Не присоединяясь к играющим в «мнения», сэр Марк все еще был поглощен созерцанием, когда Элверстоук, простившись с мисс Уиншем, подошел к нему и с усмешкой осведомился:
– Восхищаетесь моей подопечной, Лайнхем?
Сэр Марк вздрогнул и обернулся. Увидев, кто пробудил его от грез, он встал, поклонился и просто ответил:
– Да, милорд. Она словно сошла с полотна Боттичелли, не так ли? Как будто в своем ином воплощении она позировала ему, когда он писал «Рождение Венеры»! Увы, ее нельзя вставить в раму, чтобы постоянно иметь перед глазами! Как я желал бы, чтобы эти черты всегда оставались такими, как сегодня, – чистыми и совершенными! – Сэр Марк вздохнул. – Конечно, это невозможно. Прекрасная невинность, которую мы видим сейчас, на заре ее женственности, вскоре исчезнет – возраст и житейские страсти наложат на нее печать, оставят борозды в ее красоте и…
– И удвоят ее подбородок! – закончил его лордство, которому надоели вычурные излияния.
Покинув сэра Марка, он подошел проститься с Фредерикой. Она раздавала фишки игрокам, сидевшим за карточным столом, но при виде маркиза передала коробку сестре и вышла с ним к лестнице.
– Не стану умолять вас не уходить так скоро, – сказала девушка. – Я уверена, что вам смертельно скучно. Но, надеюсь, вы убедились, что мы не пребываем в дурной компании?
– О да! Компания вполне безобидная, – ответил он. – Особенно ваш образец всех добродетелей, единственное желание которого состоит в том, чтобы заключить вашу сестру в рамку и повесить ее на стену, дабы она могла вечно радовать его взгляд.
– Заключить в рамку? – недоверчиво переспросила Фредерика. – Он не мог такое сказать!
– Спросите его!
– Что за чушь! – с отвращением воскликнула она. – Никогда не думала, что он такая размазня!
– Нет-нет, он романтик с душой поэта, умеющий ценить прекрасное!
– Не вижу ничего романтичного в том, чтобы превращать Кэрис в картину! Очевидно, вы были правы, когда сказали мне, что он зануда, – с обычной откровенностью промолвила Фредерика.
Маркиз рассмеялся:
– Да, но глубоко почтительный зануда, уверяю вас! Он считает красоту Кэрис чистой и совершенной и хочет, чтобы она всегда оставалась такой.
Несколько секунд она, нахмурившись, смотрела на него, потом решительно заявила:
– Это доказывает, что сэр Марк совсем не питает к ней нежных чувств! Какая досада! Он казался мне многообещающей партией!
Глаза Элверстоука блеснули, но он серьезно ответил:
– Придется вам подыскивать другую. Может, я сумею вам помочь? Кажется, вы пришли к выводу, что молодой человек Кэрис не подойдет, поэтому я подумал… Вы возражаете против вдовца?
– Безусловно! – отозвалась Фредерика. – И более того, кузен: умоляю вас не заботиться о наших делах! Я просила вас только представить нас обществу – вы это сделали, за что я вам очень признательна, и я не хочу, чтобы вы продолжали из-за нас беспокоиться! Тем более, что в этом нет ни малейшей надобности!
– Ради бога, не сердитесь! – взмолился маркиз. – Просто вы пробудили во мне интерес…
– К поискам вдовцов для Кэрис?
– Это была шутка!
– Весьма неудачная! – сурово произнесла Фредерика.
– Тысяча извинений! Я не стану представлять моего вдовца вниманию вашей сестры, но вы можете располагать моими услугами или советами в любое время.
Фредерика заподозрила очередную насмешку, однако в глазах Элверстоука отсутствовал знакомый блеск.
– Договорились? – спросил он, стиснув крепкими пальцами ее руку, лежащую на перилах. – Вам не откажешь ни в здравомыслии, ни в силе воли, по, тем не менее, я не могу быть уверенным, что вас не проведешь, дитя мое.
– Да, конечно… – Она запнулась. – Благодарю вас, вы очень добры! Действительно, я ни к кому не стану обращаться, если буду нуждаться в совете или попаду в переделку! Но я обещаю больше не втягивать вас ни в какие переделки!
Фредерика хотела освободить руку, но маркиз поднес ее к губам и поцеловал. Девушка испытала странное ощущение, похожее на удар электрическим током, – у нее слегка закружилась голова, и прошло несколько минут после ухода Элверстоука, прежде чем она вернулась в гостиную. Обычай целовать руки уже отошел в прошлое, и, хотя старомодные джентльмены часто проделывали это с замужними леди, его лордство не был старомодным, а Фредерика не была замужем. Возможно, поступив так, он ничего не имел в виду или просто пытался пофлиртовать для забавы, так как она сказала ему, что никогда не была влюблена. Эта мысль покоробила ее – Фредерика привыкла смотреть на маркиза как на надежного друга, и ей было бы неприятно отказаться от этого. Если Элверстоук думает, будто может сделать ее очередным объектом своего флирта, то он жестоко ошибается – она не имеет пристрастия к кокетству и тем более не намерена вступить в ряды отброшенных им за ненадобностью!
