-- Марченко ласково глядел на девушку. Ему очень хотелось ей понравиться. -- Не бойтесь... Наташа!
Она с благодарностью посмотрела на его худое красивое лицо. Потом вышла вслед за командиром роты во двор. Поискала глазами Акима среди расположившихся на бревнах и чистивших автоматы разведчиков и не нашла его. Лачуга, коловший дрова, указал ей на огород.
Аким лежал на соломе, заложив руки за голову, и задумчиво глядел на небо. Услышав скрип калитки и увидев в ней Наташу, он стремительно вскочил на ноги, стряхивая с себя прицепившиеся соломинки.
-- Наташа! Здравствуй, родная моя!..
-- Здравствуй, Аким!..
Ерофеенко обнял ее и тихо, как ребенка, поцеловал. На ее тонкой, почему-то не тронутой загаром шее, как в ту памятную ночь их первой встречи, билась крохотная жилка. Светлые волосы наполнились воздухом и пылали.
-- Ну... желаю тебе счастья, Аким!.. Ведь ты тоже идешь?
-- Конечно!
-- А меня не возьмете?
-- Нет, Наташа, лейтенант не разрешит...
-- Ты... побереги себя, Аким!.. Прошу тебя!..
Он улыбнулся.
-- Да разве мы впервые уходим на такое? Не беспокойся, Наташа, все будет в порядке!
-- Ну, я жду тебя, родной!
Они вышли во двор.
Там их встретил Ванин, очевидно давно ожидавший Ерофеенко.
-- Давай... автомат твой почищу, -- услужливо предложил Сенька.
Но Аким молча прошел мимо.
-- Ты почему ему не ответил? -- спросила Наташа Акима.
Ей было очень приятно, что об Акиме заботятся другие разведчики. Она не знала, что Аким только что рассорился с Сенькой.
5
Дивизия Сизова залегла в трех километрах от Краснограда, перед небольшим селением. Противник яростно отстреливался. По показаниям пленных офицеров, немцы стремились во что бы то ни стало удержаться на этом рубеже и сосредоточили для контратаки около двух десятков тяжелых и средних танков, а также восемь бронетранспортеров. Однако сведения, полученные от пленных, требовали подтверждения.
Поэтому генерал Сизов решил послать в село группу разведчиков. На этот поиск было отправлено отделение старшего сержанта Шахаева.
К полуночи, миновав рощу, разведчики вышли на опушку леса, где начинался наш передний край. Впрочем, переднего края в полном смысле этого слова здесь не было. Под таким названием обычно понимается: траншеи, ходы сообщения, окопы, пулеметные и стрелковые ячейки, дзоты, блиндажи, колючая проволока в несколько колов, минные поля и прочее. Тут же ничего этого не было. Бойцы лежали в неглубоких ячейках, наспех выкопанных саперными лопатами. Некоторые устроились -- притом не очень удобно -- в воронках от снарядов и бомб. Иные же просто лежали за какими-нибудь бугорками, не успев откопать для себя даже ячеек. В мертвенном свете месяца тускло светились покрывшиеся росой темно зеленые каски лежавших в беспорядке бойцов. Так вот в лунную ночь светятся арбузы на большом колхозном баштане. Изредка промелькнут две-три согнутые фигуры и тут же скроются, вслед им прогремит несколько звонких выстрелов.
Аким направился к длинному каменному строению -- колхозной конюшне. Шахаев послал его туда попросить у стрелков проводника. Все двери конюшни были занавешены плащ-палaтками.
В одном конце конюшни стояли лошади. Аким их не видел. Но было слышно, как они жуют овес, всхрапывают, гремят недоуздками и обмахиваются хвостами. На другом конце на соломе храпели бойцы, должно быть ездовые из батальонных хозяйственных взводов. У изголовья спящих на перевернутых вверх днами кормушках горели стеариновые свечи. Одна свеча пригнулась, и жир стекал с нее прямо на густую черную шапку волос какого-то паренька, лежавшего в обнимку с карабином.
Аким поправил свечу и принялся будить черноволосого.
-- Эй, ты, сгоришь!
Тот открыл глаза и, нисколько не удивившись тому, что над ним стоит незнакомый солдат в очках, буркнул:
-- Чего надо?
Аким рассердился.
-- Сгоришь, говорю, дурья твоя голова! Пощупай свои волосы.
Красноармеец не спеша потеребил волосы, недовольно проворчал:
-- Наставили свечей, черти!.. Что тебе нужно? -- спросил он Акима.
-- Командира или старшину роты, которая тут оборону занимает.
-- Командир -- не знаю где. А старшину сейчас кликну.
Солдат нехотя поднялся, вышел из конюшни. До Акима долетел его сонный хрипловатый голос:
-- Сержант Фетисов! Вас зовут...
"Фетисов! -- обрадовался Аким. -- Неужели вернулся из госпиталя?"
По каменной стене конюшни, как горох, застучала пулеметная очередь. Ездовой быстро вернулся.
-- Фриц... носа высунуть не дает, -- простодушно заметил он.
