Джесс отступил. Лисса улыбнулась. Он поспешно налил еще виски.
— Как я уже сказала, тебе нужна ванна. Сейчас попрошу Клер согреть воды.
Она повернулась и выплыла из комнаты, но у порога остановилась и добавила:
— Кстати, ванная в конце коридора напротив моей спальни.
Джесс коротко кивнул, желая обидеться, но жара, похмелье и ужасное настроение не позволили противиться. Искушение, которое, как он знал, заключало в себе не просто обещание прохлады и свежести.
Позже, услыхав шаги горничной, несущей наверх воду, он закрыл счетные книги и шагнул в коридор.
— Я сам отнесу ведра. Они слишком велики для такой женщины, как вы, — сказал он Клер.
Та взглянула на покрытое синяками лицо и едва не уронила ведра с дымящимся кипятком.
— Да, сэр, мистер Роббинс…
Покорно наклонив голову, Клер поспешила в кухню с такой скоростью, словно у нее горели юбки, задержавшись, только чтобы выпалить:
— На плите есть еще вода.
Джесс наполнил ванну, нашарил в шкафчиках мыло, принадлежавшее, по-видимому, Маркусу, — простое, самое дешевое. Бросив рядом с ванной большое мохнатое полотенце, Джесс мрачно подошел к двери, повернул в замке ключ. Такой решительной женщины, как Лисса, ему еще не приходилось встречать.
Правда, Джессу удалось заставить ее поверить в то, что он провел ночь с Кэмми… но за последнее время она стала удивительно проницательной… или он, кажется, омерзительно понятным и простым.
Пробормотав проклятья, Джесс стащил сапоги, повесил пояс с оружием и разделся.
Какая белая сверкающая ванна, просторная, по всей видимости, специально изготовленная для Джейкобсона! Старик, должно быть, в могиле переворачивается, если видит, что Джесс грязнит его ванну своей мексикано-индейской кровью! Именно кровью. Джесс поморщился, когда горячая вода обожгла раны и порезы. Хорошо еще, никто в городе не затеял ссоры — его руки почти не действуют.
Откинув голову на бортик ванны, Джесс блаженно вытянулся, размышляя, как избавиться от грабителей, и стараясь не думать о Лиссе и своем сыне.
Наконец он намылился с ног до головы и начал так усердно плескаться, что не слыхал, как повернулся ключ. Только когда открылась дверь, Джесс резко поднял голову, так, что брызги полетели в разные стороны, и прищурился, стараясь разглядеть вошедшего, хотя глаза ужасно жгло.
— Ты забыл принести воды, чтобы облиться, — спокойно заметила Лисса, ставя на пол большое ведро прохладной воды.
На ней был всего-навсего тонкий халатик персикового цвета, туго подпоясанный, но без пуговиц, поэтому при ходьбе полы расходились до самых колен, открывая стройные ножки.
— Встань на колени, я промою тебе голову.
— Как, спрашивается, ты сюда…
— У меня ключ ко всем замкам, — самодовольно объявила Лисса.
— На будущее запомню. Оставь ведра и иди. Я сам могу помыться.
Он смотрел на нее, выбитый из колеи, похожий на мокрого кота. Лисса не двигалась с места, пожирая глазами каждый дюйм его великолепного тела, широкие плечи, грудь, белую узкую ленточку шрама на бронзовой коже.
— Ты так и не рассказал, как удалось снять мои швы, — неожиданно охрипшим голосом пробормотала она.
— Я разрезал их вот этим.
Он показал на зловеще длинный охотничий нож, прикрепленный к поясу с оружием.
— Ну что, уйдешь отсюда, прежде чем мыло пересохнет и пойдет трещинами? — выдавил он.
— А я-то собиралась предложить потереть тебе спину, — выдохнула Лисса.
— Ну ладно, как хочешь.
Она подняла ведро, переставила его поближе к ванне. Выплеснувшаяся вода намочила перед халатика. Прозрачная ткань облепила груди, обнаружив, что под халатом ничего не надето.
Лисса смахнула предательские капли. Соски под тонким шелком мгновенно затвердели.
— Ну и неуклюжая же я!
Подняв голову, она прочла в его глазах нескрываемое желание и покраснела.
— Уверен, что не хочешь, чтобы я тебя облила? Вода прохладная… — многозначительно добавила, она.
— Убирайся, Лисса, — проскрипел Джесс сквозь зубы, сопровождая просьбу фейерверком цветистых эпитетов.
— Как скажешь, Джесс.
Лисса встала и, приняв чопорный вид, удалилась, отвернувшись, чтобы скрыть широкую улыбку.
Ужин будет готов часам к семи, — сказала она, не оборачиваясь.
И хотя Лисса поджарила великолепные бифштексы с картофелем соломкой и ломкой фасолью, Джесс не остался к ужину. Пока она хлопотала на кухне, он выскользнул из дома и, вскочив в седло, помчался куда глаза глядят, словно сам дьявол за ним гнался.
Глядя ему вслед, Лисса пробормотала:
— Мог бы, по крайней мере, приложить сырой бифштекс к фонарю под глазом. Чудак!
Она швырнула ложку, которой помешивала фасоль. И в довершение всех несчастий Джонни хлопнул пухлым кулачком по тарелке со своим картофельным торе, так что брызги полетели: на стол, на пол и даже на бедняжку Клер, которая в этот момент держала извивавшегося мальчишку. Лисса устремила строгий взгляд на весело воркующего малыша.
— Извини, Клер. Сейчас возьму его.
— Ничего, миссис, он такая прелесть! Мне не тяжело.
Клер уговаривала, льстила и обхаживала сорванца, пока не впихнула в него большую часть содержимого тарелки.
С тех пор, как грабежи участились и ковбои начали увольняться, молоко у постоянно нервничающей Лиссы стало пропадать. Она могла кормить ребенка грудью раз или два в день, так что Джонни пришлось довольно рано познакомиться с другой едой. Еще хорошо, что зубки у него появлялись один за другим. По крайней мере, хоть с одним мужчиной из рода Роббинсов можно было договориться.
Лисса улыбнулась перепачканному до ушей малышу, которого пыталась обмыть Клер.
— Давай его мне, — вздохнула она, — а ты подавай на стол, пока я переодену этого негодника. Нет смысла дожидаться его папаши.
Джесс гнал лошадь, сам не зная куда, и когда совсем стемнело, обнаружил, что находится на берегу пруда, служившего прошлым летом местом их свиданий. Соскользнув с седла, он подошел к самому берегу.
— Именно то, чего мне не хватало… ледяной водички… немного остыть.
И немедленно проклял себя — надо же было очутиться именно здесь, словно он нуждался в напоминаниях о том, как отчаянно хотел ее! Лисса снова играла с ним, дразнила и искушала… совсем как тогда. Только теперь не было Маркуса Джейкобсона, чтобы прервать идиллию. Они муж и жена. И Лисса любит его, Джесс сознавал это почти с благоговейным страхом, но не мог видеть, как день за днем будет умирать эта чудесная любовь. Он был уверен, что, если они останутся вместе, любовь обязательно погибнет. Их будут постоянно оскорблять, отталкивать, обходить стороной. Нельзя жить в полной изоляции. А мальчик, его сын, станет таким же отверженным, как он сам, и когда-нибудь, возможно, возненавидит отца за проклятие крови. Джесс знал: если он останется на «Джей Бар» и будет жить в доме Маркуса, он начнет презирать себя все больше, с каждым разом, как увидит отвращение в глазах первого встречного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94