– Он подхватил большую тряпку, чтобы вытереться, и свою кожаную седельную сумку, а потом направился к двери.
Магдалена царапалась и яростно визжала, как разозленный попутай.
Аарон, дал ей хорошего тумака, и она перешла на простые гортанные ругательства.
– Для женщины, рожденной в знатной семье, ты знаешь немало проклятий, женушка, – мрачно сказал он, пробираясь к реке.
Понимая, что они своим видом здорово забавляют таинцев, а ее и без того натруженные мускулы болят от каждого движения, Магдалена угомонилась.
Аарон тем временем вышел из деревни. Вскоре он добрался до реки, где обычно купались все обитатели деревни. Он не остановился, а продолжал идти вверх по течению, следуя поворотам и изгибам реки, которая забиралась всевыше и выше. Джунгли изумрудным великолепием сомкнулись над ними, мягкие краски заката поглощали сверкание цветов, которые переливались от ярко-малиновых и золотых оттенков до нежно-розовых и желтых.
Наконец он свернул с тропы и зашагал через низкий густой кустарник с огромными веерообразными листьями, а потом остановился и спустил с плеча Магдалену. И не успела она обернуться, как услышала плеск водопада, низвергавшегося из выступа на скале на обворожительно, прекрасный уединенный пруд. Красота серебряных брызг и голубой воды в окружении шелестящих пальм и цветущих кустов лишили ее дара речи.
– Это небольшой приток той реки, что течет внизу. Подводные ручьи питают ее воды, а потом она вливается в главное русло у подножия горы, – сказал он и бросил сумку и полотенце на покрытую мхом землю.
– Ты сам нашел его, и знают ли другие об этом местечке? – в благоговении спросила она.
Он улыбнулся, согретый ее радостью. Его позабавило и сочетание нетронутого великолепия этого уголка с заляпанными грязью пришельцами.
– Меня привели сюда, когда я первый раз приехал в эту деревню. Я чувствовал себя очень стесненно, купаясь в общественном месте, где на меня таращились женщины и девочки. Тогда Гуаканагари и его брат показали мне это место.
– Женщины и девочки, в самом деле? Ты кичливый лицемер! – колко сказала она, обозревая его крошечную набедренную повязку.
По его лицу растеклась улыбка.
Возможно, «кичливый» – самое подходящее слово, жена, но я не хочу, чтобы от тебя так воняло, как сейчас. Раздевайся и мойся. Буду молиться, чтобы ты не загрязнила питьевую воду там, далеко внизу.
Она обернулась и посмотрела на его выпачканную навозом кожу. Левая сторона его головы, которая терлась о ее бедро, пока он нес ее, была вся измазана.
– Сейчас ты не чище меня, – в свою очередь, усмехнулась она.
– Тогда да поможет Господь рыбам, – произнес он молитву, потом быстро снял с себя набедренную повязку и оружие и с вызовом посмотрел на Магдалену.
Она старалась распутать тугой узел, которым была подвязана ее юбка. Аарон подошел к ней, вытащил нож из пояса, лежавшего на земле, и немногословно сказал:
– Давай выбросим ее, все равно отстирать невозможно.
Но она продолжала сражаться с узлом. Тогда он освободил ее руки, и она невольно поморщилась от боли.
– У тебя идет кровь! – в изумлении воскликнул он, схватил се маленькую ручку и стал осматривать ее. Это была кровь мучеников: кончики ее пальцев были изрезаны вдоль и поперек тоненькими царапинами, а ладони все в прорванных волдырях. Наверное, едкие удобрения обжигали ей руки как огнем, а она все равно работала там целый день.
– У тебя может быть заражение крови, если ты будешь прикасаться поврежденной кожей к грязи, – суровым, исполненным заботы голосом произнес он. – Давай я разрежу юбку, Магдалена, – мягче добавил он.
Она медленно опустила нестерпимо болевшие руки, а он быстрым движением срезал с нее гнусные тряпки и зашвырнул их в кусты.
– Ну вот, теперь на мне ничего не осталось. Скоро я стану работать, как таинские женщины, – сказала она, отвернувшись и пытаясь развязать учел, который высоко на голове стягивал ее волосы.
Он наблюдал за ней, отмечая, как она постанывала почти при каждом движении. Ноги ее были изрезаны и покрыты волдырями так же, как руки. Каждый мускул ее тела был напряжен сверх предела, как он и представить не мог. Аарона с детства готовили быть солдатом, он знал, что значит физическая усталость, но никогда не мог вообразить, что эта нежная женщина выдержит такую адскую работу.