-- А ты б еще погромче кричал.
-- Так для тебя ж.
-- Ну что? Придет старшина?
-- Должен прийти... Да вот, кажется, он и идет...
Плащ-палатка поднялась.
-- Кто меня звал?
-- Это я, товарищ сержант, Аким.
-- Аким? Разведчик?! Ты как сюда?.. Ну, пошли ко мне! -- тоже обрадовался Фетисов. -- Только потише, а то тут постреливают.
Они вошли в небольшую каменную сторожку. На этот раз разведчик увидел на столе Фетисова длинный и тяжелый ствол бронебойного ружья.
-- Опять вы что-то тут мудрите? -- спросил Аким.
-- Опять, -- признался сержант, кладя руку на ствол бронебойки.
-- Зачем вы ее притащили сюда?
-- Как зачем? -- удивился сержант. -- Надо же найти ей лучшее применение. Вот я и думаю, нельзя ли приспособить к ПТР* оптический прицел, использовать бронебойку как, скажем, снайперскую винтовку: бить по амбразурам вражеских дотов и других укреплений. Ведь скоро мы будем подходить к границе, а там, наверное, доты встретятся. Из винтовки их, конечно, не поразишь. Да и из орудия не всегда попадешь, особенно в амбразуру, а вот из бронебойки, если она будет с оптическим прицелом...
* Противотанковое ружье.
Фетисов замолчал и задумался.
-- Вот только одну штуку не могу никак придумать... Надо посоветоваться с генералом. Напишу рапорт на его имя. Подам по команде. У него на этот счет голова хорошо работает. Он, говорят, книгу о войне пишет.
Не художественную, а свои соображения излагает насчет ведения современной войны. Ведь он ученый!.. У него будто какая-то степень имеется...
-- Вполне может быть, -- согласился Аким, вспомнив генеральский стол, заваленный книгами, и свою последнюю беседу с комдивом.-- Солдат, ставший ученым... Ведь здорово!..
-- Что ж, может, скоро наступит такое время, и солдаты все наши будут иметь высшее образование. К тому дело идет. А я с этой штукой обязательно обращусь к генералу, -- Фетисов снова посмотрел на свою бронебойку.
Аким не стал допытываться, какая это штука тревожит старшину, -разведчику просто было некогда. Однако идея снайперской бронебойки понравилась и ему. Он, как и в тот раз, долго смотрел в простое и вечно озабоченное лицо Фетисова.
"Однако какой беспокойный ум у этого агронома,-- подумал он про сержанта. -- Будто новые сорта семян выращивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Она с благодарностью посмотрела на его худое красивое лицо. Потом вышла вслед за командиром роты во двор. Поискала глазами Акима среди расположившихся на бревнах и чистивших автоматы разведчиков и не нашла его. Лачуга, коловший дрова, указал ей на огород.
Аким лежал на соломе, заложив руки за голову, и задумчиво глядел на небо. Услышав скрип калитки и увидев в ней Наташу, он стремительно вскочил на ноги, стряхивая с себя прицепившиеся соломинки.
-- Наташа! Здравствуй, родная моя!..
-- Здравствуй, Аким!..
Ерофеенко обнял ее и тихо, как ребенка, поцеловал. На ее тонкой, почему-то не тронутой загаром шее, как в ту памятную ночь их первой встречи, билась крохотная жилка. Светлые волосы наполнились воздухом и пылали.
-- Ну... желаю тебе счастья, Аким!.. Ведь ты тоже идешь?
-- Конечно!
-- А меня не возьмете?
-- Нет, Наташа, лейтенант не разрешит...
-- Ты... побереги себя, Аким!.. Прошу тебя!..
Он улыбнулся.
-- Да разве мы впервые уходим на такое? Не беспокойся, Наташа, все будет в порядке!
-- Ну, я жду тебя, родной!
Они вышли во двор.
Там их встретил Ванин, очевидно давно ожидавший Ерофеенко.
-- Давай... автомат твой почищу, -- услужливо предложил Сенька.
Но Аким молча прошел мимо.
-- Ты почему ему не ответил? -- спросила Наташа Акима.
Ей было очень приятно, что об Акиме заботятся другие разведчики. Она не знала, что Аким только что рассорился с Сенькой.
5
Дивизия Сизова залегла в трех километрах от Краснограда, перед небольшим селением. Противник яростно отстреливался. По показаниям пленных офицеров, немцы стремились во что бы то ни стало удержаться на этом рубеже и сосредоточили для контратаки около двух десятков тяжелых и средних танков, а также восемь бронетранспортеров. Однако сведения, полученные от пленных, требовали подтверждения.
Поэтому генерал Сизов решил послать в село группу разведчиков. На этот поиск было отправлено отделение старшего сержанта Шахаева.
