на них забраться; значит, нужно поторопиться. Он откинулся назад, чтобы как следует замахнуться, и чуть не упал. Стивен сидел на ветке верхом, сжимая ее бедрами, словно бока коня. Но, как и лошадь, ветка не желала оставаться неподвижной, а до земли было далеко.
Он поймал равновесие и снова ударил по ветке мечом. Живое дерево содрогнулось, на землю полетела маленькая щепка. Может быть, если нанести прямой удар, а потом под углом…
Он так и сделал, и у него вышло лучше.
Стивен не мог заставить себя не слышать песню слиндеров. В ней были слова; он чувствовал ритм и поток осмысленных фрагментов, но ничего не понимал, ни единого звука, а учитывая его благословенную святым память и знание языков, это было удивительно. Он сравнивал песню со всеми знакомыми ему диалектами, от древневадхианского до хадамского, из которого помнил всего пару слов, но ни один из них не подходил. И тем не менее у него было ощущение, что смысл песни совсем рядом, что он не видит его прямо у себя под носом.
Эспер считает, что слиндеры изменились. Что это значит?
«Слиндер» – слово на языке усттишей, означающее «тот, кто ест» или «тот, кто пожирает». Но кто они на самом деле? Короткий ответ таков: когда-то они были людьми, жившими в Королевском лесу или поблизости от него. А потом проснулся Терновый король, и целые племена покинули деревни, чтобы пойти за ним.
Разумеется, существовало множество легенд о таких людях. Например, в «Легенде о Галасе», единственном тексте, оставшемся от исчезнувшего королевства Тирц Эккон, имелся похожий эпизод. Великаны-вомары украли гигантского быка Феригольца, и Галаса послали его вернуть. Во время своего путешествия он встретился с великаном по имени Кервидз, у которого был волшебный котелок. Один глоток из этого котелка превращал людей в различных зверей…
Говорят, у святого Фафланса есть дудочка, пение которой наполняет человека безумием и заставляет пожирать себе подобных. Грим Неистовый – темный и ужасный дух ингорнов, чьим именем клялся Эспер, сеет в душах своих почитателей боевое безумие, превращая их в берсерков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145