Они уже проезжали мимо него несколько часов назад. С расписными ставнями и наличниками, домик этот смотрелся очень мило. Уютно укрытый под склоном горы, он находился в некотором отдалении от соседних домишек, и потому Коннор решил привезти Джемму именно сюда.
Дом принадлежал Каламу Ковану — пожалуй, самому образованному и начитанному крестьянину в Гленаррисе. Жена Калама, Мэри, славилась своей домовитостью и гостеприимством и могла бы хорошо позаботиться о Джемме. Кроме того, Кованы бездетны, а значит, в доме не будет никого лишнего, а на их молчание он можно положиться.
Когда повозка вкатилась во двор, дома была одна Мэри, однако она не стала задавать вопросов или удивляться по поводу того, что Коннор заявился к ней в дом, представив Джемму как свою супругу.
— Заходите, заходите, у меня как раз готов кипяток, — только и сказала она, и Коннор туг же понял, что сделал правильный выбор.
У Джеммы от недавних слез раскалывалась голова, к тому же на нее то и дело накатывали приступы дурноты. Она не решилась сказать о них Коннору, видя, что он и без того донельзя возбужден и разгневан. И теперь она лишь с облегчением рухнула в кресло, еле пробормотав слова благодарности круглолицей женщине в крахмальном переднике, предложившей ей чаю.
Отойдя к дверям, Коннор принялся о чем-то шептаться с хозяйкой. Джемма не обратила на это внимания. У нее снова начались спазмы в животе, и она подумала, что скорее всего ей стало так плохо от того сыра, что она съела днем. Однако приступы стали такими резкими, что она невольно вспомнила о болезни, которая едва не свела ее в могилу по пути на север.
Ох, нет, только не это, молилась она про себя.
Может быть, это ее обычные недомогания? Какой же сегодня день? Однако ее мысли путались от боли и слабости, и она не в состоянии была сосчитать, сколько прошло времени со дня ее последнего нездоровья.
Она снова услышала оживленный шепот, и вот уже дверь захлопнулась за широкой спиной Коннора. Снаружи раздалось ржание пони, а хозяйка вернулась в комнату, потирая руки.
— Ну а теперь, мэм, вам нужно покушать. Мне тут сказали, что вы сильно проголодались и… — слова застряли у нее в горле, когда Джемма подняла голову и она увидела ее лицо. — Ох, милочка! Вам что, плохо?
— Ничего страшного, — с запинкой прошептала Джемма. — Просто легкое расстройство желудка. Мне скоро… наверное…
Она так и не закончила фразу. Комната закружилась перед ее глазами. Она застонала, и женщина еле успела подхватить ее, прежде чем она, потеряв сознание, упала с кресла.
Кое-как приведя Джемму в чувство, Мэри помогла ей перебраться в гостиную. Однако новая порция чая не принесла молодой женщине облегчения, и пришлось уложить гостью на кровать и потеплее укрыть, так как лихорадка усилилась.
Мэри не видела нужды в том, чтобы посылать за доктором. Жительнице Гленарриса вообще вряд ли такое могло прийти в голову. С одной стороны, ближайший врач имелся лишь в Инвернессе, а с другой — стоило ли поднимать шум из-за обычного гриппа? Но поскольку заболел все же не кто-нибудь, а жена их лэйрда и поскольку сам лэйрд, судя по всему, не имеет о том понятия, Мэри сочла себя обязанной кое-что предпринять.
Макджоувэн приказал ей молчать о том, что приехал сюда и к тому же привез с собой молодую жену. Но коль скоро малышка так сильно занемогла, было бы неплохо отправить Калама с этим известием в замок. Она в нетерпении подошла к двери и выглянула на дорогу — не возвращается ли муж. Обычно он не задерживался надолго после наступления темноты, однако ни во дворе, ни на дороге Мэри не увидела ни души. Она молилась, чтобы Калам вернулся поскорее.
Но через несколько минут, хлопоча возле стонавшей в постели Джеммы, Мэри только радовалась, что Калам где-то застрял. Хотя у этой женщины не было своих детей, она была опытной повитухой, и очень быстро догадалась, какого рода недомогание случилось у молодой жены Макджоувэна..
Мэри следила, как мечется от боли Джемма. Вот она схватила хозяйку за руку и прошептала:
— Такое случается со мною впервые. Когда Коннор вез… меня сюда, он… он сказал, что это может быть от плохой пищи. И вот я… я думаю, что это был сыр.
Сыр?.. Мэри с удивлением и жалостью посмотрела на Джемму. «
— Ох миленькая! Вы так и не поняли, что с вами?
— Я отравилась несвежим сыром, правда?
— Ни при чем тут ваш сыр, — горестно возразила Мэри. — Это родовые схватки у вас начались. Случилась на то Божья воля, и не доносили вы ребеночка.
Джемма, не веря своим ушам, уставилась на нее.