К полуночи, миновав рощу, разведчики вышли на опушку леса, где начинался наш передний край. Впрочем, переднего края в полном смысле этого слова здесь не было. Под таким названием обычно понимается: траншеи, ходы сообщения, окопы, пулеметные и стрелковые ячейки, дзоты, блиндажи, колючая проволока в несколько колов, минные поля и прочее. Тут же ничего этого не было. Бойцы лежали в неглубоких ячейках, наспех выкопанных саперными лопатами. Некоторые устроились -- притом не очень удобно -- в воронках от снарядов и бомб. Иные же просто лежали за какими-нибудь бугорками, не успев откопать для себя даже ячеек. В мертвенном свете месяца тускло светились покрывшиеся росой темно зеленые каски лежавших в беспорядке бойцов. Так вот в лунную ночь светятся арбузы на большом колхозном баштане. Изредка промелькнут две-три согнутые фигуры и тут же скроются, вслед им прогремит несколько звонких выстрелов.
Аким направился к длинному каменному строению -- колхозной конюшне. Шахаев послал его туда попросить у стрелков проводника. Все двери конюшни были занавешены плащ-палaтками.
В одном конце конюшни стояли лошади. Аким их не видел. Но было слышно, как они жуют овес, всхрапывают, гремят недоуздками и обмахиваются хвостами. На другом конце на соломе храпели бойцы, должно быть ездовые из батальонных хозяйственных взводов. У изголовья спящих на перевернутых вверх днами кормушках горели стеариновые свечи. Одна свеча пригнулась, и жир стекал с нее прямо на густую черную шапку волос какого-то паренька, лежавшего в обнимку с карабином.
Аким поправил свечу и принялся будить черноволосого.
-- Эй, ты, сгоришь!
Тот открыл глаза и, нисколько не удивившись тому, что над ним стоит незнакомый солдат в очках, буркнул:
-- Чего надо?
Аким рассердился.
-- Сгоришь, говорю, дурья твоя голова! Пощупай свои волосы.
Красноармеец не спеша потеребил волосы, недовольно проворчал:
-- Наставили свечей, черти!.. Что тебе нужно? -- спросил он Акима.
-- Командира или старшину роты, которая тут оборону занимает.
-- Командир -- не знаю где. А старшину сейчас кликну.
Солдат нехотя поднялся, вышел из конюшни. До Акима долетел его сонный хрипловатый голос:
-- Сержант Фетисов! Вас зовут...
"Фетисов! -- обрадовался Аким. -- Неужели вернулся из госпиталя?"
По каменной стене конюшни, как горох, застучала пулеметная очередь. Ездовой быстро вернулся.
-- Фриц... носа высунуть не дает, -- простодушно заметил он.
-- А ты б еще погромче кричал.
-- Так для тебя ж.
-- Ну что? Придет старшина?
-- Должен прийти... Да вот, кажется, он и идет...
Плащ-палатка поднялась.
-- Кто меня звал?
-- Это я, товарищ сержант, Аким.
-- Аким? Разведчик?! Ты как сюда?.. Ну, пошли ко мне! -- тоже обрадовался Фетисов. -- Только потише, а то тут постреливают.
Они вошли в небольшую каменную сторожку. На этот раз разведчик увидел на столе Фетисова длинный и тяжелый ствол бронебойного ружья.
-- Опять вы что-то тут мудрите? -- спросил Аким.
-- Опять, -- признался сержант, кладя руку на ствол бронебойки.
-- Зачем вы ее притащили сюда?
-- Как зачем? -- удивился сержант. -- Надо же найти ей лучшее применение. Вот я и думаю, нельзя ли приспособить к ПТР* оптический прицел, использовать бронебойку как, скажем, снайперскую винтовку: бить по амбразурам вражеских дотов и других укреплений. Ведь скоро мы будем подходить к границе, а там, наверное, доты встретятся. Из винтовки их, конечно, не поразишь. Да и из орудия не всегда попадешь, особенно в амбразуру, а вот из бронебойки, если она будет с оптическим прицелом...
* Противотанковое ружье.
Фетисов замолчал и задумался.
-- Вот только одну штуку не могу никак придумать... Надо посоветоваться с генералом. Напишу рапорт на его имя. Подам по команде. У него на этот счет голова хорошо работает. Он, говорят, книгу о войне пишет.
Не художественную, а свои соображения излагает насчет ведения современной войны. Ведь он ученый!.. У него будто какая-то степень имеется...
-- Вполне может быть, -- согласился Аким, вспомнив генеральский стол, заваленный книгами, и свою последнюю беседу с комдивом.-- Солдат, ставший ученым... Ведь здорово!..
-- Что ж, может, скоро наступит такое время, и солдаты все наши будут иметь высшее образование. К тому дело идет. А я с этой штукой обязательно обращусь к генералу, -- Фетисов снова посмотрел на свою бронебойку.
Аким не стал допытываться, какая это штука тревожит старшину, -разведчику просто было некогда. Однако идея снайперской бронебойки понравилась и ему. Он, как и в тот раз, долго смотрел в простое и вечно озабоченное лицо Фетисова.
"Однако какой беспокойный ум у этого агронома,-- подумал он про сержанта. -- Будто новые сорта семян выращивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92