Я вас повсюду ищу! Что это мне Пеннимор наговорил? Нет, не отвечайте! Мы не можем разговаривать здесь, прямо на лестнице. Пойдемте вниз, в Алый салон, там нас никто не побеспокоит!
Это совсем не было похоже на поведение влюбленного – повелительная команда, крепкая хватка за запястье; но, так или иначе, подавленность покинула Кейт. Филипп чуть ли не волоком тащил ее по лестнице, она невнятно протестовала, на что он не обращал никакого внимания. Наконец он втолкнул ее в салон, плотно закрыл дверь и сказал, пронзая ее тревожным взглядом:
– Когда я перед завтраком проходил по террасе, я видел, что плотник чинит окно в оружейной комнате! Правда ли, что Торкил взломал его вчера и украл одно из дядиных ружей?
– Да, а что? – отвечала Кейт, осторожно массируя запястье. – Я была бы вам весьма признательна… кузен Филипп… если бы вы в следующий раз предупреждали меня, когда вознамеритесь причинить мне боль! У меня синяки теперь будут!
– Кейт! Плутишка маленькая! Что за вздор! Покажите-ка мне свои синяки!
– Они завтра появятся, – произнесла она с большим достоинством, которое призвано было скрыть, как ей приятно называться маленькой плутишкой.
– А вернее всего, вообще не появятся! – подхватил он, наклоняясь и беря ее за обе руки. – Но мне не до шуток, Кейт, скажите правду! Действительно ли Торкил пытался застрелить вас?
– Боже всемилостивый, нет конечно! – вскричала она. – Он всего лишь пытался застрелить собаку, но промахнулся и в нее, и в меня, чему я сердечно рада! Ему нельзя доверять ружье, я так ему и сказала. Я была в страшной ярости! Но как Пеннимор узнал об этом? Его там не было! Там был только Баджер, и потом еще доктор Делаболь.
– Один из конюхов видел вас с главной аллеи и собирался бежать к вам на помощь, как он утверждает, но появление Баджера избавило его от необходимости проявлять геройство. Эта история достигла ушей Пеннимора еще до того, как вы отправились спать.
– Чудовищно преувеличенная, как я догадываюсь!
– Возможно. Правда ли, что Торкил угрожал застрелить Баджера?
– Из пустого-то ружья? Он хотел всего лишь напугать его! Он отдал мне ружье сразу, как только я приказала, и я клянусь, нет никакой нужды бить во все колокола!
– Напротив, нужда есть, и неотложная! – сказал Филипп. – Кейт, позвольте мне забрать вас отсюда! – Он сильнее сжал ее руки. – Вам небезопасно оставаться здесь, поверьте мне!
Он смотрел вниз на ее запрокинутое лицо, и его светящийся взгляд проник ей в самую душу, от чего сердце Кейт бешено заколотилось.
– Милая! – прошептал он, обнял ее и крепко поцеловал. Но, когда Кейт разразилась слезами облегчения, Филипп ослабил объятия и встревоженно спросил:
– Что, Кейт? Кейт, любимая, я сделал что-то не так?
– Нет, ничего, ничего! – всхлипывала она. – Я только подумала… я боялась… что вы можете пожалеть о сказанном вами вчера! Я даже уверена, что вам следует пожалеть… только я этого не вынесу! Но я же знаю: вы не подумали, что значит жениться на особе, которую, кроме кормилицы, некому вести к алтарю!
С улыбкой, но торжественным тоном Филипп провозгласил:
– Вы правы! Я не подумал об этом! Но не соблаговолите ли вы опереться на мою руку, если кормилица не подойдет для этой цели?
Кейт рассмеялась сквозь слезы и снова прижалась лицом к его груди.
– Не смейтесь надо мной! Вы очень хорошо понимаете, о чем речь! Что подумают ваши родственники?
– Конечно! Это очень существенный момент. Как это мне самому в голову не пришло? – озадаченно спросил он. – Уж не потому ли, что меня никогда не интересовало, что думают мои родственники?
– Это интересует меня, – сказала Кейт в его жилетку.
– Вот оно как? Ну тогда у нас только один выход! Нам надо пожениться тайно, по специальному разрешению!
– О, Филипп! Как будто это что-то изменит! Ну пожалуйста, будьте серьезным!
– Я серьезен как никогда, ревушка-коровушка. Я твердо решил как можно скорее увезти вас из Стейплвуда; а так как никто из нас обоих, я надеюсь, не лишился разума настолько, чтобы считать побег за границу поступком предосудительным, – разве что в глазах самых ветхих особ, – то я полагаю, что лучше всего было бы препроводить вас в Лондон, под защиту вашей кормилицы, пока я не оформлю разрешение на брак и не пошлю срочное письмо моему управляющему, чтобы он подготовился к нашему приезду. После чего я немедленно препровожу вас в Брум-Холл. Ах, Кейт, дорогая моя, если б вы знали, как же мне хочется поскорее увидеть вас там! Я очень надеюсь, что вам там понравится!
