– Что это такое? – поинтересовалась Кейт.
– Ну как же! Метательное кольцо, конечно! Мэтью показал мне, как его кидать. Это требует большой сноровки, доложу вам! Мы отмерили расстояние шагами и воткнули железный прут на другом конце… Как вы говорите называется этот прут, Мэтью? – крикнул он через плечо доктору.
– Не надо кричать, – попросила Кейт, – вы беспокоите вашу матушку.
Торкил взглянул с досадой, но ничего не сказал. Доктор Делаболь, который тем временем подошел к подножию лестницы, ответил:
– Шест, мальчик мой, это шест. Не хотите ли попробовать, мисс Кейт! Это очень увлекательно!
Она согласилась, спрашивая себя, вышел ли уже Филипп из восточного крыла, и надеясь переброситься с ним словом по дороге в сад. Однако его нигде не было видно, и ей пришлось идти в сад, оставив тревоживший ее вопрос без ответа.
Правила игры были просты: игроки стояли лицом друг к другу на разных краях площадки и по очереди бросали кольца каждый на свой шест. Каждому игроку выдавалось одинаковое количество колец. Суть игры состояла в том, чтобы кольца падали как можно ближе к шесту.
Доктор предложил свои услуги в качестве судьи, но поначалу ему пришлось совмещать эту роль с обязанностями тренера, так как Кейт никогда раньше не играла в эту игру и у нее ничего не получалось. Торкил, напротив, похоже, имел к ней способности: он сразу стал попадать в круг, придавая своим кольцам вращение мастерским движением запястья. Он, очевидно, наслаждался этим, старательно приобретал сноровку и вспыхнул от радости, когда доктор лукаво сказал, что для уравновешивания сил ему следует усложнить условия игры.
– Конечно! – воскликнула запыхавшаяся Кейт.
– Нет ничего проще! – провозгласил доктор. – Мы можем расширить круг, пределов никаких не установлено. Вы, мисс Кейт, можете встать поближе к шесту, а Торкил – наоборот. Откуда ты хотел бы бросать, Торкил? С двадцати ярдов?
– А сколько сейчас? – спросила Кейт. – По-моему, уже больше!
– Сейчас восемнадцать, – ответил Торкил. Он проследил, как Кейт запустила свое кольцо, и воскликнул: – Нет же, нет, не надо его швырять! Работайте кистью! Дайте я покажу!
Он подбежал к ней, похожий на нетерпеливого школьника – без сюртука и шейного платка, с растрепанными волосами, схватил Кейт за руку и заставил согнуть ее в запястье.
– Вот так! Понятно?
Кейт без всякого восторга ответила, что ей понятно, но она вряд ли способна следовать его инструкциям, и добавила, что до сего дня не подозревала, что у нее такие слабые запястья. В этот момент она заметила Филиппа, который наблюдал за происходящим, стоя у каменного парапета террасы, и с облегчением окликнула его, приглашая занять ее место.
Едва эти слова сорвались с ее губ, как она поняла, что это предложение пришлось не по вкусу Торкилу. Очевидно, он опасался, что кузен затмит его. Половину радости от самой игры доставляли ему аплодисменты, вознаграждавшие его удачные броски. Это было достойно сожаления, но вполне понятно, и отчасти даже трогательно, подумала Кейт и пожалела о своих словах.
Но мистер Филипп Брум отреагировал тотчас же:
– О нет, где мне равняться с Торкилом! Я сто лет не брал в руки колец!
Тень исчезла с лица Торкила. Он засмеялся и похвастался:
– А я никогда вообще их в руки не брал!
– Да не прибедняйся, меня не проведешь!
– Клянусь, это правда! – Торкил сиял от счастья. – Мэтью, скажите ему, что это правда!
– Боюсь вас огорчить, но он прав, – подтвердил доктор, торжественно кивая головой. – Можете не сомневаться.
– Трудно поверить, клянусь Юпитером! Придется мне попытать счастья. Ну держись, разбойник! Кузина, если вы хотите сесть на ступеньки, можете подстелить мой сюртук.
Он сбросил сюртук с плеч и вручил его Кейт, шепнув с ободряющей улыбкой:
– Все-таки мне не придется вас похищать!
Она одарила его ласковым и радостным взглядом, и больше не было сказано ни слова. Филипп отошел побросать кольцо для практики, а Кейт бережно свернула его сюртук из тончайшего сукна и приготовилась наблюдать за состязанием. Сначала ей показалось, что Торкил играет гораздо лучше но, по мере того как броски Филиппа становились все уверенней, она пришла к выводу, что Филипп решил дать Торкилу победить, но не сразу, чтобы не вызвать у него подозрений. Не раз он оставлял Торкила позади, но чаще его кольца ложились на дюйм дальше от цели. Под конец игры разгоряченный, торжествующий Торкил пришел в сильное волнение. Он тут же вызвал Филиппа на матч-реванш и грубо огрызнулся на доктора, когда этот благоразумный, но бестактный джентльмен посоветовал ему не переутомляться. Когда Торкил повторил свой вызов, сияние его глаз перешло в жесткий блеск.
– Завтра, – ответил Филипп.
– Я не устал, говорю тебе!
– Ты, может, и нет, а я устал. Который час, доктор?
Доктор, вытащив часы, сообщил, что уже почти половина шестого. Кейт, вскочив, воскликнула:
– Уже так много? Мы же опаздываем к обеду! Ради всего святого, не начинайте новую партию!
– Это еще чего ради? Маман же не выходит к обеду!
– Не выходит, но твой отец собирался пообедать с нами, и не следует заставлять его ждать, – невозмутимо сказал Филипп. – Кроме того, я уже имел сегодня одно объяснение с Гастоном и предупреждаю тебя, Торкил: если его чувства будут оскорблены еще раз, тебе самому придется залечивать его раны.
– С Гастоном? О чем это вы с ним объяснялись? – нетерпеливо поинтересовался Торкил.
– По моему мнению, – сказал Филипп, пронизывая его суровым взглядом, – ты и сам прекрасно знаешь, о чем шла речь, и очень благоразумно постарался держаться в стороне. Смотри, чтобы я не отплатил тебе той же монетой!
– Я ничего не знаю! – с негодованием запротестовал Торкил. – Я клянусь, что понятия не имею, о чем вы с ним говорили! Ты меня просто на пушку берешь!
Он находился на грани припадка ярости, но любопытство взяло верх, и когда Филипп в ярких красках описал свою встречу с шеф-поваром, Торкил снова хохотал, забыв о своем намерении настоять еще на одной партии.
Когда Кейт увидела его через двадцать минут в Длинной гостиной, он наигрывал что-то на фортепиано в дальнем углу и не обратил на нее никакого внимания. Кейт показалось, что он выглядел усталым и нерадостным, таким же, как и доктор Делаболь, который украдкой посматривал на него с тревожным выражением на лице. Оно исчезло, едва доктор заметил Кейт. Он тут же заулыбался, раскланялся, предложил ей стул со своей всегдашней немного преувеличенной любезностью. Торкил запнулся на трудном пассаже и вдруг ударил кулаками по клавишам, яростно закричав:
– Дурак, дурак безрукий! Никогда мне не стать первым!
Он вскочил на ноги, с грохотом уронив крышку, и ринулся из комнаты, не разбирая дороги, как раз в тот момент, когда в дверях появился опиравшийся на руку Филиппа сэр Тимоти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99