Однако, когда спустя три дня Фредерика встретила маркиза на Бонд-стрит, он не проявил признаков чрезмерной галантности, а, нахмурившись, осведомился, почему ее никто не сопровождает.
– Кажется, я предупреждал вас, Фредерика, что в Лондоне неуместны сельские обычаи!
– Предупреждали, – ответила она. – И хотя я не могу сказать, что придала большое значение вашему совету, сегодня меня как раз сопровождает моя тетя!
– Которая добавила невидимость к своим прочим достоинствам?
С трудом удержавшись от смеха, Фредерика холодно объяснила:
– Она делает покупки в этом магазине и вскоре должна встретиться со мной в библиотеке Ху-кема. Надеюсь, вы удовлетворены?
– Ничуть. Если вы не хотите выглядеть фривольной особой, то не должны появляться в одиночестве в фешенебельных местах Лондона – тем более на Бонд-стрит! А если ваши намерения именно таковы, то ищите себе другого опекуна! И не морочьте мне голову болтовней о ваших преклонных годах! В Херфордшире вы можете сойти за умудренную житейским опытом женщину, но здесь вы всего лишь зеленая – даже очень зеленая – девчонка, Фредерика!
Эти резкие слова пробудили в ней противоречивые эмоции. Первым ее побуждением было дать ему такую же резкую отповедь, которую он заслужил своим высокомерием. С другой стороны, Элверсто-ук был вполне способен отказаться от своего покровительства, что если не разрушило бы ее планы, то весьма затруднило их осуществление. К тому же она ощущала, что вместе с дружбой маркиза лишится и душевного покоя.
– Конечно, я зеленая девчонка, – сказала Фредерика, пойдя на разумный компромисс с самой собой, – так как, пока не увидела вас, не считала это фешенебельным местом! С моей стороны это очень глупо – как будто я никогда не слышала о щеголях с Бонд-стрит! А вы здесь тоже… как вы это называете… на променаде?
– Нет, я не на променаде! – ответил он со знакомым блеском в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Восхищаетесь моей подопечной, Лайнхем?
Сэр Марк вздрогнул и обернулся. Увидев, кто пробудил его от грез, он встал, поклонился и просто ответил:
– Да, милорд. Она словно сошла с полотна Боттичелли, не так ли? Как будто в своем ином воплощении она позировала ему, когда он писал «Рождение Венеры»! Увы, ее нельзя вставить в раму, чтобы постоянно иметь перед глазами! Как я желал бы, чтобы эти черты всегда оставались такими, как сегодня, – чистыми и совершенными! – Сэр Марк вздохнул. – Конечно, это невозможно. Прекрасная невинность, которую мы видим сейчас, на заре ее женственности, вскоре исчезнет – возраст и житейские страсти наложат на нее печать, оставят борозды в ее красоте и…
– И удвоят ее подбородок! – закончил его лордство, которому надоели вычурные излияния.
Покинув сэра Марка, он подошел проститься с Фредерикой. Она раздавала фишки игрокам, сидевшим за карточным столом, но при виде маркиза передала коробку сестре и вышла с ним к лестнице.
– Не стану умолять вас не уходить так скоро, – сказала девушка. – Я уверена, что вам смертельно скучно. Но, надеюсь, вы убедились, что мы не пребываем в дурной компании?
– О да! Компания вполне безобидная, – ответил он. – Особенно ваш образец всех добродетелей, единственное желание которого состоит в том, чтобы заключить вашу сестру в рамку и повесить ее на стену, дабы она могла вечно радовать его взгляд.
– Заключить в рамку? – недоверчиво переспросила Фредерика. – Он не мог такое сказать!
– Спросите его!
– Что за чушь! – с отвращением воскликнула она. – Никогда не думала, что он такая размазня!
– Нет-нет, он романтик с душой поэта, умеющий ценить прекрасное!
– Не вижу ничего романтичного в том, чтобы превращать Кэрис в картину! Очевидно, вы были правы, когда сказали мне, что он зануда, – с обычной откровенностью промолвила Фредерика.
Маркиз рассмеялся:
– Да, но глубоко почтительный зануда, уверяю вас! Он считает красоту Кэрис чистой и совершенной и хочет, чтобы она всегда оставалась такой.
