Но теперь она ему понравится, не так ли, сэр?
– Не сомневаюсь, но боюсь, не сейчас.
Лицо Джессами омрачилось.
– Да, Карри рассказал мне. Спасибо, что прислали его встретить меня, кузен! Карри говорит, что у Феликса ревматическая лихорадка и сильные боли. Как вы думаете, сэр, он не… умрет?
– Конечно нет, но Феликс в тяжелом состоянии, и ему может стать еще хуже, прежде чем он начнет поправляться. Сейчас Феликс дремлет, но он редко спит подолгу, поэтому я должен вернуться к нему в комнату. Если хочешь, пойдем со мной – ты не побеспокоишь его, если будешь говорить тихо.
– Да, сэр, – кивнул Джессами. – Я бы хотел повидать его.
– Только не удивляйся, если Феликс не узнает тебя, когда проснется, – он часто бывает не в себе.
К счастью, когда Джессами, потрясенный видом брата, сел у окна, чтобы справиться с эмоциями, Феликс узнал его.
– Мне жарко, и я хочу пить! – капризным тоном сказал он. – Фредерика!
– Это дело поправимое, – успокоил его Элверстоук, подложив ему руку под плечи и приподнимая мальчика. – Вот твой лимонад, а пока ты будешь пить, Джессами встряхнет твои подушки, чтобы тебе было удобнее. Ты ведь не знал, что Джессами пришел к тебе, верно?
Снова опустившись на подушку, Феликс повернул голову, увидел брата и произнес с явным удовольствием:
– Джессами!
– Все в порядке, старина! – Джессами взял его за руку.
– Зря я это проделал! – тяжко вздохнул Феликс. – Я не знал, что так разболеюсь. Ты здорово злишься?
– Нет, я не сержусь, честное слово!
Феликс снова вздохнул и закрыл глаза, когда Элверстоук начал смачивать ему лицо.
Увидев, что Феликс в полном сознании, Джессами повеселел и, когда мальчик опять заснул, смог рассказать Элверстоуку, что происходило на Аппер-Уимпоул-стрит.
В целом новости казались хорошими. Хотя Кэрис плакала, как только вспоминала о Феликсе, а мисс Уиншем твердила, что мальчишка сделал это нарочно, чтобы прибавить ей забот, и что у нее не хватает терпения ни на него, ни на Фредерику, которая его избаловала, Харри вернулся из Уэллса прошлым вечером и сразу же принял на себя руководство. Джессами считал его прибытие благом, но, так как Харри первым делом поругался с тетей, которая собрала вещи и переехала на Харли-стрит, Элверстоук выразил сомнение, что Фредерика с ним согласится.
– Согласится, сэр! – уверенно возразил Джессами. – Фредерика знает, что тетя Серафина и Харри вечно ссорятся, а я уверен, что Кэрис будет лучше без тети, которая говорила ужасные вещи и очень ее расстраивала. Кэрис нуждается в поддержке, а Харри может ее поддержать! Она взбодрилась, как только его увидела! И если он с ней останется, тете там нечего делать!
В ответ на удивление маркиза Джессами сказал, что, как бы часто он ни ссорился с Харри, он никогда не сомневался в. его преданности семье. В качестве доказательства Джессами привел тот факт, что Харри заявил своему другу Пеплоу, что ему придется развлекаться без него, даже на скачках в Эскоте! Первым импульсом Харри было немедленно отправиться в Хартфордшир, но его убедили остаться в Лондоне.
– Должен признать, сэр, что это делает ему честь, – добавил Джессами. – Я-то думал, что он только разозлится, когда я напомню ему, что от него никогда не было ни малейшей пользы, когда кто-нибудь из нас заболевал!
Харри не только благодушно воспринял критику – он снабдил Джессами деньгами на поездку, передал ему успокаивающее письмо для Фредерики, развеселил Кэрис и пообещал заботиться о Лафре.
– Он даже не назвал Лафру невоспитанной дворнягой! – закончил Джессами.
– Весьма любезно с его стороны, – серьезно заметил Элверстоук.
– Харри очень добрый! Он никогда не задирается сам и не злится, если его провоцируют, в отличие от многих старших братьев! – Джессами тяжко вздохнул. – Я бы очень хотел привезти сюда Лафру, но мне бы не позволили взять его в почтовую карету, не так ли, сэр?
Маркиз, мысленно возблагодарив Провидение за то, что ему не придется, вдобавок к прочим обязанностям, охранять стадо фермера Джадбру-ка от нападений Лафры, ответил, постараясь вложить в голос максимум сочувствия:
– Боюсь, что так. Но ты можешь утешаться мыслью, что о нем будут заботиться во время твоего отсутствия.
– Да, – простодушно согласился Джессами. – Оуэн обещал кормить его и гулять с ним.