— Это… это выкидыш?..
— Ну да. Выкидыш. Ужас, конечно, что вы дитя потеряете, да только благодарите Бога, что случилось это у вас так быстро. Я точно знаю, что теперь вам нужно будет только оправиться, и вы еще родите других детей. А теперь лежите тихо. Это скоро кончится.
— Н-нет! — Джемма попыталась было сесть, но от этого новый приступ схваток скрутил ее тело, и по вискам потекли струйки пота. — Пожалуйста, — взмолилась она, — ведь вы же можете что-то сделать! Не дайте… не дайте ему пропасть!
— Жалко мне вас, милая, — с сочувствием отвечала Мэри. — Да только не во власти это человеческой.
Джемма зажмурилась, ее лицо покрыла мертвенная бледность. Из-под плотно прикрытых век струились слезы, и Мэри вытирала их теплой мягкой салфеткой. Со вздохом она взяла в руки безвольные пальцы Джеммы. Ох как хорошо она понимала то горе, что терзало сейчас эту девочку! Разве она всю жизнь не мечтала иметь ребеночка? И кто же знает, что хуже — потерять свое дитя от преждевременных родов или же попытаться родить его в срок, но погибнуть обоим?
Мэри ловко переменила под Джеммой постель и надела на нее свежую сорочку. Однако жар у больной не проходил, и Мэри забеспокоилась. Выкидыши по тем временам были довольно обычным делом, однако, судя по всему, жена лэйрда не испытала облегчения после того, как все закончилось. Наоборот, недомогание усилилось, усугубленное ее смущением и горем.
— Не… не позволяйте ему…
— Что, милочка? — переспросила Мэри, наклоняясь поближе.
— Коннор. Он не должен… Вы ему… вы ему не говорите.
Женщина была явно шокирована.
— Но ведь он отец ребеночка, миленькая!
— Н-нет, не надо! — Джемма еле шевелила бескровными губами. — Он… он не думал, что у меня… у меня ребенок. И я не хочу, чтобы он узнал. Пусть… пусть не узнает.
У Мэри голова пошла кругом. Совершенно очевидно, что ни один из новобрачных понятия не имел о ребенке. Ну что ж, Мэри Кован совершенно не собирается брать на себя труд решать, что хорошо и что плохо для других, особенно для их лэйрда и его молодой жены. Ох, какая ж она у него слабенькая, кожа да кости! Чего удивляться, что она не могла выносить ребенка.
— П-пожалуйста… — настаивала Джемма.
— Ну-ну, — похлопала Мэри по горячей маленькой руке Джеммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Дом принадлежал Каламу Ковану — пожалуй, самому образованному и начитанному крестьянину в Гленаррисе. Жена Калама, Мэри, славилась своей домовитостью и гостеприимством и могла бы хорошо позаботиться о Джемме. Кроме того, Кованы бездетны, а значит, в доме не будет никого лишнего, а на их молчание он можно положиться.
Когда повозка вкатилась во двор, дома была одна Мэри, однако она не стала задавать вопросов или удивляться по поводу того, что Коннор заявился к ней в дом, представив Джемму как свою супругу.
— Заходите, заходите, у меня как раз готов кипяток, — только и сказала она, и Коннор туг же понял, что сделал правильный выбор.
У Джеммы от недавних слез раскалывалась голова, к тому же на нее то и дело накатывали приступы дурноты. Она не решилась сказать о них Коннору, видя, что он и без того донельзя возбужден и разгневан. И теперь она лишь с облегчением рухнула в кресло, еле пробормотав слова благодарности круглолицей женщине в крахмальном переднике, предложившей ей чаю.
Отойдя к дверям, Коннор принялся о чем-то шептаться с хозяйкой. Джемма не обратила на это внимания. У нее снова начались спазмы в животе, и она подумала, что скорее всего ей стало так плохо от того сыра, что она съела днем. Однако приступы стали такими резкими, что она невольно вспомнила о болезни, которая едва не свела ее в могилу по пути на север.
Ох, нет, только не это, молилась она про себя.
Может быть, это ее обычные недомогания? Какой же сегодня день? Однако ее мысли путались от боли и слабости, и она не в состоянии была сосчитать, сколько прошло времени со дня ее последнего нездоровья.
Она снова услышала оживленный шепот, и вот уже дверь захлопнулась за широкой спиной Коннора. Снаружи раздалось ржание пони, а хозяйка вернулась в комнату, потирая руки.
— Ну а теперь, мэм, вам нужно покушать. Мне тут сказали, что вы сильно проголодались и… — слова застряли у нее в горле, когда Джемма подняла голову и она увидела ее лицо. — Ох, милочка! Вам что, плохо?
— Ничего страшного, — с запинкой прошептала Джемма. — Просто легкое расстройство желудка. Мне скоро… наверное…
Она так и не закончила фразу. Комната закружилась перед ее глазами. Она застонала, и женщина еле успела подхватить ее, прежде чем она, потеряв сознание, упала с кресла.
