У вас уже достаточно всего.
— Я собираюсь вынуть из этой шахты все золото, Нора.
— Вы ненасытны… в том, что касается золота.
Его глаза заблестели.
— Нет, — сказал он. — Но мне нужно стать очень богатым.
— А потом?
— А потом я сделаю то, что давно намеревался.
Я ждал очень долго, но сейчас, похоже, мои надежды сбываются.
Он больше ничего не сказал и только крепко сжал губы. Я знала, что он думает о мести. О мести человеку, который выгнал его более тридцати пяти лет назад! Могут ли люди так долго мечтать о мести? Такие, как Линкс, могут. И это тревожило меня, потому что я знала: месть не приносит счастья.
Проходил месяц за месяцем, и вот, настало новое Рождество. Мы встречали его в традиционном английском стиле: горячий обед (а на улице жара!), сливовый пудинг, пропитанный бренди, какое-то растение, похожее на белую омелу. Я вспомнила последнее Рождество, приход и изгнание Лэмбсов. Что с ними сейчас, где они?
В начале января поверенный приехал еще раз, и долго разговаривал с Линксом и Стирлингом. Меня на эту беседу не позвали, но после нее я заметила победный блеск в глазах Линкса.
Однажды вечером он пригласил меня сыграть в шахматы. Подойдя к его комнате, я увидела, что дверь распахнута.
— Иди сюда, Нора, — сказал Линкс.
И когда я подошла к нему, закрыл мне ладонями глаза. Затем повернул лицом к стене и отвел ладони.
— Смотри!
И я увидела свой портрет! Стройная девушка в изящной амазонке, на темных волосах — цилиндр. Глаза широко открыты, на щеках — румянец.
— Это моя работа, — сказал он.
— Когда вы его написали?
— И это твой первый вопрос? Я показываю тебе твой портрет, и все, что слышу от тебя: «Когда»?
— Но я не позировала вам.
— А ты думаешь, это необходимо? Я знаю каждую черточку твоего лица, каждое мимолетное его выражение.
— Но вы были так заняты.
— Не настолько, чтобы не думать о тебе. Скажи, он тебе нравится?
— Не слишком ли он мне льстит?
— Такой я тебя вижу.
— Вы, но не я.
— Ты выглядишь такой, когда смотришь на меня.
— А почему он висит здесь?
— Это хорошее место для него… Самое лучшее в комнате.
— Но здесь был другой портрет. Линкс кивнул, и тогда я увидела: тот, прежний, стоял повернутый лицом к стене.
— Сидя за столом, мы могли смотреть прямо на него.
— Теперь я смотрю на твой портрет. Я подошла ближе. Неужели у меня и впрямь столько жизненной энергии? Такие блестящие глаза, такой нежный румянец?
— А Арабелла?..
— Она мертва.
— Так вот почему вы повесили меня здесь. Когда вы узнали, что она умерла?
— Морделл — поверенный, который ездил в Англию по моим делам, побывал в Уайтледиз. Он и привез эту новость.
— Понятно.
— Тебе, действительно, понятно, Нора? — спросил Линкс.
Мне показалось, что он хочет сказать мне что-то сокровенное, но, внезапно изменив решение, предложил сыграть в шахматы.
Жара была неимоверной, гораздо более сильной, чем прошлый раз. Трава засохла, гибли овцы. Да что овцы! Несколько рабочих не выдержали этого пекла. Однако новая шахта продолжала выдавать на-гора огромное количество золота.
Со времени своей находки я так редко видела Стирлинга, что однажды, столкнувшись с ним на лестнице, попеняла ему на это.
— Мы очень заняты в шахте, Нора.
— Вы всегда заняты. Иногда я жалею, что встретила золото.
Он рассмеялся.
— Куда ты направляешься?
— В летний домик.
— Через пять минут я буду с тобой.
— Мне очень приятно твое общество, — сказала я ему, когда он пришел.
— Это взаимно, — ответил он.
— Мне бы только хотелось, чтобы не было этой безумной лихорадки — добывать все больше и больше золота.
— Шахта должна постоянно работать.
— Разве сейчас, когда у вас уже целое состояние, нельзя продать всю землю?
— В свое время отец так и сделает.
— Ты думаешь, он когда-нибудь решится на это? Чем больше он получает, тем больше ему хочется.
Стирлинг сразу же встал на сторону отца. Другого я от него и не ожидала.
— Он знает, когда остановиться. Он обогащает всех нас. Нора.
— Ну и что же нам дало это богатство? Все по-прежнему, только я реже вижу тебя.
— И это тебя огорчает?
— Больше всего на свете.
Он улыбнулся мне счастливой улыбкой. Я подумала: «Он любит меня. Но почему же не говорит об этом? Сейчас самое время. Пора подумать о чем-то более важном».
— Вряд ли, — продолжала я, — ты разделяешь мои чувства.
