Снова рука Генриха потянулась к шпаге, он сделал шаг вперед. Господи, подумал король. Этот дикарь начинает мне нравиться.
— Люди охотно смеются над другими, — сказал Генрих, — но редко — над собой.
— О! В этом есть намек. Пожалуйста, объясни, что ты имеешь в виду.
— Я равнодушен к насмешкам. Что дает людям право смеяться над чистой любовью? Мораль двора, установленная тобой, способна вызвать слезы у ангелов.
Диана, подумал король. Ты хорошо выполнила мое задание.
— Ты проявляешь высокомерие. Не делай так, чтобы к моему презрению добавился гнев.
— Я не боюсь твоего гнева.
— Да? — насмешливо сказал король. — Я заточу тебя в темницу… там ты не сможешь встречаться со своей любовницей.
— Ты забавляешься за мой счет.
Король подошел к сыну и положил руку ему на плечо.
— Послушай меня, Генрих. Поступай как хочешь. Заведи двадцать любовниц. Почему нет? Иногда безопасней иметь двадцать женщин, чем хранить верность одной. Я больше не сомневаюсь в том, что ты сумеешь дать достойный отпор любому насмешнику. Но эти поездки в Ане могут иметь серьезные последствия. Существует еще маленькая герцогиня, твоя жена.
— Ну и что?
— Она молода, не лишена привлекательности; сделай ей ребенка и со спокойной совестью отправляйся в Ане или в любое другое место хоть на месяцы. Никто не пил так жадно из фонтана любви, как я, однако я никогда не забывал о моем долге перед домом и страной.
Генрих молчал.
— Подумай об этом, — мягко добавил Франциск. — Больше я не буду отвлекать тебя от удовольствий. Бог видит, я рад тому, что ты наконец повзрослел; я уже перестал надеяться на это. Женщина — важная часть жизни мужчины. Они рожают нас, дарят наслаждения и детей. Я радуюсь тому, что ты развиваешься нормально. Разбирайся сам с насмешниками! Но прошу тебя об одном: помни о твоем долге перед женой и домом Валуа.
Франциск улыбнулся, глядя на мрачное лицо сына, и дружески хлопнул Генриха по плечу. Будем друзьями, говорил этим Франциск. В конце концов ты — мой сын.
Блестящие прищуренные глаза короля стали задумчивыми. Он гордился своим гордым, сильным сыном.
Но Генрих отвернулся от отца, мысленно перенесся в свое детство, вспомнил мрачную испанскую тюрьму.
Франциск легко забывал все неприятное, так уж он был устроен, но Генрих всегда помнил своих друзей… и своих врагов. Он отверг любовь отца, которую тот предлагал ему. Генрих мог любить только одного человека.
На следующий день он с гордостью и вызовом принял участие в турнире под черным и белым цветами Дианы де Пуатье.
ЖЕНА КАТРИН
Весь двор смеялся над любовью Генриха к Диане. Он, имея юную жену, свою ровесницу, бежал из ее постели к женщине, которая была старше его на двадцать лет. Это напоминало новеллу Боккаччо или сюжет из «Гептамерона» королевы Наваррской.
Когда Катрин услышала об этом, она испытала такое потрясение, что ей захотелось запереться в своих покоях. Ее охватила ярость. Какое унижение! Весь двор потешается над Генрихом, его любовницей и несчастной заброшенной женой!
Посмотрев в зеркало, она с трудом узнала себя. Ее лицо обрело восковой оттенок; ярким пятном выделялась лишь кровь на закушенной губе. Глаза девушки были полны ненависти. Она повзрослела.
Она принялась ходить по комнате, бормоча проклятья в адрес Генриха и Дианы. Она мысленно умоляла короля отправить ее назад в Италию. «Ваше Величество, я не в силах переносить это унижение».
Она громко засмеялась над своей глупостью, потом упала на кровать и заплакала.
Все дело в унижении, сказала себе Катрин.
Она повторяла это с упорством, которое встревожило ее.
Других причин для переживаний нет, уверяла она себя.
Почему она должна страдать? Многие королевы до нее терпели подобное унижение. Почему она должна мучиться?
Причина в том, что Диана намного старше ее. Это делает ситуацию унизительной.
Затем в душе Катрин прозвучал дразнящий голос. Какое тебе дело до всего этого? У тебя нет детей. Возможно, теперь их и не будет. Состоится развод, тебя отправят в Рим. Ипполито по-прежнему в Риме.
Ипполито — кардинал.
Но дразнящий голос не умолкал. Подумай, Катрин. Тебя ждет счастье. Воссоединение с красивым Ипполито.
Я не буду об этом думать. Это дурно.
Она снова принялась расхаживать по комнате, подошла к зеркалу. Она смеялась; она плакала.
Мужайся, говорили ее губы. Ты должна жить среди этих придворных, улыбаться Диане, никогда не выдавать жестом или взглядом свою ненависть к ней, желание вонзить кинжал в ее сердце, капнуть яду в ее бокал.
Она не узнавала печальное и злое лицо, которое видела в зеркале. Эти глупцы считали ее холодной. Она… холодная! В ней бушевала ярость, она сходила с ума от ревности.
Она боялась посмотреть в глаза правде.
— Люблю ли я Ипполито? — спросила Катрин свое отражение. — Какие чувства питала к нему? Это было детским увлечением без страсти и ревности. Сейчас эти эмоции сжигали ее душу. Нет, она любит не Ипполито.
Внезапно она громко рассмеялась.
— Я способна убить ее, — пробормотала Катрин. — Она отняла его у меня.
Сколько женщин произносили эти слова? — подумала она. Глядя на свои сверкающие итальянские глаза, Катрин ответила себе: «Многие. Но мало кто верил в то, что говорил. Я люблю Генриха. Он — мой. Я не просила выдавать меня замуж за него. Меня принудили к этому. И теперь я люблю его. Многие женщины ревновали, говорили: „Я готова убить ее“. Но эти слова были пустым звуком. Я — другой человек. Я действительно могла бы убить ее».
Губы Катрин мрачно искривились. «Если бы только она умерла, — прошептала она в зеркало, запотевшее от ее дыхания, — я бы добилась того, чтобы он стал полностью моим. Я бы любила его с такой страстью, о какой он и не мечтал. Во мне пылает огонь желания. Если бы она умерла, он был бы со мной. Мы должны завести детей… ради этой страны… его и моей».
Она стиснула руки и увидела в зеркале женщину с жаждой убийства в глазах и молитвой на устах.
Потребовалось несчастье, чтобы разбудить ее, вызвать к жизни подлинную Катрин. В этот момент она поняла себя лучше, чем когда-либо. Каким бледным и сдержанным было ее лицо! Только в сверкающих глазах таилась жажда убийства. Людям они должны казаться кроткими, бесстрастными. Улыбающаяся маска будет скрывать истинную Катрин от мира.
Как легко принимать решения и как трудно выполнять их! Часто она уединялась, ссылаясь на головную боль, чтобы поплакать тайком. Люди говорили: «Бедная маленькая итальянка! Она очень слаба. Может быть, отсутствие детей связано не только с Дианой, но и с этим».
Однажды, услышав шутливую фразу о своем муже и Диане, она почувствовала, что не в силах терпеть это. Она добралась до своих покоев, отпустила служанок, сказав им, что хочет отдохнуть, легла на кровать и заплакала, как ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90