Если Фредерика и не проявила радости, узнав, что мисс Уиншем умыла руки, отказавшись от забот о молодых родственниках, она восприняла новости философски, сказав Элверстоуку, что переезд ее тети на Харли-стрит пойдет только на пользу.
– От нее не было бы никакого толку, если бы она все время ворчала, как будто бедняжка Кэрис в чем-то виновата! Конечно, тетя Серафина не имеет в виду того, что она говорит, и я не сомневаюсь, что она не упустит племянников из виду, даже живя с тетей Амелией. А Кэрис будет куда лучше с Харри – я знаю, что он о ней позаботится. Вот только… – Фредерика не договорила и нахмурилась.
– Только что? – осведомился после паузы Элверстоук. – Мой тупоголовый молодой кузен?
Улыбка Фредерики свидетельствовала, что он попал в точку, однако она ответила:
– Что бы это ни было, я ничего не могу с этим поделать, так что было бы глупо себя терзать.
Маркиз ничего не сказал, зная, что ее мысли сосредоточены на Феликсе. Будущее Кэрис интересовало его лишь в той степени, в какой оно касалось ее сестры, поэтому он не стал развивать эту тему. Элвестоук полагал, что приступ галантности окажется у Эндимиона столь же мимолетным, сколь сильным, но, если бы дело приняло более серьезный оборот, он бы вмешался без колебаний. Его лордство, ранее заботившийся только о собственной персоне, теперь был готов пожертвовать всем человечеством, дабы избавить Фредерику от огорчений. Пожалуй, исключение составляли только два младших члена ее семьи, которых она так любила: Джессами, скрывавший досаду по поводу своей малой доли в уходе за братом и готовый оказать любую помощь, которая от него потребуется, и маленький дьяволенок Феликс, которого маркиз мог успокоить одним звуком своего голоса. Нет, он не был готов пожертвовать Джессами и Феликсом, так как привязался к ним, сам не зная почему!
В течение следующих двух дней у него не было ни времени, ни желания обдумывать эту проблему. Как и предсказывал доктор, у Феликса усилился жар, и Элверстоук испытывал серьезнейшие опасения, внешне оставаясь невозмутимым. Он знал, что Фредерика разделяет эти опасения, хотя она никогда не говорила о них и не обнаруживала признаков тревоги. Девушка казалась бодрой и неутомимой, но, когда маркиз видел ее усталое лицо и напряженный взгляд, он не мог не думать, сколько еще она сможет выдержать.
Когда утром третьего дня маркиз вошел в комнату больного, она показалась ему непривычно тихой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Не сомневаюсь, но боюсь, не сейчас.
Лицо Джессами омрачилось.
– Да, Карри рассказал мне. Спасибо, что прислали его встретить меня, кузен! Карри говорит, что у Феликса ревматическая лихорадка и сильные боли. Как вы думаете, сэр, он не… умрет?
– Конечно нет, но Феликс в тяжелом состоянии, и ему может стать еще хуже, прежде чем он начнет поправляться. Сейчас Феликс дремлет, но он редко спит подолгу, поэтому я должен вернуться к нему в комнату. Если хочешь, пойдем со мной – ты не побеспокоишь его, если будешь говорить тихо.
– Да, сэр, – кивнул Джессами. – Я бы хотел повидать его.
– Только не удивляйся, если Феликс не узнает тебя, когда проснется, – он часто бывает не в себе.
К счастью, когда Джессами, потрясенный видом брата, сел у окна, чтобы справиться с эмоциями, Феликс узнал его.
– Мне жарко, и я хочу пить! – капризным тоном сказал он. – Фредерика!
– Это дело поправимое, – успокоил его Элверстоук, подложив ему руку под плечи и приподнимая мальчика. – Вот твой лимонад, а пока ты будешь пить, Джессами встряхнет твои подушки, чтобы тебе было удобнее. Ты ведь не знал, что Джессами пришел к тебе, верно?
Снова опустившись на подушку, Феликс повернул голову, увидел брата и произнес с явным удовольствием:
– Джессами!
– Все в порядке, старина! – Джессами взял его за руку.
– Зря я это проделал! – тяжко вздохнул Феликс. – Я не знал, что так разболеюсь. Ты здорово злишься?
– Нет, я не сержусь, честное слово!
Феликс снова вздохнул и закрыл глаза, когда Элверстоук начал смачивать ему лицо.
Увидев, что Феликс в полном сознании, Джессами повеселел и, когда мальчик опять заснул, смог рассказать Элверстоуку, что происходило на Аппер-Уимпоул-стрит.
В целом новости казались хорошими. Хотя Кэрис плакала, как только вспоминала о Феликсе, а мисс Уиншем твердила, что мальчишка сделал это нарочно, чтобы прибавить ей забот, и что у нее не хватает терпения ни на него, ни на Фредерику, которая его избаловала, Харри вернулся из Уэллса прошлым вечером и сразу же принял на себя руководство. Джессами считал его прибытие благом, но, так как Харри первым делом поругался с тетей, которая собрала вещи и переехала на Харли-стрит, Элверстоук выразил сомнение, что Фредерика с ним согласится.
