Он готов был ловить каждое слово.
– Вы знаете, зачем я вас пригласил?
– Нет, но если будет в моих силах, я с радостью все выполню.
– Понимаете ли, пан Котлар, вы сдаете квартиру одному русскому, – в глазах маленького человечка отразился неподдельный ужас. Он попытался не то, что-то спросить, но поперхнулся и не вымолвил ни слова. – Так вот я от вас хотел бы услышать о нем побольше.
– Пан министр, – маленький человек, словно стал еще меньше, а в его голосе зазвучали жалобные нотки, – вы поверьте, я и понятия не имел, что он занимается мне приличным человеком, но поверьте, я просто никогда не умел разбираться в людях. И если надо я его сегодня же выселю и без всяких возражений с его стороны.
– Постойте, давайте не будем предпринимать поспешных действий. Для начала расскажите мне все, что вы о нем знаете.
– Я? Ну не могу сказать, что знаю о нем много. Живет в квартире, что я сдаю, вы знаете, я исправно плачу, налоги со сдачи квартиры, собака у него такая огромная, которых русские вывели, чтобы Гулаг охранять. Работал он опять же в моей фирме. Но знаете, пан министр, очень не долго и поверьте ни к какой секретной информации ни я, ни он доступа на этой работе не имели. А после того, как американцы отобрали мой контракт, я с ним больше не сотрудничаю. Он сам с американцами судится по поводу своего патента. Даже адвоката пана доктора Гросса нашел.
– Вы сказали о патенте, не могли бы вы более подробно о нем рассказать.
– Пан министр, вы поймите, я действительно ни чего не знаю, о его патенте. Мы работали, как все, тут он приходит и говорит, вот я здесь придумал новое решение и подал документы на его патентование. Ну, мы посмотрели, действительно решение не плохое, а как он его придумал, где взял, я честное слово не знаю.
– А вы не допускаете, что он мог его украсть в России.
– Да что вы говорите? И русские теперь будут требовать от нас компенсации. Так вот почему американцы ему не платят. Но вы поверьте, пан министр, я действительно ни о чем не знал.
– Давайте пока ограничимся тем, что вы меня будете информировать о каждом его шаге.
* * *
Собравшись и рассчитавшись, мы поехали домой. Доехав до Копра, я вспомнил о своих гостях и не зная, чем бы их порадовать, решил, увидев вывеску винодельческого завода, заехать в магазин при заводе и купить их фирменного вина для Ленки.
В магазинчике, воспользовавшись предоставляемой здесь возможностью и надеясь, что на границе меня не заставят выпить излишки, я купил по пять литров замечательного черного «Терана» и белой «Мальвазии», и после этого, хоть как-то оправдавшись перед собой, продолжил свой путь.
Ко времени итальянской сиесты я был уже около Вены и остановившись позвонил Кьяре. Телефон повторил уже слышанную мной вчера фразу. Я попробовал набрать номер еще раз, но результат остался тот же. Каждый раз, останавливаясь, я набирал ее номер, и каждый раз безуспешно.
В этот раз на таможнях машина моя, похоже, вовсе не интересовала таможенников, так что приехал домой я раньше, чем ребята вернулись со своих экскурсий.
– А мы уже боялись, не случилось ли с тобой что-нибудь, – сказала Ленка, увидев меня.
– Ну что со мной может случиться, – ответил я, и добавил, – Лен, я там привез прекрасное словенское вино.
– Но ты же ехал в Италию.
– Так уж получилось, – рассказывать мне не хотелось, но очевидно под нахлынувшими воспоминаниями, что то поменялось в моем лице, и Андрей прокомментировал:
– Заем, знаем мы этих Руджер, ставлю диагноз – влюбился, как мальчишка. У него же такая морда была, когда он в десятом классе влюбился в Светку Фомину…
Ленка, очевидно без труда угадав правду, рыкнула на супруга и постаралась перевести разговор на другую тему.
– Ну надеюсь, ты до нашего отъезда больше ни куда не поедешь.
– Пока что не планировал, – сказал я.
Ленка быстро накрыла на стол и мы сели ужинать. Воспользовавшись, тем что у моих гостей накопилось огромное количество впечатлений, я ограничился комментариями к ним. Выйдя в комнату позвонить Кьяре, я услышал, как Сенька спрашивает.
– Ма, а я сегодня опять буду спать в гостиной.
– А где будет спать дядя Сережа, головой подумай, – раздался в ответ голос Ленки.
Но это все лишь вскользь коснулось моего сознания, потому, что телефон все так же не хотел соединяться. Набрав номер еще несколько раз и, решив завтра же позвонить ей по рабочему номеру, я вернулся к ребятам. Вино, необычно вкусное, но к сожалению, почему-то мало известное, понравилось даже Андрею, всегда декларирующему свое презрение к подобным напиткам. Ребята снова рассказывали о том, что видели, что-то спрашивали, а я что-то отвечал.
