— Все кончено. Даже как-то не верится.
— Осталось лишь завтрашнее утро. Мы уедем вовремя, чтобы попасть в дилижанс.
— И распрощаемся с этим местом навсегда.
— Навсегда. И тут же выбросим его из головы.
— Ты думаешь, нам это когда-нибудь удастся?
— Следует попытаться.
— Тебе легко.
— Со временем и тебе будет легко.
— Я никогда этого не забуду, Эннэлис.
— Наверное, воспоминания будут возвращаться. Но они будут становиться все слабее… все более далекими.
— Вряд ли это когда-нибудь произойдет — особенно, о той ночи.
— Да, конечно, на какое-то время… Но когда ты уедешь отсюда, они потихоньку рассеются. Обязательно, обещаю тебе.
— О той ночи — нет. Это останется навсегда — отпечаталось в моей памяти. Я этого никогда не забуду.
Я молчала, и Фелисити продолжала:
— Все было не так, как говорили, Эннэлис.
— Не так, — отозвалась я.
— Это было не так. Мне надо с кем-нибудь поделиться. Я не могу держать это в себе.
— Если тебе необходимо с кем-то поделиться, лучше расскажи мне.
— В ту ночь… он поднялся наверх… смеялся про себя. Он выпил много виски, но не был пьян… не так, как потом. Он вышел… я подумала, что к миссис Мейкен. Ты же знаешь, он часто ее навещал.
— Да, я знаю.
— Он все время твердил, насколько она лучше меня… Но об этом я говорить не могу.
— И не надо.
— Но я должна рассказать тебе. Мне кажется, как только я расскажу, я смогу перестать об этом думать. по крайней мере, так много.
— Ну, так рассказывай.
— Его долго не было. Я решила, что он останется там на ночь. Обычно он так и делал. Мне это нравилось. Было так хорошо, когда его не было. Я была благодарна миссис Мейкен за то, что она настолько лучше меня… в этих вещах.
— Ох, Фелисити, — воскликнула я. — Мне совершенно все равно, что тебя от этого кошмара избавило. Я рада, что это случилось.
— Я тоже рада. Это нехорошо, но я рада, что он умер.
— Мир станет только лучше без него и таких, как он. Порадуемся, что он больше в нем не живет.
Фелисити вздрогнула и неожиданно села в постели, устремив глаза на дверь.
Я успокоила ее:
— Он не может войти. Он мертв. Ты же не боишься его призрака, верно?
— В этом доме — боюсь. По-моему, один из эвкалиптов станет серым, и он поселится там.
— Я бы не стала об этом беспокоиться. Ты ведь будешь далеко. Со временем ты вообще забудешь о существовании этого места.
— Дома, — произнесла Фелисити, — там совсем другой мир.
— Теперь уже недолго осталось. Ты сядешь на корабль и очень скоро будешь дома. А я пока не уеду. Мне надо многое сделать.
— Я знаю. А я тебя задержала, да? Я хочу остаться с тобой, Эннэлис.
— Вот и хорошо. Будем вместе. Это будет здорово.
Поедем на Карибу.
— Да… да… пока я с тобой. А со временем мы вместе вернемся домой.
Теперь Фелисити снова легла — она улыбалась. А потом сказала:
— Но я должна рассказать тебе о той ночи.
— Тогда продолжай. Рассказывай.
— Я не успокоюсь, пока не расскажу. Хочу, чтобы ты сказала мне, что я не злодейка.
— Ну, разумеется, не злодейка. Что бы "ни случилось, он этого заслуживал.
— Так вот, он вернулся в комнату. Я спала. Я была такой уставшей, Эннэлис. Я все время была уставшей. Эти ужасные ночи…
— Не думай о них. Просто рассказывай, и все.