– Я больше чем уверена в этом, – просто и убежденно ответила Кейт. – Но бежать в Лондон – ничуть не менее ветхозаветный стиль, чем бежать за границу! Подумайте сами! Я знаю, что вы не хотели бы, чтобы я поступала столь бесцеремонно – столь неблагодарно! Все будут просто оскорблены!
– У вас нет причин быть благодарной Минерве!
– Конечно же есть! – сказала Кейт, лукаво улыбнувшись ему. – Если бы она не привезла меня сюда, я бы никогда не встретила вас, любовь моя.
Его руки стиснули ее с такой силой, что она испугалась за свои ребра, но голос прозвучал нерадостно:
– Вовсе не это было ее целью, милый мой софист!
– О да, совсем не это! А как это вы меня назвали?
– Вы софист, любовь моя, – и весьма искусный!
– А кто это? – подозрительно спросила Кейт.
– Тот, кто рассуждает напоказ! – смеясь, ответил Филипп.
– Я вовсе не рассуждаю напоказ! – возмутилась она. – Как можно быть таким невоспитанным!
– А мы с вами еще не в церкви! – поддразнил Филипп.
– Да уж догадываюсь! – сказала она, осторожно высвобождаясь из его объятий. – Нам необходимо все обсудить – и пожалуйста, без легкомыслия! Сядьте. Нам никто не помешает: Торкил и доктор Делаболь поехали в Маркет-Харборо, а тетушка, как вам известно, нездорова. Это и является одной из главных причин, почему я не собираюсь мчаться в Лондон. Ведь это будет расценено так, будто тетя со мной плохо обращалась, и я воспользовалась ее болезнью, чтобы сбежать отсюда! Вы же знаете, какие пойдут слухи! А ведь это более чем несправедливо! Чем бы она не руководствовалась для того, чтобы привезти меня сюда, я не видела от нее ничего, кроме добра, и я не могу покинуть Стейплвуд в спешке, которая изумит всех, кому известно, что я собиралась пробыть здесь до конца лета, и породит всяческие догадки по поводу моего бегства. Ведь вам самому это не понравится!
По выражению лица Филиппа было заметно, что эта мысль не приходила ему в голову. Он воскликнул:
– Нет!
– Разумеется, нет! Мне бы это тоже не понравилось. И ради Бога, не стойте с таким похоронным видом! Меня прямо в дрожь бросает!
Филипп улыбнулся и присел рядом с ней на софу, сказав при этом:
– Хитрая лисица!
– Вовсе нет! Вы не поверите, какая я бываю простодушная!
– Неправда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Это совсем не было похоже на поведение влюбленного – повелительная команда, крепкая хватка за запястье; но, так или иначе, подавленность покинула Кейт. Филипп чуть ли не волоком тащил ее по лестнице, она невнятно протестовала, на что он не обращал никакого внимания. Наконец он втолкнул ее в салон, плотно закрыл дверь и сказал, пронзая ее тревожным взглядом:
– Когда я перед завтраком проходил по террасе, я видел, что плотник чинит окно в оружейной комнате! Правда ли, что Торкил взломал его вчера и украл одно из дядиных ружей?
– Да, а что? – отвечала Кейт, осторожно массируя запястье. – Я была бы вам весьма признательна… кузен Филипп… если бы вы в следующий раз предупреждали меня, когда вознамеритесь причинить мне боль! У меня синяки теперь будут!
– Кейт! Плутишка маленькая! Что за вздор! Покажите-ка мне свои синяки!
– Они завтра появятся, – произнесла она с большим достоинством, которое призвано было скрыть, как ей приятно называться маленькой плутишкой.
– А вернее всего, вообще не появятся! – подхватил он, наклоняясь и беря ее за обе руки. – Но мне не до шуток, Кейт, скажите правду! Действительно ли Торкил пытался застрелить вас?
– Боже всемилостивый, нет конечно! – вскричала она. – Он всего лишь пытался застрелить собаку, но промахнулся и в нее, и в меня, чему я сердечно рада! Ему нельзя доверять ружье, я так ему и сказала. Я была в страшной ярости! Но как Пеннимор узнал об этом? Его там не было! Там был только Баджер, и потом еще доктор Делаболь.
– Один из конюхов видел вас с главной аллеи и собирался бежать к вам на помощь, как он утверждает, но появление Баджера избавило его от необходимости проявлять геройство. Эта история достигла ушей Пеннимора еще до того, как вы отправились спать.
– Чудовищно преувеличенная, как я догадываюсь!
– Возможно. Правда ли, что Торкил угрожал застрелить Баджера?
– Из пустого-то ружья? Он хотел всего лишь напугать его! Он отдал мне ружье сразу, как только я приказала, и я клянусь, нет никакой нужды бить во все колокола!
– Напротив, нужда есть, и неотложная! – сказал Филипп. – Кейт, позвольте мне забрать вас отсюда! – Он сильнее сжал ее руки. – Вам небезопасно оставаться здесь, поверьте мне!