Уснуть я долго не мог, перебирая в голове причины, по которым не могу дозвониться Кьяре, но в конце концов, измучив себя, заснул.
Утром я прежде всего позвонил в полицейский комиссариат Ундины. Рабочий телефон Кьяры никто не поднимал, а дежурный на все мои попытки спросить его о комиссаре Вианелли, отвечал лишь:
– Не понимаю, сеньор.
Я решил заняться переводами, но позвонила секретарша доктора Гросса и пригласила меня на встречу с ним. В итоге более чем часовой беседы, я узнал, что мне надо очень срочно получить экспертные заключения от двух независимых экспертов, имена которых мне предложил доктор Гросс. Заехав домой, я написал ребятам записку, чтобы они меня сегодня не ждали и располагали всей квартирой, забрал Стена и поехал на встречу с экспертами.
Проведя несколько часов за рулем в пути до маленького городка под Либерцем, я подъехал по продиктованному мне доктором Гроссом адресу фирмы «Седлакимпекс» и увидев красный кирпичный барак, явно, очень давно, где-то во времена Австро-Венгерской империи, служивший производственным цехом, а сегодня заброшенно смотревшийся среди заросшего бурьяном двора за покосившимся деревянным забором. Проверив адрес и, учитывая, что в округе не было других строений, я въехал во двор.
На деревянных дверях, явно знавших лучшие времена, запаянная в прозрачную полиэтиленовую оболочку, висела напечатанная на компьютере вывеска с гордым названием «Седлакимпекс».
Дверь передо мной открылась, и на пороге появился сам, как я узнал, после того как он представился, пан Седлак. Я представился в ответ и, сославшись на доктора Гросса, спросил его, может ли он срочно сделать для меня экспертное заключение. Он, ответив, что работы, конечно очень много, но, учитывая просьбу доктора Гросса, которого он, кстати, очень уважает, постарается, пригласил меня внутрь.
Пройдя по полутемному коридору, заставленному, какими-то шкафчиками, явно выкинутыми хозяевами, после того, как они пришли в полную негодность, мы оказались в большом светлом помещении, разгороженном тонкими фанерными стенами на несколько отсеков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Вы знаете, зачем я вас пригласил?
– Нет, но если будет в моих силах, я с радостью все выполню.
– Понимаете ли, пан Котлар, вы сдаете квартиру одному русскому, – в глазах маленького человечка отразился неподдельный ужас. Он попытался не то, что-то спросить, но поперхнулся и не вымолвил ни слова. – Так вот я от вас хотел бы услышать о нем побольше.
– Пан министр, – маленький человек, словно стал еще меньше, а в его голосе зазвучали жалобные нотки, – вы поверьте, я и понятия не имел, что он занимается мне приличным человеком, но поверьте, я просто никогда не умел разбираться в людях. И если надо я его сегодня же выселю и без всяких возражений с его стороны.
– Постойте, давайте не будем предпринимать поспешных действий. Для начала расскажите мне все, что вы о нем знаете.
– Я? Ну не могу сказать, что знаю о нем много. Живет в квартире, что я сдаю, вы знаете, я исправно плачу, налоги со сдачи квартиры, собака у него такая огромная, которых русские вывели, чтобы Гулаг охранять. Работал он опять же в моей фирме. Но знаете, пан министр, очень не долго и поверьте ни к какой секретной информации ни я, ни он доступа на этой работе не имели. А после того, как американцы отобрали мой контракт, я с ним больше не сотрудничаю. Он сам с американцами судится по поводу своего патента. Даже адвоката пана доктора Гросса нашел.
– Вы сказали о патенте, не могли бы вы более подробно о нем рассказать.
– Пан министр, вы поймите, я действительно ни чего не знаю, о его патенте. Мы работали, как все, тут он приходит и говорит, вот я здесь придумал новое решение и подал документы на его патентование. Ну, мы посмотрели, действительно решение не плохое, а как он его придумал, где взял, я честное слово не знаю.
– А вы не допускаете, что он мог его украсть в России.
– Да что вы говорите? И русские теперь будут требовать от нас компенсации. Так вот почему американцы ему не платят. Но вы поверьте, пан министр, я действительно ни о чем не знал.
– Давайте пока ограничимся тем, что вы меня будете информировать о каждом его шаге.
* * *
Собравшись и рассчитавшись, мы поехали домой. Доехав до Копра, я вспомнил о своих гостях и не зная, чем бы их порадовать, решил, увидев вывеску винодельческого завода, заехать в магазин при заводе и купить их фирменного вина для Ленки.
