-- На двоих да погуще. Вот для этого товарища,-- указал он на молчаливого и сурового своего спутника.-- Это он стрелял по самолету.
Повар, толстущий малый, ответил молчанием, однако котелок молодого красноармейца он наполнил жирным, напаристмм супом, в котором плавали большие куски мяса.
-- Спасибо, дорогой,-- поблагодарил бронебойщик повара и уселся рядом со своим новым другом у дороги, свесив ноги в кювет.-- Прочтем? -- обратился он к саперу.
-- Что это у тебя? -- спросил тот, заметив в руках бронебойщика небольшой лист.
-- "Дивизионка". Чтецом я в своей роте был,-- пояснил маленький солдат и выразительно, внятно, как диктант, прочел саперу последнюю сводку Совинформбюро. Вести с Юго-Восточного фронта были неутешительны, и бойцы долго молчали.-- Хочу к вам в саперы. Возьмете? -- спросил бронебойщик и выжидающе посмотрел в хмурое лицо молчаливого сапера.
Сапер не спеша прожевал мясо, смахнул с губ крошки и отрицательно покачал головой.
-- Нет.
-- Почему? -- удивился маленький боец.
-- Ну какой из тебя сапер? Если ты в свое ружье плохо веришь, то саперная лопата и вовсе придется тебе не по нраву.-- Солдат помолчал, посмотрел на обиженного красноармейца, и ему вдруг стало его жалко: -- А почему ты один?..
-- Взвод наш погиб на Дону,-- горько сообщил боец, и саперу показалось, что бронебойщик может расплакаться.
-- Ну, хорошо,-- сказал он,-- я поговорю с командиром... Зовут-то тебя как?
-- Василий. Вася Пчелинцев.
-- Ну, а я -- Уваров. Будем, значит, знакомы.
Сeнька внимательно выслушал рассказ Уварова.
-- Как только не встречаются люди на войне,-- сказал он с необычайной для него серьезностью.-- Ну и что ж, хороший из Пчелинцева сапер получился?
-- Очень даже хороший. А ты что, знал, что ли, его? -- вдруг спросил Уваров, заметив какое-то странное выражение лица Сеньки.
-- Встречались как-то...-- уклончиво проговорил Ванин.
Оба замолчали.
Тут же, на поляне, заботливый Пинчук проверял свои продовольственные запасы. На поясном ремне у него висела фляга. Подошедший Сенька не мог оторвать взгляда от этого грешного сосуда. Пинчук ему погрозил: не время, мол, об этом думать -- всему свой черед.
Подсел к Пинчуку и Уваров. Сапер все время присматривался к Петру Тарасовичу. Этот кряжистый полтавчанин с первых минут расположил к себе Уварова. Якову казалось, что Пинчук никогда не может сделать необдуманного шага. Нравилось ему и то, что Петр Тарасович все время покрикивал на отчаянного и легкомысленного, по понятиям Уварова, Сеньку. И Яков никак не мог уразуметь, почему не Пинчук их командир, а молчаливый и как будто даже робкий Шахаев, который, как думалось Уварову, словно боялся своих подчиненных. Вчера Яков даже сказал об этом шагавшему впереди него Пинчуку. Тот остановился, вскинул мохнатые брови.
-- Ты ще ничого нэ розумиеш, Уваров. Шахаев -- добрый командир, голова в него свитла. С ним не пропадешь. С ним, як и с Забаровым, мы ни разу не возвращались без "языка".
-- А с Марченко? -- спросил Уваров.-- С лейтенантом тоже без "языка" не возвращались?
-- Пид Сталинградом -- да. А зараз -- було дило...-- Пинчук немного смутился. Видимо, он решил, что так говорить о прославленном командире не полагается, и поспешил исправить положение: -- Но Марченко -- теж добрый командир. Храбрийший и вообще.
Тут он запнулся и умолк.