Магдалена наконец закончила расплетать волосы и почувствовала, что Аарон смотрит на нее. Она подняла глаза и встретила его голубой взгляд, ожидая увидеть насмешку, высокомерие. Однако в этих глазах было раскаяние, а может, и стыд. Скорее всего, он жалеет ее. Она повернулась на пятках и погрузилась в воду. Магдалена вынырнула, доплыв до середины озера. Запах почти улетучился; она потрясла головой, и в разные стороны полетели капли. «Благодарю тебя, Пресвятая Дева!»
– Ты меня напугала, – сказал Аарон, обнимая ее тонкую талию своей длинной рукой и подтягивая ее к себе. Немногие придворные дамы умеют плавать.
– Тем более ты должен об этом сожалеть, ибо я выросла на топях и плавала вместе с крестьянскими девчонками, иначе ты смог бы освободиться от нежеланной жены, – ответила она, отталкивая ею и пересекая озеро сильными ровными гребками.
Он засмеялся и поплыл к берегу, где лежала сумка. Его раскатистый хохот вызвал у нее в сердце странные ощущения: оно запрыгало и начало бешено биться в груди. Потом, когда он вышел из воды и с непринужденной грацией опустился перед кустом, жар с ее щек начал спускаться ниже, проникая в побежавшую быстрее кровь. Он отломил несколько веток с куста и вернулся с ними в воду.
– Это избавит нас от запаха, – сказал он, маня ее и предлагая кусочек ароматною растения. – Моряки называют это фруктовым мылом. По-таински я вряд ли смогу выговорить это слово, во на их языке это называется сладким запахом.
Когда она потянулась за растением, его рука крепко, но нежно взяла ее за запястье, и он повлек Магдалену к мелководью возле водопада.
– Встань, и я покажу тебе, как им пользоваться, – приказал он и сам встал в мелкой, по колено, серебристо-голубой воде.
Магдалена покорилась, а он стал разминать сочную массу в ладонях, пока не получилась сливочно-белая жидкость, которой он натер ей руки, спину, шею и лицо.
– Закрой глаза, оно жжет.
Она послушалась, раскачиваясь в теплом ночном воздухе, потом машинально протянула руку и коснулась его плеча. Он продолжал натирать ее тело, спустился к груди, с особой осторожностью обращаясь с ней. Глаза ее широко раскрылись, она почувствовала потоки страсти, из-за которых напряглись до боли ее юные соски.
Аарон подавил страстный стоп, который едва не вырвался аз глубины его души, и хрипло сказал:
– Ну-ка, возьми этот кусок и намыль меня. – Руки его опустились ниже, заскользили по ее телу, а потом обхватили и стали массировать ее ягодицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Магдалена царапалась и яростно визжала, как разозленный попутай.
Аарон, дал ей хорошего тумака, и она перешла на простые гортанные ругательства.
– Для женщины, рожденной в знатной семье, ты знаешь немало проклятий, женушка, – мрачно сказал он, пробираясь к реке.
Понимая, что они своим видом здорово забавляют таинцев, а ее и без того натруженные мускулы болят от каждого движения, Магдалена угомонилась.
Аарон тем временем вышел из деревни. Вскоре он добрался до реки, где обычно купались все обитатели деревни. Он не остановился, а продолжал идти вверх по течению, следуя поворотам и изгибам реки, которая забиралась всевыше и выше. Джунгли изумрудным великолепием сомкнулись над ними, мягкие краски заката поглощали сверкание цветов, которые переливались от ярко-малиновых и золотых оттенков до нежно-розовых и желтых.
Наконец он свернул с тропы и зашагал через низкий густой кустарник с огромными веерообразными листьями, а потом остановился и спустил с плеча Магдалену. И не успела она обернуться, как услышала плеск водопада, низвергавшегося из выступа на скале на обворожительно, прекрасный уединенный пруд. Красота серебряных брызг и голубой воды в окружении шелестящих пальм и цветущих кустов лишили ее дара речи.
– Это небольшой приток той реки, что течет внизу. Подводные ручьи питают ее воды, а потом она вливается в главное русло у подножия горы, – сказал он и бросил сумку и полотенце на покрытую мхом землю.
– Ты сам нашел его, и знают ли другие об этом местечке? – в благоговении спросила она.
Он улыбнулся, согретый ее радостью. Его позабавило и сочетание нетронутого великолепия этого уголка с заляпанными грязью пришельцами.
– Меня привели сюда, когда я первый раз приехал в эту деревню. Я чувствовал себя очень стесненно, купаясь в общественном месте, где на меня таращились женщины и девочки. Тогда Гуаканагари и его брат показали мне это место.
– Женщины и девочки, в самом деле? Ты кичливый лицемер! – колко сказала она, обозревая его крошечную набедренную повязку.
По его лицу растеклась улыбка.
Возможно, «кичливый» – самое подходящее слово, жена, но я не хочу, чтобы от тебя так воняло, как сейчас. Раздевайся и мойся. Буду молиться, чтобы ты не загрязнила питьевую воду там, далеко внизу.
