Линкс всегда будет его хозяином. Но, конечно же, добрым, снисходительным, лишь делающим вид, что он не таков. Он будет относиться ко мне как к дочери, уже сейчас он к этому близок. У меня появятся дети — моя жизнь была бы не полной без них. Линкс будет любить их и гордиться ими, а меня ценить еще больше за то, что я подарила ему внуков.
Как просто было мечтать тогда… Возможно, Стирлинг грезил о том же, о чем и я.
Когда стемнело, мы расселись вокруг костра, неторопливо беседуя о том, о сем. В тот момент даже Джаггер не казался таким противным. Аделаида рассказала, как однажды заблудилась во время остановки в дороге, пошла за водой, а возвращаясь к лагерю, сбилась с пути.
— Это так легко, — рассказывала она. — Кажется, что идешь по той же самой тропинке, — а их здесь так много и они ничем не отличаются друг от друга — и вдруг понимаешь, что сбилась с нужного направления. Это такое ужасное чувство.
— Я помню этот случай, — сказал Стирлинг. — Мы все разошлись искать тебя в разные стороны, а нашли всего в полумиле от лагеря. Ты ходила по кругу.
Аделаида вздрогнула.
— Ни за что этого не забуду. Пусть это послужит тебе предостережением. Нора. Никогда и никуда не ходи одна.
Я обещала. Мы немного поговорили, потом Стирлинг с Аделаидой спели песни, которые знали с детства — Эти песни об Англии очень любит слушать отец, — сказала Аделаида.
— Их пели английские дети еще задолго до того, как мы появились на свет.
Тем временем совсем стемнело. Мы с Аделаидой пошли в палатку. Свежий воздух и усталость так сморили меня, что я скоро уснула.
Утром нас разбудил птичий гомон над головой. Набросив на себя одежду, мы спустились к ручью умыться. Аделаида принесла воды, вскипятила ее в небольших котелках и заварила чай, который мы пили из жестяных кружек. Чай был на редкость вкусный.
Мы пустились в дорогу сразу после завтрака, состоявшего из лепешек, холодного бекона, а также варенья, которое Аделаида предусмотрительно захватила с собой.
Было таким наслажденьем ехать верхом в то утро. Но все удовольствие испортило одно происшествие. Мы сделали остановку в полдень, и я ставила воду для чая на огонь, как вдруг почувствовала, что около меня кто-то есть. Это был Джаггер.
— Вы совсем освоились, мисс Нора, — сказал он. Не оглядываясь, я ответила:
— Мне здесь очень нравится.
— Здесь великолепно, — подтвердил он. Затем присел рядом. Этот человек был мне так неприятен, что я тотчас поднялась и оглянулась — ни Аделаиды, ни Стирлинга поблизости не было.
— Где они? — спросила я. Он засмеялся.
— Недалеко. Вам нечего бояться.
— Бояться? — холодно переспросила я, разозлившись из-за того, что действительно испугалась. — Чего?
— Может быть, меня? — предположил он.
— Вот уж нет.
Он вздохнул с притворным облегчением.
— Я рад. Вам нечего страшиться. Я вас очень люблю, мисс Нора.
— Ваши чувства меня нисколько не волнуют.
— Ну, это поправимо.
— Кажется, я лучше знаю себя.
Ну, где же Аделаида и Стирлинг? Когда они все-таки появятся, чтобы положить конец этой навязанной мне беседе?
— Очень уж вы высокомерны, мисс. Это тоже можно было бы исправить.
— Когда же это вы решили, что в вашей власти изменить мой характер?
— Когда увидел вас. С тех самых пор, мисс Нора, я все время думаю о вас.
— Как странно!
— Ничего странного. Вы необыкновенная девушка, самая необыкновенная на свете. Еще никто меня так не волновал.
— А Мэри? — возразила я и почувствовала, как краска залила мне лицо.
— Неужели вы ревнуете к служанке?
— Ревную! Вы, должно быть, сошли с ума. — Я кинулась прочь, но он догнал меня и пошел рядом. И вдруг коснулся моей руки. Я взорвалась. — Уберите руку, Джаггер! Если вы посмеете приставать ко мне, я поговорю с мистером Херриком… Я хочу сказать… с Линксом!
Это имя наводило ужас. Джаггер тут же отпрянул, как от удара, и в этот момент, к своему величайшему облегчению, я услышала голос Стирлинга:
— Нора, чай готов?
Вечером мы добрались до Мельбурна. Потом я с головой ушла в покупки и забыла о Джаггере. Купила себе зеленого шелку и уже представляла, как в изящном платье играю в шахматы с Линксом.
Аделаида поможет мне сшить его — она необычайно искусно владела иглой.
Когда нам отрезали шелк, она сказала:
— Так приятно шить красивые вещи. Тебе очень пойдет зеленое.
Потом пожала мне руку и тихо добавила:
— Я рада, что ты поехала с нами. Теперь я и представить не могу, как мы жили без тебя.
Через четыре дня мы вернулись домой. В дороге не произошло ничего примечательного. Я уже умела разжигать огонь, печь лепешки и кипятить чай в котелке.
— Теперь ты ничем не отличаешься от нас, — одобрительно сказал Стирлинг.
И вот я снова сижу напротив Линкса за шахматной доской, длинные пальцы поглаживают ферзя из слоновой кости с золотой короной и бриллиантами. Он спрашивает:
— Так тебе понравилась поездка?
— Это было чудесно.
— А спать без удобств?
— Но всего-то пару ночей.
— А я люблю удобства. Нежусь, как кот. Люблю лежать в теплой постели, часто принимать ванну, каждый день менять белье. В лагере это недоступно.
— Я тоже не против комфорта, но так интересно увидеть мир вокруг, узнать, как живут люди.
— В тебе, Нора, есть что-то от первопроходца. Так, значит, поездка была превосходной во всех отношениях?
— Видите ли… — Я не могла не вспомнить о Джаггере.
— И все же… ложка дегтя в бочке меда?
Как он неотступен! От него ничего не скроешь.
— Аделаида и Стирлинг умеют все, — быстро ответила я. — Они научили меня разводить огонь, печь лепешки и все такое…
— Ведь Джаггер был с вами? Я почувствовала, что краснею.
— Да, был.
— Он прекрасный управляющий, — сказал Линкс. — А такого найти не просто.
Потом мы начали игру. В тот раз я проиграла очень быстро. Мне даже ни разу не удалось перейти в наступление.
— Сегодня, Нора, ты плохо играешь, — сказал он. — Твои мысли витают где-то далеко, может быть, там, где ты недавно побывала.
Через несколько недель мы с Аделаидой сшили мне зеленое платье, а также кое-что из теплой одежды. Уже наступила осень, и мы готовились к зиме: запасались дровами, а Аделаида — провизией. Как она объяснила, во время паводков дом бывает отрезан от всего мира, а зимой случаются снежные заносы. Ее отец ни в чем не любил терпеть недостатка, поэтому она заботилась о том, чтобы в доме было все. Кроме прочего, заготовила желе, персиковое варенье и апельсиновый джем.
После жаркого лета прохладная погода как нельзя лучше подходила для прогулок верхом, и в те дни, когда Аделаида или Стирлинг не могли сопровождать меня, я отправлялась одна. Я хорошо помнила, как легко здесь заблудиться, и внимательно следила за тем, чтобы не сбиться с пути. К тому же я почти всегда направлялась к одному из излюбленных своих мест — к ручью Керри, холмику Марты или к Собачьей горе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76