Кое-как приведя Джемму в чувство, Мэри помогла ей перебраться в гостиную. Однако новая порция чая не принесла молодой женщине облегчения, и пришлось уложить гостью на кровать и потеплее укрыть, так как лихорадка усилилась.
Мэри не видела нужды в том, чтобы посылать за доктором. Жительнице Гленарриса вообще вряд ли такое могло прийти в голову. С одной стороны, ближайший врач имелся лишь в Инвернессе, а с другой — стоило ли поднимать шум из-за обычного гриппа? Но поскольку заболел все же не кто-нибудь, а жена их лэйрда и поскольку сам лэйрд, судя по всему, не имеет о том понятия, Мэри сочла себя обязанной кое-что предпринять.
Макджоувэн приказал ей молчать о том, что приехал сюда и к тому же привез с собой молодую жену. Но коль скоро малышка так сильно занемогла, было бы неплохо отправить Калама с этим известием в замок. Она в нетерпении подошла к двери и выглянула на дорогу — не возвращается ли муж. Обычно он не задерживался надолго после наступления темноты, однако ни во дворе, ни на дороге Мэри не увидела ни души. Она молилась, чтобы Калам вернулся поскорее.
Но через несколько минут, хлопоча возле стонавшей в постели Джеммы, Мэри только радовалась, что Калам где-то застрял. Хотя у этой женщины не было своих детей, она была опытной повитухой, и очень быстро догадалась, какого рода недомогание случилось у молодой жены Макджоувэна..
Мэри следила, как мечется от боли Джемма. Вот она схватила хозяйку за руку и прошептала:
— Такое случается со мною впервые. Когда Коннор вез… меня сюда, он… он сказал, что это может быть от плохой пищи. И вот я… я думаю, что это был сыр.
Сыр?.. Мэри с удивлением и жалостью посмотрела на Джемму. «
— Ох миленькая! Вы так и не поняли, что с вами?
— Я отравилась несвежим сыром, правда?
— Ни при чем тут ваш сыр, — горестно возразила Мэри. — Это родовые схватки у вас начались. Случилась на то Божья воля, и не доносили вы ребеночка.
Джемма, не веря своим ушам, уставилась на нее.
— Это… это выкидыш?..
— Ну да. Выкидыш. Ужас, конечно, что вы дитя потеряете, да только благодарите Бога, что случилось это у вас так быстро. Я точно знаю, что теперь вам нужно будет только оправиться, и вы еще родите других детей. А теперь лежите тихо. Это скоро кончится.
— Н-нет! — Джемма попыталась было сесть, но от этого новый приступ схваток скрутил ее тело, и по вискам потекли струйки пота. — Пожалуйста, — взмолилась она, — ведь вы же можете что-то сделать! Не дайте… не дайте ему пропасть!
— Жалко мне вас, милая, — с сочувствием отвечала Мэри. — Да только не во власти это человеческой.
Джемма зажмурилась, ее лицо покрыла мертвенная бледность. Из-под плотно прикрытых век струились слезы, и Мэри вытирала их теплой мягкой салфеткой. Со вздохом она взяла в руки безвольные пальцы Джеммы. Ох как хорошо она понимала то горе, что терзало сейчас эту девочку! Разве она всю жизнь не мечтала иметь ребеночка? И кто же знает, что хуже — потерять свое дитя от преждевременных родов или же попытаться родить его в срок, но погибнуть обоим?
Мэри ловко переменила под Джеммой постель и надела на нее свежую сорочку. Однако жар у больной не проходил, и Мэри забеспокоилась. Выкидыши по тем временам были довольно обычным делом, однако, судя по всему, жена лэйрда не испытала облегчения после того, как все закончилось. Наоборот, недомогание усилилось, усугубленное ее смущением и горем.
— Не… не позволяйте ему…
— Что, милочка? — переспросила Мэри, наклоняясь поближе.
— Коннор. Он не должен… Вы ему… вы ему не говорите.
Женщина была явно шокирована.
— Но ведь он отец ребеночка, миленькая!
— Н-нет, не надо! — Джемма еле шевелила бескровными губами. — Он… он не думал, что у меня… у меня ребенок. И я не хочу, чтобы он узнал. Пусть… пусть не узнает.
У Мэри голова пошла кругом. Совершенно очевидно, что ни один из новобрачных понятия не имел о ребенке. Ну что ж, Мэри Кован совершенно не собирается брать на себя труд решать, что хорошо и что плохо для других, особенно для их лэйрда и его молодой жены. Ох, какая ж она у него слабенькая, кожа да кости! Чего удивляться, что она не могла выносить ребенка.
— П-пожалуйста… — настаивала Джемма.
— Ну-ну, — похлопала Мэри по горячей маленькой руке Джеммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87