Уваров внимательно смотрел на большие руки Пинчука, заботливо укладывавшие в мешок продукты.
На другой стороне поляны появился Аким. Быстро подошел к Шахаеву, наклонился, о чем-то докладывал. Сенька нетерпеливо посматривал туда, но мешать им не решился: ему показалось, что Аким принес какие-то важные сведения.
Аким в тот день так и не отдохнул. Горячая мечта теребила его сердце. Родное село было отсюда совсем близко -- рукой подать. Хотя бы на часок попасть туда... Доложив Шахаеву о результатах разведки, он быстро направился к Сеньке. Решил рассказать ему все, пусть Сенька попросит командира -- и будь что будет!..
7
Когда солнце стало опускаться к горизонту, Шахаев объявил о конце привала. Принесенные Акимом сведения говорили о том, что оставаться здесь разведчики больше не могли,-- совсем близко располагались немецкие части, по всей вероятности резервные.
В полнеба стояло красное зарево, окрашивая макушки деревьев. Разведчики шли гуськом, осторожно ступая. Впереди -- Шахаев. За ним -- Пинчук, затем -Уваров, Ванин и замыкающим -- Аким. Запрокинув голову, он сказал:
-- Зари горит. Дождь будет.
Семен засмеялся:
-- Предсказатель новый объявился! Откуда тебе все известно?
-- А вот известно. Ведь как-никак учитель. И тебя, Семен, еще кое-чему могу поучить.
-- Чему это? -- белые брови Сеньки сдвинулись: он был явно озадачен.-Чему же все-таки ты можешь меня поучить, Аким? Уж не за "языками" ли ходить?
-- Зачем же за "языками". Этому ремеслу ты кое-как обучен. А вот математике, например, русскому языку, литературе... Мало ли чему?
-- Может, кое-что из этих наук я и подзабыл,-- чистосердечно признался Семен.-- Однако насчет дождя и прочее ты, Аким, подзагнул.
-- Поживем -- увидим.
Аким уже успел рассказать Сеньке о том, что его тревожило, и теперь на душе у него стало легче. Лицо приняло прежнее добродушное выражение, как всегда немножко рассеянное. Сенька обещал ему уговорить Шахаева на обратном пути отпустить Акима на несколько часов, а может, и на всю ночь,-- смотря по обстоятельствам -- в родное село к невесте.
Вскоре стало душно. Гонимые южными ветрами, низко поплыли темные тучи. Мокрыми ошмотьями к ногам прилипали прошлогодние дубовые листья. По веткам забарабанил редкий холодный дождь.
Аким ухмылялся.
-- Ну, что я говорил? -- толкал он Сеньку.
Но тот не сдавался.
-- Ворона -- дура, но и она может накаркать любую беду.
Дождь усилился.
Разведчики вышли к реке Вьюнка. Шахаев волновался, все время глядел по сторонам: в этом месте их должен был встретить человек.
Сквозь разрывы облаков выглянула луна -- начищенная, беззаботная -- и тут же снова спряталась за тучи. Надо было переправляться на противоположный берег. Посмотрели -- лодки не видать. Но тут случилось то, что на солдатском языке называется "подвезло": высокое дерево, стоявшее над самой водой, подмытое течением, повалилось, едва его толкнул Пинчук. Оно с треском упало вершиной на тот берег, образовав своеобразный мост.
Первым вызвался пройти Семен.
-- Только в случае чего матери сообщите,-- сказал он, улыбаясь.
Но улыбка получилась не Сенькина -- натянутая, пожалуй даже жалкая. Он с опаской поглядывал на черную, кипящую пучину и осторожно ступил на дерево.
От тяжести Сенькиного тела дерево опускалось все ниже и ниже, и, когда Ванин достиг середины, оно качнулось, выскользнув из-под ног разведчика. Семен попытался было ухватиться за ствол, но потерял равновесие и на глазах разведчиков исчез под водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92