Он смотрел вниз на ее запрокинутое лицо, и его светящийся взгляд проник ей в самую душу, от чего сердце Кейт бешено заколотилось.
– Милая! – прошептал он, обнял ее и крепко поцеловал. Но, когда Кейт разразилась слезами облегчения, Филипп ослабил объятия и встревоженно спросил:
– Что, Кейт? Кейт, любимая, я сделал что-то не так?
– Нет, ничего, ничего! – всхлипывала она. – Я только подумала… я боялась… что вы можете пожалеть о сказанном вами вчера! Я даже уверена, что вам следует пожалеть… только я этого не вынесу! Но я же знаю: вы не подумали, что значит жениться на особе, которую, кроме кормилицы, некому вести к алтарю!
С улыбкой, но торжественным тоном Филипп провозгласил:
– Вы правы! Я не подумал об этом! Но не соблаговолите ли вы опереться на мою руку, если кормилица не подойдет для этой цели?
Кейт рассмеялась сквозь слезы и снова прижалась лицом к его груди.
– Не смейтесь надо мной! Вы очень хорошо понимаете, о чем речь! Что подумают ваши родственники?
– Конечно! Это очень существенный момент. Как это мне самому в голову не пришло? – озадаченно спросил он. – Уж не потому ли, что меня никогда не интересовало, что думают мои родственники?
– Это интересует меня, – сказала Кейт в его жилетку.
– Вот оно как? Ну тогда у нас только один выход! Нам надо пожениться тайно, по специальному разрешению!
– О, Филипп! Как будто это что-то изменит! Ну пожалуйста, будьте серьезным!
– Я серьезен как никогда, ревушка-коровушка. Я твердо решил как можно скорее увезти вас из Стейплвуда; а так как никто из нас обоих, я надеюсь, не лишился разума настолько, чтобы считать побег за границу поступком предосудительным, – разве что в глазах самых ветхих особ, – то я полагаю, что лучше всего было бы препроводить вас в Лондон, под защиту вашей кормилицы, пока я не оформлю разрешение на брак и не пошлю срочное письмо моему управляющему, чтобы он подготовился к нашему приезду. После чего я немедленно препровожу вас в Брум-Холл. Ах, Кейт, дорогая моя, если б вы знали, как же мне хочется поскорее увидеть вас там! Я очень надеюсь, что вам там понравится!
– Я больше чем уверена в этом, – просто и убежденно ответила Кейт. – Но бежать в Лондон – ничуть не менее ветхозаветный стиль, чем бежать за границу! Подумайте сами! Я знаю, что вы не хотели бы, чтобы я поступала столь бесцеремонно – столь неблагодарно! Все будут просто оскорблены!
– У вас нет причин быть благодарной Минерве!
– Конечно же есть! – сказала Кейт, лукаво улыбнувшись ему. – Если бы она не привезла меня сюда, я бы никогда не встретила вас, любовь моя.
Его руки стиснули ее с такой силой, что она испугалась за свои ребра, но голос прозвучал нерадостно:
– Вовсе не это было ее целью, милый мой софист!
– О да, совсем не это! А как это вы меня назвали?
– Вы софист, любовь моя, – и весьма искусный!
– А кто это? – подозрительно спросила Кейт.
– Тот, кто рассуждает напоказ! – смеясь, ответил Филипп.
– Я вовсе не рассуждаю напоказ! – возмутилась она. – Как можно быть таким невоспитанным!
– А мы с вами еще не в церкви! – поддразнил Филипп.
– Да уж догадываюсь! – сказала она, осторожно высвобождаясь из его объятий. – Нам необходимо все обсудить – и пожалуйста, без легкомыслия! Сядьте. Нам никто не помешает: Торкил и доктор Делаболь поехали в Маркет-Харборо, а тетушка, как вам известно, нездорова. Это и является одной из главных причин, почему я не собираюсь мчаться в Лондон. Ведь это будет расценено так, будто тетя со мной плохо обращалась, и я воспользовалась ее болезнью, чтобы сбежать отсюда! Вы же знаете, какие пойдут слухи! А ведь это более чем несправедливо! Чем бы она не руководствовалась для того, чтобы привезти меня сюда, я не видела от нее ничего, кроме добра, и я не могу покинуть Стейплвуд в спешке, которая изумит всех, кому известно, что я собиралась пробыть здесь до конца лета, и породит всяческие догадки по поводу моего бегства. Ведь вам самому это не понравится!
По выражению лица Филиппа было заметно, что эта мысль не приходила ему в голову. Он воскликнул:
– Нет!
– Разумеется, нет! Мне бы это тоже не понравилось. И ради Бога, не стойте с таким похоронным видом! Меня прямо в дрожь бросает!
Филипп улыбнулся и присел рядом с ней на софу, сказав при этом:
– Хитрая лисица!
– Вовсе нет! Вы не поверите, какая я бываю простодушная!
– Неправда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99