— Ты же знаешь, что не права.
— Что ж, я рада. Скажи, отец доверяется тебе? Ты знаешь, что у него на уме?
— Думаю, что да. Мне кажется, он собирается в Англию.
— Собирается в Англию? — Я увидела его на лужайках Уайтледиз. — А мы останемся здесь?
— Я не знаю его планов в отношении нас.
— Его планов? Не следует ли нам строить собственные планы?
Он смотрел мимо меня, явно пытаясь скрыть смущение. Я подумала: «Линкс что-то ему сказал. Есть что-то такое, чего я не знаю».
Я надеялась услышать от него, что у нас будет общее будущее. Что он тотчас же попросит моей руки. Это так важно для меня. Я чувствовала: где-то рядом — опасность. Я любила Стирлинга и была уверена, что он меня любит. «Сейчас, — хотелось мне крикнуть, — сейчас как раз время».
Но он ничего не сказал.
И время ушло.
Только неделю спустя я увиделась с Линксом наедине. Жара была еще более гнетущей. Мы с нетерпением ждали ночи, но она не приносила ни облегчения, ни прохлады.
Мы как обычно склонились над шахматной доской, на которой мой король терпел поражение, осаждаемый конем, слоном и пешкой. Я сказала:
— Что-то затевается.
— Как ты смотришь на то, чтобы поехать в Англию? — спросил Линкс.
— Одной?
— Конечно, нет. Мы все отправимся, — ты, я и Стирлинг.
— А Аделаида?
— Она останется здесь поддерживать огонь в очаге, если, конечно, не захочет присоединиться к нам.
— Ей разрешена свобода действий?
Он засмеялся.
— Резкость твоего тона позволяет мне судить, что ты не особенно благосклонно относишься к идее посетить свою родину?
— С какой целью?
— Завершить небольшое дело.
— Месть?
— Можно сказать и так.
— Мы сейчас очень богаты?
— Достаточно для того, чтобы сделать все, о чем я мечтал… За исключением одного.
— И что же вам мешает?
— Время. Смерть!
— Даже вы не в силах победить таких противников!
— Даже я, — признал он.
— Вы склонны пооткровенничать?
— А ты склонна выслушать мои откровения?
— Ваши — всегда.
Он радостно засмеялся.
— Моя дорогая Нора, моя милая Нора, ты для меня очень много значишь.
— Знаю. Я нашла золото.
— Не только. Еще важнее то, что ты… вернула мне молодость.
— Это немного загадочно.
— Может быть, в один прекрасный день ты поймешь.
— В один прекрасный день? Почему не сегодня? Он замолчал, и у него угрожающе поднялась бровь. Мне было знакомо это выражение.
— Посмотрим, — сказал он. Откинувшись на спинку стула, он серьезно взглянул на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Я собираюсь вынуть из этой шахты все золото, Нора.
— Вы ненасытны… в том, что касается золота.
Его глаза заблестели.
— Нет, — сказал он. — Но мне нужно стать очень богатым.
— А потом?
— А потом я сделаю то, что давно намеревался.
Я ждал очень долго, но сейчас, похоже, мои надежды сбываются.
Он больше ничего не сказал и только крепко сжал губы. Я знала, что он думает о мести. О мести человеку, который выгнал его более тридцати пяти лет назад! Могут ли люди так долго мечтать о мести? Такие, как Линкс, могут. И это тревожило меня, потому что я знала: месть не приносит счастья.
Проходил месяц за месяцем, и вот, настало новое Рождество. Мы встречали его в традиционном английском стиле: горячий обед (а на улице жара!), сливовый пудинг, пропитанный бренди, какое-то растение, похожее на белую омелу. Я вспомнила последнее Рождество, приход и изгнание Лэмбсов. Что с ними сейчас, где они?
В начале января поверенный приехал еще раз, и долго разговаривал с Линксом и Стирлингом. Меня на эту беседу не позвали, но после нее я заметила победный блеск в глазах Линкса.
Однажды вечером он пригласил меня сыграть в шахматы. Подойдя к его комнате, я увидела, что дверь распахнута.
— Иди сюда, Нора, — сказал Линкс.
И когда я подошла к нему, закрыл мне ладонями глаза. Затем повернул лицом к стене и отвел ладони.
— Смотри!
И я увидела свой портрет! Стройная девушка в изящной амазонке, на темных волосах — цилиндр. Глаза широко открыты, на щеках — румянец.
— Это моя работа, — сказал он.
— Когда вы его написали?
— И это твой первый вопрос? Я показываю тебе твой портрет, и все, что слышу от тебя: «Когда»?
— Но я не позировала вам.
— А ты думаешь, это необходимо? Я знаю каждую черточку твоего лица, каждое мимолетное его выражение.
— Но вы были так заняты.
— Не настолько, чтобы не думать о тебе. Скажи, он тебе нравится?
— Не слишком ли он мне льстит?