В магазинчике, воспользовавшись предоставляемой здесь возможностью и надеясь, что на границе меня не заставят выпить излишки, я купил по пять литров замечательного черного «Терана» и белой «Мальвазии», и после этого, хоть как-то оправдавшись перед собой, продолжил свой путь.
Ко времени итальянской сиесты я был уже около Вены и остановившись позвонил Кьяре. Телефон повторил уже слышанную мной вчера фразу. Я попробовал набрать номер еще раз, но результат остался тот же. Каждый раз, останавливаясь, я набирал ее номер, и каждый раз безуспешно.
В этот раз на таможнях машина моя, похоже, вовсе не интересовала таможенников, так что приехал домой я раньше, чем ребята вернулись со своих экскурсий.
– А мы уже боялись, не случилось ли с тобой что-нибудь, – сказала Ленка, увидев меня.
– Ну что со мной может случиться, – ответил я, и добавил, – Лен, я там привез прекрасное словенское вино.
– Но ты же ехал в Италию.
– Так уж получилось, – рассказывать мне не хотелось, но очевидно под нахлынувшими воспоминаниями, что то поменялось в моем лице, и Андрей прокомментировал:
– Заем, знаем мы этих Руджер, ставлю диагноз – влюбился, как мальчишка. У него же такая морда была, когда он в десятом классе влюбился в Светку Фомину…
Ленка, очевидно без труда угадав правду, рыкнула на супруга и постаралась перевести разговор на другую тему.
– Ну надеюсь, ты до нашего отъезда больше ни куда не поедешь.
– Пока что не планировал, – сказал я.
Ленка быстро накрыла на стол и мы сели ужинать. Воспользовавшись, тем что у моих гостей накопилось огромное количество впечатлений, я ограничился комментариями к ним. Выйдя в комнату позвонить Кьяре, я услышал, как Сенька спрашивает.
– Ма, а я сегодня опять буду спать в гостиной.
– А где будет спать дядя Сережа, головой подумай, – раздался в ответ голос Ленки.
Но это все лишь вскользь коснулось моего сознания, потому, что телефон все так же не хотел соединяться. Набрав номер еще несколько раз и, решив завтра же позвонить ей по рабочему номеру, я вернулся к ребятам. Вино, необычно вкусное, но к сожалению, почему-то мало известное, понравилось даже Андрею, всегда декларирующему свое презрение к подобным напиткам. Ребята снова рассказывали о том, что видели, что-то спрашивали, а я что-то отвечал.
Уснуть я долго не мог, перебирая в голове причины, по которым не могу дозвониться Кьяре, но в конце концов, измучив себя, заснул.
Утром я прежде всего позвонил в полицейский комиссариат Ундины. Рабочий телефон Кьяры никто не поднимал, а дежурный на все мои попытки спросить его о комиссаре Вианелли, отвечал лишь:
– Не понимаю, сеньор.
Я решил заняться переводами, но позвонила секретарша доктора Гросса и пригласила меня на встречу с ним. В итоге более чем часовой беседы, я узнал, что мне надо очень срочно получить экспертные заключения от двух независимых экспертов, имена которых мне предложил доктор Гросс. Заехав домой, я написал ребятам записку, чтобы они меня сегодня не ждали и располагали всей квартирой, забрал Стена и поехал на встречу с экспертами.
Проведя несколько часов за рулем в пути до маленького городка под Либерцем, я подъехал по продиктованному мне доктором Гроссом адресу фирмы «Седлакимпекс» и увидев красный кирпичный барак, явно, очень давно, где-то во времена Австро-Венгерской империи, служивший производственным цехом, а сегодня заброшенно смотревшийся среди заросшего бурьяном двора за покосившимся деревянным забором. Проверив адрес и, учитывая, что в округе не было других строений, я въехал во двор.
На деревянных дверях, явно знавших лучшие времена, запаянная в прозрачную полиэтиленовую оболочку, висела напечатанная на компьютере вывеска с гордым названием «Седлакимпекс».
Дверь передо мной открылась, и на пороге появился сам, как я узнал, после того как он представился, пан Седлак. Я представился в ответ и, сославшись на доктора Гросса, спросил его, может ли он срочно сделать для меня экспертное заключение. Он, ответив, что работы, конечно очень много, но, учитывая просьбу доктора Гросса, которого он, кстати, очень уважает, постарается, пригласил меня внутрь.
Пройдя по полутемному коридору, заставленному, какими-то шкафчиками, явно выкинутыми хозяевами, после того, как они пришли в полную негодность, мы оказались в большом светлом помещении, разгороженном тонкими фанерными стенами на несколько отсеков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94