Мир… пусть временный, думал он. Союз со старым недругом — лучший способ избавления от проблем. Он устал от войн. Его отец мечтал покорить Италию; почему он, Генрих, должен наследовать эту мечту? Его правление запомнится изгнанием англичан с французской земли. Эта победа сотрет унижение Ажинкура. Генрих был счастлив. Его маленькая Элизабет? Она излишне напугана. Кого не испугает брак с могущественным Филиппом? Генрих должен заставить ее понять, какая большая честь оказана ей.
Он ласково заговорил с Элизабет; она посмотрела на него своими печальными глазами и попыталась улыбнуться. Она любила отца.
Он тоже любил ее, как и всех своих детей. Генрих утешал себя: дети с королевской кровью не имеют возможности выбирать себе супругов по желанию. Несомненно, Элизабет предпочла бы выйти замуж за молодого де Гиза — как и любая другая француженка. Но ей пришлось стать женой Филиппа… как и ему — жениться на Катрин. Такие трагедии можно пережить.
Они исполнили торжественное «Испанское шествие» в честь отсутствующего жениха. Королева танцевала с герцогом Альбой.
Но как во время танца, так я болтая с Видамом, Катрин ощущала близость несчастья.
Она не могла забыть сон Нострадамуса.
Праздник продолжался. Герцог Савойский прибыл в Париж, чтобы жениться на сестре короля. Его появление стало великолепным зрелищем — герцога сопровождали мужчины в костюмах из алого атласа, малиновых сапогах и черных бархатных плащах с золотой кружевной каймой.
Гостей ждали новые роскошные торжества; герцог Савойский не должен был почувствовать, что эта свадьба — менее важная, чем предыдущая.
На улице Сент-Антуан, возле Ле Турнель, была сооружена арена для турнира; находясь в своих покоях, Катрин слышала стук молотков — рабочие возводили шатер. Ее тревога постепенно нарастала. Ей вдруг показалось, что эти люди строят эшафот для публичной казни, а не готовятся к турниру.
Я позволила этому Нострадамусу напугать меня подумала Катрин. Все это ерунда. Просто его сообщение расстроило меня.
Наступило тринадцатое июня. День выдался солнечным. Генрих пришел в покои Катрин, чтобы сопровождать ее на турнир. Король показался ей очень красивым. Его лицо светилось предвкушением удовольствия. Он по-мальчишески любит спорт, но турниры пользовались его особой любовью.
Ему не терпелось отправиться туда поскорее, но королева хотела задержать Генриха. Сегодня все ее чувства обострились. Глядя на Генриха, стоявшего у окна и смотревшего на толпу, Катрин вспоминала моменты прошлого. Ее душу раздирали противоречивые эмоции. Она сердилась и ревновала, нежность сменялась в сердце женщины страстью. Она сдержала свое желание броситься к Генриху, обнять его, вымолить у мужа поцелуй, заставить его любить ее сейчас с тем неистовством, которое он берег для других. Слезы подступили к глазам Катрин. Она вспомнила, как он наблюдал через окно за мучительной смертью портного; тогда он держал ее за руку; успокаивая его, она ощущала, что они были близки, как никогда прежде.
— Пойдем к арене, — сказал он. — Все ждут начала турнира. Слышишь крики? Это зовут нас.
Она быстро подошла к нему и сжала его руку. Генрих удивленно посмотрел на жену.
— Генрих, — с дрожью в голосе промолвила она, — не ходи туда… Останься здесь со мной.
Он решил, что она сошла с ума. Внезапно Катрин рассмеялась, ее руки резко опустились вниз.
— Катрин, я не понимаю. Остаться здесь?
— Нет! — в отчаянии крикнула она. — Ты меня не понял. Когда ты научишься понимать меня?
Он отпрянул назад. Она испугалась. Какая она дура! В ее-то возрасте не владеть своими чувствами!
— Как глупо, — сказала она. — Со мной что-то происходит. Я беспокоюсь… Генрих, я ужасно беспокоюсь.
Он, похоже, испытал удивление, но чувство неловкости прошло. Она беспокоится. Значит, это не было тем проявлением страсти, которого он боялся с давних времен.
Она колебалась. Но этот момент показался ей неподходящим для пересказа сна.
— Наша дочь… — промолвила Катрин, — она так грустна. Меня это волнует, Генрих. Даже пугает.
В ее глазах появились слезы, но они были связаны не с Элизабет, как решил Генрих. Ему захотелось утешить Катрин.
— Это пройдет, Катрин. Причина в том, что она еще ребенок.
— У нее такой трагический вид.
— Мы знаем, что это временная печаль. Все не так плохо, как кажется.
