От деревянного потолка гулко отдавалось эхо шагов десятков мужских ботинок. Музыка постепенно стала живее, как и танец, и настроение танцующих. Мужчины вели себя отнюдь не как на балу, и их партнерши нередко вскрикивали, но без особого недовольства.
– А теперь возьмитесь за руки и сделайте круг налево, слушая музыку и попадая в такт, – торжественно выкрикнул мэр.
Зрители решили тоже поучаствовать в танце, хлопая в ладоши или притоптывая. Роури пленительно смеялась и, кружась, переходила от партнера к партнеру; ее рыжие волосы летали по плечам то вправо, то влево.
– Дамы переходят в центр, мужчины отступают от центра, – пропел Хамфри. – Настало время попрощаться, потому что здесь вы меняете партнера.
– До свидания, Роури, – произнес счастливчик телеграфист, которому выпала удача кружиться с ней последним.
– До свидания, Рэнди. – Она весело махнула ему, и ее зеленые глаза блеснули озорством.
– Все дамы берутся за руки и идут по кругу, – объявил мэр. – Это выглядит очень здорово, барышни, и потому вы это сделаете еще раз.
Дамы продолжили танец до его команды остановиться, после чего им надлежало поприветствовать нового партнера.
– Дамы делают круг вокруг партнера. А теперь – джентльмены, в другом направлении.
К изумлению Роури, она вдруг оказалась лицом к лицу с доктором Грэхемом.
– Замечательный танец, мисс Коллахен, – сказал он с улыбкой. Они рассмеялись, глядя друг на друга.
Когда танец подходил к концу, мэр снова подал голос.
– А теперь, джентльмены, хватит время терять, в благодарность за танец можно дам поцеловать.
Поднялась суматоха с криками и визгом. Томас обхватил Роури за талию.
– Я очень рад, что в конце танца встретился с вами, мисс Коллахен.
Он медленно наклонил к ней голову. Она закрыла глаза и слегка подалась вперед. Но затем в изумлении посмотрела на него, ощутив легкий поцелуй в щеку.
– Благодарю вас, мэм, – проговорил он поспешно.
Его губы тронула улыбка: похоже, он догадался, чего она ждала. Смущенная этим, она кивнула:
– Благодарю вас, доктор Грэхем. – Затем повернулась и медленно пошла от него прочь.
Томас последовал за ней и, догнав, взял за руку.
– Думаю, нам обоим не помешает глотнуть свежего воздуха, мисс Коллахен.
Роури позволила ему провести себя до ближайшей двери, но, оказавшись снаружи, поспешно выдернула руку и пошла вперед.
Томас не отставал, отметив про себя, как замечательно покачиваются при ходьбе ее бедра. Она остановилась у дерева и прислонилась к стволу.
Мягкий свет луны превратил ее рыжие волосы в серебристые. Томас тихо произнес:
– Не сердитесь на меня, Роури.
Этот глубокий, ровный, чарующий голос подействовал на нее опьяняюще. Вся ее обида растворилась с первым же его словом.
Она повернулась к нему. Ее ясные глаза вблизи были такими удивительными, что у Томаса перехватило дыхание.
– Почему я должна на вас сердиться, доктор?
– Вас трудно понять, мисс Коллахен, – выдавил Томас, как только к нему вернулась способность говорить.
Она подняла брови.
– Трудно? Почему?
– Я, наверное, не знаю настоящей Роури Коллахен. Я видел молодую даму в джинсах и ботинках, которая решительно лезла на гору. А теперь вдруг – поразительно красивая девушка, одетая по последней парижской моде, с веером вместо винчестера.
– Что особенного в том, что женщины принаряжаются для танцев, доктор Грэхем?
Он почувствовал знакомый дурманящий запах лаванды.
– Я говорю не о нарядах. Она мягко улыбнулась.
– Но вы наверняка знаете, что каждая женщина играет несколько ролей, доктор.
Томас предпочел неопределенно улыбнуться, вместо того чтобы говорить о своих знакомствах с женщинами, и сменил тему:
– Доктор. Доктор Грэхем. Как формально. А почему вы не зовете меня Ти Джей?
Роури эта мысль показалась абсурдной.
– Я не могу вас так называть. Это было бы как обращение к моему отцу. – Она опустила голову и искоса взглянула на него, уперев сложенный веер в щеку. – У вас же есть имя?
– Томас Джефферсон Грэхем к вашим услугам, мэм.
– О нет! – воскликнула она, округлив глаза. Томас поднял руку.
– Не говорите мне. Я догадаюсь сам. Вашего отца зовут Томас Джефферсон.
Роури медленно кивнула, и они оба рассмеялись.
– Похоже, у нас с вами из-за этого будут проблемы. Но вас, конечно, не всегда звали по инициалам? – спросила она.
– Ну, когда я был моложе и мать хотела меня наказать, она называла меня Томас.
– Томас. – На мгновение она замерла, как бы прислушиваясь, как звучит это имя. – Мне это нравится. Это имя подходит вам много лучше, чем Ти Джей. Могу я звать вас Томас?
– Был бы очень рад, мэм.
– Думаю, ваша мать скучает без вас, Томас.
– Моя мать умерла, мэм. Как и отец, двенадцать лет назад.
Она опустила глаза.
– О, прошу прощения. Я знаю, как тяжело об этом вспоминать. Моя мать умерла год назад.
– Очень жаль это слышать, мэм.
Она как бы почувствовала исходящее от него тепло.
– А где ваш дом, Томас?
– В Виргинии. Когда я вернулся из армии, я отправился туда и стал практиковать в Уильямсбурге.
– И что заставило вас покинуть Виргинию и отправиться на Запад? – Она снова двинулась вперед.
– Строительство трансконтинентальной дороги грех упустить. Это одно из величайших событий в истории. Всего несколько лет назад страна была разделена, шла гражданская война; сейчас же Восточное побережье соединяется с Западным, и теперь страна будет единой, как никогда.
Роури остановилась у дерева и прислонилась к нему.
– Это действительно для вас так важно?
– Для меня было гораздо легче съездить в Европу, чем на Западное побережье Америки. Железная дорога изменит все. – Он улыбнулся и добавил извиняющимся тоном: – Для вас, наверное, все это скучно?
– Нисколько. Я никогда не смотрела на дорогу с такой точки зрения. Мой отец относится к ней совсем иначе.
– Я это заметил. – Он помолчал. – Когда мне предложили участвовать в этом деле, я согласился. – Томас взял ее за руку. – Но я уже много рассказал про себя. Расскажите мне о Роури Коллахен. Что она хочет от жизни?
Роури улыбнулась и снова пошла вперед.
– Ну, особо много я об этом не думала. Мне всегда было хорошо здесь. Я очень люблю наше ранчо и не могу себе представить, что буду жить где-нибудь еще. – Она рассмеялась. – И в Европе я не была, не то что вы, Томас. Всю свою жизнь я прожила здесь, в штате Юта, кроме двух лет, когда мама отправила меня в Миссури, чтобы я окончила там школу. Я с большим нетерпением ждала возвращения в «Округ Си». – Они остановились у дуба. – Моя мама до замужества была учительницей, и она учила нас дома – и меня, и Кина.
– Кина? – с удивлением переспросил Томас. Роури кивнула.
– Мать Кина была нашей кухаркой. Мы выросли вместе в «Округе Си». – И она тихо добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73