– Согласится, сэр! – уверенно возразил Джессами. – Фредерика знает, что тетя Серафина и Харри вечно ссорятся, а я уверен, что Кэрис будет лучше без тети, которая говорила ужасные вещи и очень ее расстраивала. Кэрис нуждается в поддержке, а Харри может ее поддержать! Она взбодрилась, как только его увидела! И если он с ней останется, тете там нечего делать!
В ответ на удивление маркиза Джессами сказал, что, как бы часто он ни ссорился с Харри, он никогда не сомневался в. его преданности семье. В качестве доказательства Джессами привел тот факт, что Харри заявил своему другу Пеплоу, что ему придется развлекаться без него, даже на скачках в Эскоте! Первым импульсом Харри было немедленно отправиться в Хартфордшир, но его убедили остаться в Лондоне.
– Должен признать, сэр, что это делает ему честь, – добавил Джессами. – Я-то думал, что он только разозлится, когда я напомню ему, что от него никогда не было ни малейшей пользы, когда кто-нибудь из нас заболевал!
Харри не только благодушно воспринял критику – он снабдил Джессами деньгами на поездку, передал ему успокаивающее письмо для Фредерики, развеселил Кэрис и пообещал заботиться о Лафре.
– Он даже не назвал Лафру невоспитанной дворнягой! – закончил Джессами.
– Весьма любезно с его стороны, – серьезно заметил Элверстоук.
– Харри очень добрый! Он никогда не задирается сам и не злится, если его провоцируют, в отличие от многих старших братьев! – Джессами тяжко вздохнул. – Я бы очень хотел привезти сюда Лафру, но мне бы не позволили взять его в почтовую карету, не так ли, сэр?
Маркиз, мысленно возблагодарив Провидение за то, что ему не придется, вдобавок к прочим обязанностям, охранять стадо фермера Джадбру-ка от нападений Лафры, ответил, постараясь вложить в голос максимум сочувствия:
– Боюсь, что так. Но ты можешь утешаться мыслью, что о нем будут заботиться во время твоего отсутствия.
– Да, – простодушно согласился Джессами. – Оуэн обещал кормить его и гулять с ним.
Если Фредерика и не проявила радости, узнав, что мисс Уиншем умыла руки, отказавшись от забот о молодых родственниках, она восприняла новости философски, сказав Элверстоуку, что переезд ее тети на Харли-стрит пойдет только на пользу.
– От нее не было бы никакого толку, если бы она все время ворчала, как будто бедняжка Кэрис в чем-то виновата! Конечно, тетя Серафина не имеет в виду того, что она говорит, и я не сомневаюсь, что она не упустит племянников из виду, даже живя с тетей Амелией. А Кэрис будет куда лучше с Харри – я знаю, что он о ней позаботится. Вот только… – Фредерика не договорила и нахмурилась.
– Только что? – осведомился после паузы Элверстоук. – Мой тупоголовый молодой кузен?
Улыбка Фредерики свидетельствовала, что он попал в точку, однако она ответила:
– Что бы это ни было, я ничего не могу с этим поделать, так что было бы глупо себя терзать.
Маркиз ничего не сказал, зная, что ее мысли сосредоточены на Феликсе. Будущее Кэрис интересовало его лишь в той степени, в какой оно касалось ее сестры, поэтому он не стал развивать эту тему. Элвестоук полагал, что приступ галантности окажется у Эндимиона столь же мимолетным, сколь сильным, но, если бы дело приняло более серьезный оборот, он бы вмешался без колебаний. Его лордство, ранее заботившийся только о собственной персоне, теперь был готов пожертвовать всем человечеством, дабы избавить Фредерику от огорчений. Пожалуй, исключение составляли только два младших члена ее семьи, которых она так любила: Джессами, скрывавший досаду по поводу своей малой доли в уходе за братом и готовый оказать любую помощь, которая от него потребуется, и маленький дьяволенок Феликс, которого маркиз мог успокоить одним звуком своего голоса. Нет, он не был готов пожертвовать Джессами и Феликсом, так как привязался к ним, сам не зная почему!
В течение следующих двух дней у него не было ни времени, ни желания обдумывать эту проблему. Как и предсказывал доктор, у Феликса усилился жар, и Элверстоук испытывал серьезнейшие опасения, внешне оставаясь невозмутимым. Он знал, что Фредерика разделяет эти опасения, хотя она никогда не говорила о них и не обнаруживала признаков тревоги. Девушка казалась бодрой и неутомимой, но, когда маркиз видел ее усталое лицо и напряженный взгляд, он не мог не думать, сколько еще она сможет выдержать.
Когда утром третьего дня маркиз вошел в комнату больного, она показалась ему непривычно тихой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101