Она была охвачена отчаянием; Катрин испытывала единственное желание — не отпускать Генриха.
— Что нам известно о Филиппе?
— Он — король Испании, один из могущественнейших монархов Европы… мы можем гордиться тем, что наша дочь выходит за него замуж.
Катрин шагнула к Генриху, прижалась к нему.
— Ты очень мне помогаешь, Генрих. Ты такой надежный, здравомыслящий.
Ее дрожащие пальцы гладили его камзол, поглядев на лицо мужа, она увидела, что он добродушно улыбается. Он не знал, что к нему прильнула сгорающая от страсти женщина. Он считал ее лишь встревоженной матерью.
— Ну, Катрин. Твое беспокойство вполне естественно. Но мы не можем больше задерживаться. Спустимся к арене. Ты слышишь, с каким нетерпением они ждут начала турнира?
Он взял ее за руку и повел из комнаты.
Когда они вышли из дворца, пение труб возвестило о появлении королевской четы. Толпа бурно приветствовала их.
— Да здравствует король! Да здравствует королева! — кричали люди.
Да, подумала Катрин. Да здравствует король! Да здравствует королева! Святая Дева, помоги нам пережить этот турнир.
Тревога не отпускала Катрин в течение всего дня. Лучи солнца обжигали королеву, сидевшую на галерее с герцогом Савойским и знатными дамами, но еще сильнее ее душу жгла ненависть к Диане, седовласой и величественной; герцогиня де Валентинуа, как и прежде, не сомневалась в чувствах короля.
Героем дня был Генрих. Это справедливо, думала Катрин. Он выглядел великолепно на норовистом жеребце, подаренном герцогом Савойским.
Он выбрал себе в противники молодого капитана шотландской гвардии, некоего Монтгомери — красивого юношу и умелого бойца.
Катрин пережила мгновение страха, когда шотландец едва не сбросил короля с коня. Толпа испуганно ахнула Катрин подалась вперед, затаив дыхание. Она молилась. Но король удержался в седле.
— Ура! — закричал преданный ему народ; король смело устремился навстречу капитану. — Ура! Да здравствует король!
Шотландец упал на землю; Генрих одержал победу.
Катрин почувствовала, что ее ладони вспотели. Как она испугалась! Это было всего лишь забавой. Она слышала крики ликования Король Франции должен был одержать верх над иностранцем.
Генрих появился на галерее и сел рядом с Дианой. Утолив жажду, он принялся обсуждать поединок с герцогом Савойским и дамами. Желая похвалить молодого Монтгомери, он послал за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Он ласково заговорил с Элизабет; она посмотрела на него своими печальными глазами и попыталась улыбнуться. Она любила отца.
Он тоже любил ее, как и всех своих детей. Генрих утешал себя: дети с королевской кровью не имеют возможности выбирать себе супругов по желанию. Несомненно, Элизабет предпочла бы выйти замуж за молодого де Гиза — как и любая другая француженка. Но ей пришлось стать женой Филиппа… как и ему — жениться на Катрин. Такие трагедии можно пережить.
Они исполнили торжественное «Испанское шествие» в честь отсутствующего жениха. Королева танцевала с герцогом Альбой.
Но как во время танца, так я болтая с Видамом, Катрин ощущала близость несчастья.
Она не могла забыть сон Нострадамуса.
Праздник продолжался. Герцог Савойский прибыл в Париж, чтобы жениться на сестре короля. Его появление стало великолепным зрелищем — герцога сопровождали мужчины в костюмах из алого атласа, малиновых сапогах и черных бархатных плащах с золотой кружевной каймой.
Гостей ждали новые роскошные торжества; герцог Савойский не должен был почувствовать, что эта свадьба — менее важная, чем предыдущая.
На улице Сент-Антуан, возле Ле Турнель, была сооружена арена для турнира; находясь в своих покоях, Катрин слышала стук молотков — рабочие возводили шатер. Ее тревога постепенно нарастала. Ей вдруг показалось, что эти люди строят эшафот для публичной казни, а не готовятся к турниру.
Я позволила этому Нострадамусу напугать меня подумала Катрин. Все это ерунда. Просто его сообщение расстроило меня.
Наступило тринадцатое июня. День выдался солнечным. Генрих пришел в покои Катрин, чтобы сопровождать ее на турнир. Король показался ей очень красивым. Его лицо светилось предвкушением удовольствия. Он по-мальчишески любит спорт, но турниры пользовались его особой любовью.