Несколько секунд она, нахмурившись, смотрела на него, потом решительно заявила:
– Это доказывает, что сэр Марк совсем не питает к ней нежных чувств! Какая досада! Он казался мне многообещающей партией!
Глаза Элверстоука блеснули, но он серьезно ответил:
– Придется вам подыскивать другую. Может, я сумею вам помочь? Кажется, вы пришли к выводу, что молодой человек Кэрис не подойдет, поэтому я подумал… Вы возражаете против вдовца?
– Безусловно! – отозвалась Фредерика. – И более того, кузен: умоляю вас не заботиться о наших делах! Я просила вас только представить нас обществу – вы это сделали, за что я вам очень признательна, и я не хочу, чтобы вы продолжали из-за нас беспокоиться! Тем более, что в этом нет ни малейшей надобности!
– Ради бога, не сердитесь! – взмолился маркиз. – Просто вы пробудили во мне интерес…
– К поискам вдовцов для Кэрис?
– Это была шутка!
– Весьма неудачная! – сурово произнесла Фредерика.
– Тысяча извинений! Я не стану представлять моего вдовца вниманию вашей сестры, но вы можете располагать моими услугами или советами в любое время.
Фредерика заподозрила очередную насмешку, однако в глазах Элверстоука отсутствовал знакомый блеск.
– Договорились? – спросил он, стиснув крепкими пальцами ее руку, лежащую на перилах. – Вам не откажешь ни в здравомыслии, ни в силе воли, по, тем не менее, я не могу быть уверенным, что вас не проведешь, дитя мое.
– Да, конечно… – Она запнулась. – Благодарю вас, вы очень добры! Действительно, я ни к кому не стану обращаться, если буду нуждаться в совете или попаду в переделку! Но я обещаю больше не втягивать вас ни в какие переделки!
Фредерика хотела освободить руку, но маркиз поднес ее к губам и поцеловал. Девушка испытала странное ощущение, похожее на удар электрическим током, – у нее слегка закружилась голова, и прошло несколько минут после ухода Элверстоука, прежде чем она вернулась в гостиную. Обычай целовать руки уже отошел в прошлое, и, хотя старомодные джентльмены часто проделывали это с замужними леди, его лордство не был старомодным, а Фредерика не была замужем. Возможно, поступив так, он ничего не имел в виду или просто пытался пофлиртовать для забавы, так как она сказала ему, что никогда не была влюблена. Эта мысль покоробила ее – Фредерика привыкла смотреть на маркиза как на надежного друга, и ей было бы неприятно отказаться от этого. Если Элверстоук думает, будто может сделать ее очередным объектом своего флирта, то он жестоко ошибается – она не имеет пристрастия к кокетству и тем более не намерена вступить в ряды отброшенных им за ненадобностью!
Однако, когда спустя три дня Фредерика встретила маркиза на Бонд-стрит, он не проявил признаков чрезмерной галантности, а, нахмурившись, осведомился, почему ее никто не сопровождает.
– Кажется, я предупреждал вас, Фредерика, что в Лондоне неуместны сельские обычаи!
– Предупреждали, – ответила она. – И хотя я не могу сказать, что придала большое значение вашему совету, сегодня меня как раз сопровождает моя тетя!
– Которая добавила невидимость к своим прочим достоинствам?
С трудом удержавшись от смеха, Фредерика холодно объяснила:
– Она делает покупки в этом магазине и вскоре должна встретиться со мной в библиотеке Ху-кема. Надеюсь, вы удовлетворены?
– Ничуть. Если вы не хотите выглядеть фривольной особой, то не должны появляться в одиночестве в фешенебельных местах Лондона – тем более на Бонд-стрит! А если ваши намерения именно таковы, то ищите себе другого опекуна! И не морочьте мне голову болтовней о ваших преклонных годах! В Херфордшире вы можете сойти за умудренную житейским опытом женщину, но здесь вы всего лишь зеленая – даже очень зеленая – девчонка, Фредерика!
Эти резкие слова пробудили в ней противоречивые эмоции. Первым ее побуждением было дать ему такую же резкую отповедь, которую он заслужил своим высокомерием. С другой стороны, Элверсто-ук был вполне способен отказаться от своего покровительства, что если не разрушило бы ее планы, то весьма затруднило их осуществление. К тому же она ощущала, что вместе с дружбой маркиза лишится и душевного покоя.
– Конечно, я зеленая девчонка, – сказала Фредерика, пойдя на разумный компромисс с самой собой, – так как, пока не увидела вас, не считала это фешенебельным местом! С моей стороны это очень глупо – как будто я никогда не слышала о щеголях с Бонд-стрит! А вы здесь тоже… как вы это называете… на променаде?
– Нет, я не на променаде! – ответил он со знакомым блеском в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101