— Он вернулся. Спустя долгое время… Наверное, прошло уже больше часа. Он был ужасно пьян. И выглядел жутко. Он заорал: «Просыпайся. Теперь я на тебе отыграюсь». Да… так и сказал. У меня мелькнула мысль, что он поссорился с миссис Мейкен. А потом в моем мозгу словно что-то щелкнуло. Я больше не могла этого выносить. Я оттолкнула его. Я смогла это сделать только потому, что он был сильно пьян. Я выпрыгнула из постели, схватила пистолет — тот, что надо было все время носить с собой — и сказала: «Если вы до меня дотронетесь, я застрелюсь».
— О нет, Фелисити!
— Да… да… Он расхохотался мне в лицо. Я не очень хорошо представляла, что буду делать. Но выносить его я больше не могла. Это было слишком низко, слишком унизительно. Я это просто ненавидела. Ненавидела его и из-за этого — себя. Я чувствовала себя нечистой… недостойной жить. Он бросился за мной, и я выбежала на балкон. Он хохотал. Он был очень пьян. А потом вдруг… может быть, это я толкнула его. Не знаю. Плохо помню. Балкон поддался… пистолет выстрелил… вывернулся из моих рук и со стуком упал вниз… а он лежал рядом… весь был залит кровью. Я закричала… тут ты и вошла.
— Понимаю, — отозвалась я.
— Правда? Ведь это я могла сделать тот выстрел, от которого он умер.
— Это была борьба, и пистолет выстрелил. Перестань об этом думать. Что бы ни случилось, ты не виновата.
— Правда, не виновата?
— Правда, правда. И ты должна помнить об этом.
— Хорошо. Мне теперь стало настолько легче, после того, как я тебе рассказала. Наверное, мне надо было сообщить тем людям, но как я могла это сделать, не объясняя того, о чем не хотела говорить?
— Лучше пусть будет так, как оно есть. Он умер. И все кончено. Ты свободна, Фелисити, свободна! Вот об этом тебе и надо думать.
— Спасибо тебе, Эннэлис. Я так рада, что ты здесь.
— Ну, что ж, мы будем вместе… а со временем отправимся домой.
— Это будет чудесно. Домой. Напрасно я вообще оттуда уехала.
— Ты будешь любить свой дом еще больше, вернувшись туда. Подумай только: завтра мы уйдем из этого дома, покинем эти места навсегда.
— Это замечательно. Буду думать только об этом. И постараюсь забыть. Теперь я выговорилась, и это мне очень помогло.
Фелисити замолчала и через некоторое время уснула.
Я не стала ложиться. Сидела на стуле и дремала. Я видела, как за окном занялся рассвет — великолепный рассвет дня нашего отъезда.
На следующий день мы тряслись по дороге в Сидней, и с каждой минутой у меня поднималось настроение. Кошмар закончился, думала я. Теперь мы можем продолжать жить дальше.
Мы прибыли вечером, и я с облегчением узнала, что в «Короне» есть номер. Мы хорошо поужинали и как следует выспались. Утром мы чувствовали себя совсем свежими.
Первым делом, мне надо было зайти в Ботаническую ассоциацию. Я ушла, оставив Фелисити в отеле.
Меня ждали хорошие новости. Дэвид Гутеридж вернулся из экспедиции в Сидней.
Ему сообщили о моем первом визите, и он попросил дать мне его адрес, когда я зайду еще раз. Это было большой удачей, и я была счастлива.
Дэвид остановился в небольшом отеле неподалеку от «Короны», и я немедленно отправилась к нему. Мне снова повезло. Дэвид Гутеридж оказался на месте.
Он тепло принял меня. Я познакомилась с ним, когда они с Филипом готовились к отъезду, так что мы не были вовсе чужими друг другу.
Дэвид Гутеридж провел меня в небольшую комнату, и мы сели, чтобы поговорить.
— У нас нет вестей от Филипа… уже очень давно, — заговорила я.
— Странно, — отозвался Дэвид. — И я о нем ничего не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112