Она обернулась и посмотрела на его выпачканную навозом кожу. Левая сторона его головы, которая терлась о ее бедро, пока он нес ее, была вся измазана.
– Сейчас ты не чище меня, – в свою очередь, усмехнулась она.
– Тогда да поможет Господь рыбам, – произнес он молитву, потом быстро снял с себя набедренную повязку и оружие и с вызовом посмотрел на Магдалену.
Она старалась распутать тугой узел, которым была подвязана ее юбка. Аарон подошел к ней, вытащил нож из пояса, лежавшего на земле, и немногословно сказал:
– Давай выбросим ее, все равно отстирать невозможно.
Но она продолжала сражаться с узлом. Тогда он освободил ее руки, и она невольно поморщилась от боли.
– У тебя идет кровь! – в изумлении воскликнул он, схватил се маленькую ручку и стал осматривать ее. Это была кровь мучеников: кончики ее пальцев были изрезаны вдоль и поперек тоненькими царапинами, а ладони все в прорванных волдырях. Наверное, едкие удобрения обжигали ей руки как огнем, а она все равно работала там целый день.
– У тебя может быть заражение крови, если ты будешь прикасаться поврежденной кожей к грязи, – суровым, исполненным заботы голосом произнес он. – Давай я разрежу юбку, Магдалена, – мягче добавил он.
Она медленно опустила нестерпимо болевшие руки, а он быстрым движением срезал с нее гнусные тряпки и зашвырнул их в кусты.
– Ну вот, теперь на мне ничего не осталось. Скоро я стану работать, как таинские женщины, – сказала она, отвернувшись и пытаясь развязать учел, который высоко на голове стягивал ее волосы.
Он наблюдал за ней, отмечая, как она постанывала почти при каждом движении. Ноги ее были изрезаны и покрыты волдырями так же, как руки. Каждый мускул ее тела был напряжен сверх предела, как он и представить не мог. Аарона с детства готовили быть солдатом, он знал, что значит физическая усталость, но никогда не мог вообразить, что эта нежная женщина выдержит такую адскую работу.
Магдалена наконец закончила расплетать волосы и почувствовала, что Аарон смотрит на нее. Она подняла глаза и встретила его голубой взгляд, ожидая увидеть насмешку, высокомерие. Однако в этих глазах было раскаяние, а может, и стыд. Скорее всего, он жалеет ее. Она повернулась на пятках и погрузилась в воду. Магдалена вынырнула, доплыв до середины озера. Запах почти улетучился; она потрясла головой, и в разные стороны полетели капли. «Благодарю тебя, Пресвятая Дева!»
– Ты меня напугала, – сказал Аарон, обнимая ее тонкую талию своей длинной рукой и подтягивая ее к себе. Немногие придворные дамы умеют плавать.
– Тем более ты должен об этом сожалеть, ибо я выросла на топях и плавала вместе с крестьянскими девчонками, иначе ты смог бы освободиться от нежеланной жены, – ответила она, отталкивая ею и пересекая озеро сильными ровными гребками.
Он засмеялся и поплыл к берегу, где лежала сумка. Его раскатистый хохот вызвал у нее в сердце странные ощущения: оно запрыгало и начало бешено биться в груди. Потом, когда он вышел из воды и с непринужденной грацией опустился перед кустом, жар с ее щек начал спускаться ниже, проникая в побежавшую быстрее кровь. Он отломил несколько веток с куста и вернулся с ними в воду.
– Это избавит нас от запаха, – сказал он, маня ее и предлагая кусочек ароматною растения. – Моряки называют это фруктовым мылом. По-таински я вряд ли смогу выговорить это слово, во на их языке это называется сладким запахом.
Когда она потянулась за растением, его рука крепко, но нежно взяла ее за запястье, и он повлек Магдалену к мелководью возле водопада.
– Встань, и я покажу тебе, как им пользоваться, – приказал он и сам встал в мелкой, по колено, серебристо-голубой воде.
Магдалена покорилась, а он стал разминать сочную массу в ладонях, пока не получилась сливочно-белая жидкость, которой он натер ей руки, спину, шею и лицо.
– Закрой глаза, оно жжет.
Она послушалась, раскачиваясь в теплом ночном воздухе, потом машинально протянула руку и коснулась его плеча. Он продолжал натирать ее тело, спустился к груди, с особой осторожностью обращаясь с ней. Глаза ее широко раскрылись, она почувствовала потоки страсти, из-за которых напряглись до боли ее юные соски.
Аарон подавил страстный стоп, который едва не вырвался аз глубины его души, и хрипло сказал:
– Ну-ка, возьми этот кусок и намыль меня. – Руки его опустились ниже, заскользили по ее телу, а потом обхватили и стали массировать ее ягодицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110