Ему не терпелось отправиться туда поскорее, но королева хотела задержать Генриха. Сегодня все ее чувства обострились. Глядя на Генриха, стоявшего у окна и смотревшего на толпу, Катрин вспоминала моменты прошлого. Ее душу раздирали противоречивые эмоции. Она сердилась и ревновала, нежность сменялась в сердце женщины страстью. Она сдержала свое желание броситься к Генриху, обнять его, вымолить у мужа поцелуй, заставить его любить ее сейчас с тем неистовством, которое он берег для других. Слезы подступили к глазам Катрин. Она вспомнила, как он наблюдал через окно за мучительной смертью портного; тогда он держал ее за руку; успокаивая его, она ощущала, что они были близки, как никогда прежде.
— Пойдем к арене, — сказал он. — Все ждут начала турнира. Слышишь крики? Это зовут нас.
Она быстро подошла к нему и сжала его руку. Генрих удивленно посмотрел на жену.
— Генрих, — с дрожью в голосе промолвила она, — не ходи туда… Останься здесь со мной.
Он решил, что она сошла с ума. Внезапно Катрин рассмеялась, ее руки резко опустились вниз.
— Катрин, я не понимаю. Остаться здесь?
— Нет! — в отчаянии крикнула она. — Ты меня не понял. Когда ты научишься понимать меня?
Он отпрянул назад. Она испугалась. Какая она дура! В ее-то возрасте не владеть своими чувствами!
— Как глупо, — сказала она. — Со мной что-то происходит. Я беспокоюсь… Генрих, я ужасно беспокоюсь.
Он, похоже, испытал удивление, но чувство неловкости прошло. Она беспокоится. Значит, это не было тем проявлением страсти, которого он боялся с давних времен.
Она колебалась. Но этот момент показался ей неподходящим для пересказа сна.
— Наша дочь… — промолвила Катрин, — она так грустна. Меня это волнует, Генрих. Даже пугает.
В ее глазах появились слезы, но они были связаны не с Элизабет, как решил Генрих. Ему захотелось утешить Катрин.
— Это пройдет, Катрин. Причина в том, что она еще ребенок.
— У нее такой трагический вид.
— Мы знаем, что это временная печаль. Все не так плохо, как кажется.
Она была охвачена отчаянием; Катрин испытывала единственное желание — не отпускать Генриха.
— Что нам известно о Филиппе?
— Он — король Испании, один из могущественнейших монархов Европы… мы можем гордиться тем, что наша дочь выходит за него замуж.
Катрин шагнула к Генриху, прижалась к нему.
— Ты очень мне помогаешь, Генрих. Ты такой надежный, здравомыслящий.
Ее дрожащие пальцы гладили его камзол, поглядев на лицо мужа, она увидела, что он добродушно улыбается. Он не знал, что к нему прильнула сгорающая от страсти женщина. Он считал ее лишь встревоженной матерью.
— Ну, Катрин. Твое беспокойство вполне естественно. Но мы не можем больше задерживаться. Спустимся к арене. Ты слышишь, с каким нетерпением они ждут начала турнира?
Он взял ее за руку и повел из комнаты.
Когда они вышли из дворца, пение труб возвестило о появлении королевской четы. Толпа бурно приветствовала их.
— Да здравствует король! Да здравствует королева! — кричали люди.
Да, подумала Катрин. Да здравствует король! Да здравствует королева! Святая Дева, помоги нам пережить этот турнир.
Тревога не отпускала Катрин в течение всего дня. Лучи солнца обжигали королеву, сидевшую на галерее с герцогом Савойским и знатными дамами, но еще сильнее ее душу жгла ненависть к Диане, седовласой и величественной; герцогиня де Валентинуа, как и прежде, не сомневалась в чувствах короля.
Героем дня был Генрих. Это справедливо, думала Катрин. Он выглядел великолепно на норовистом жеребце, подаренном герцогом Савойским.
Он выбрал себе в противники молодого капитана шотландской гвардии, некоего Монтгомери — красивого юношу и умелого бойца.
Катрин пережила мгновение страха, когда шотландец едва не сбросил короля с коня. Толпа испуганно ахнула Катрин подалась вперед, затаив дыхание. Она молилась. Но король удержался в седле.
— Ура! — закричал преданный ему народ; король смело устремился навстречу капитану. — Ура! Да здравствует король!
Шотландец упал на землю; Генрих одержал победу.
Катрин почувствовала, что ее ладони вспотели. Как она испугалась! Это было всего лишь забавой. Она слышала крики ликования Король Франции должен был одержать верх над иностранцем.
Генрих появился на галерее и сел рядом с Дианой. Утолив жажду, он принялся обсуждать поединок с герцогом Савойским и дамами. Желая похвалить молодого Монтгомери, он послал за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90