— Такой я тебя вижу.
— Вы, но не я.
— Ты выглядишь такой, когда смотришь на меня.
— А почему он висит здесь?
— Это хорошее место для него… Самое лучшее в комнате.
— Но здесь был другой портрет. Линкс кивнул, и тогда я увидела: тот, прежний, стоял повернутый лицом к стене.
— Сидя за столом, мы могли смотреть прямо на него.
— Теперь я смотрю на твой портрет. Я подошла ближе. Неужели у меня и впрямь столько жизненной энергии? Такие блестящие глаза, такой нежный румянец?
— А Арабелла?..
— Она мертва.
— Так вот почему вы повесили меня здесь. Когда вы узнали, что она умерла?
— Морделл — поверенный, который ездил в Англию по моим делам, побывал в Уайтледиз. Он и привез эту новость.
— Понятно.
— Тебе, действительно, понятно, Нора? — спросил Линкс.
Мне показалось, что он хочет сказать мне что-то сокровенное, но, внезапно изменив решение, предложил сыграть в шахматы.
Жара была неимоверной, гораздо более сильной, чем прошлый раз. Трава засохла, гибли овцы. Да что овцы! Несколько рабочих не выдержали этого пекла. Однако новая шахта продолжала выдавать на-гора огромное количество золота.
Со времени своей находки я так редко видела Стирлинга, что однажды, столкнувшись с ним на лестнице, попеняла ему на это.
— Мы очень заняты в шахте, Нора.
— Вы всегда заняты. Иногда я жалею, что встретила золото.
Он рассмеялся.
— Куда ты направляешься?
— В летний домик.
— Через пять минут я буду с тобой.
— Мне очень приятно твое общество, — сказала я ему, когда он пришел.
— Это взаимно, — ответил он.
— Мне бы только хотелось, чтобы не было этой безумной лихорадки — добывать все больше и больше золота.
— Шахта должна постоянно работать.
— Разве сейчас, когда у вас уже целое состояние, нельзя продать всю землю?
— В свое время отец так и сделает.
— Ты думаешь, он когда-нибудь решится на это? Чем больше он получает, тем больше ему хочется.
Стирлинг сразу же встал на сторону отца. Другого я от него и не ожидала.
— Он знает, когда остановиться. Он обогащает всех нас. Нора.
— Ну и что же нам дало это богатство? Все по-прежнему, только я реже вижу тебя.
— И это тебя огорчает?
— Больше всего на свете.
Он улыбнулся мне счастливой улыбкой. Я подумала: «Он любит меня. Но почему же не говорит об этом? Сейчас самое время. Пора подумать о чем-то более важном».
— Вряд ли, — продолжала я, — ты разделяешь мои чувства.
— Ты же знаешь, что не права.
— Что ж, я рада. Скажи, отец доверяется тебе? Ты знаешь, что у него на уме?
— Думаю, что да. Мне кажется, он собирается в Англию.
— Собирается в Англию? — Я увидела его на лужайках Уайтледиз. — А мы останемся здесь?
— Я не знаю его планов в отношении нас.
— Его планов? Не следует ли нам строить собственные планы?
Он смотрел мимо меня, явно пытаясь скрыть смущение. Я подумала: «Линкс что-то ему сказал. Есть что-то такое, чего я не знаю».
Я надеялась услышать от него, что у нас будет общее будущее. Что он тотчас же попросит моей руки. Это так важно для меня. Я чувствовала: где-то рядом — опасность. Я любила Стирлинга и была уверена, что он меня любит. «Сейчас, — хотелось мне крикнуть, — сейчас как раз время».
Но он ничего не сказал.
И время ушло.
Только неделю спустя я увиделась с Линксом наедине. Жара была еще более гнетущей. Мы с нетерпением ждали ночи, но она не приносила ни облегчения, ни прохлады.
Мы как обычно склонились над шахматной доской, на которой мой король терпел поражение, осаждаемый конем, слоном и пешкой. Я сказала:
— Что-то затевается.
— Как ты смотришь на то, чтобы поехать в Англию? — спросил Линкс.
— Одной?
— Конечно, нет. Мы все отправимся, — ты, я и Стирлинг.
— А Аделаида?
— Она останется здесь поддерживать огонь в очаге, если, конечно, не захочет присоединиться к нам.
— Ей разрешена свобода действий?
Он засмеялся.
— Резкость твоего тона позволяет мне судить, что ты не особенно благосклонно относишься к идее посетить свою родину?
— С какой целью?
— Завершить небольшое дело.
— Месть?
— Можно сказать и так.
— Мы сейчас очень богаты?
— Достаточно для того, чтобы сделать все, о чем я мечтал… За исключением одного.
— И что же вам мешает?
— Время. Смерть!
— Даже вы не в силах победить таких противников!
— Даже я, — признал он.
— Вы склонны пооткровенничать?
— А ты склонна выслушать мои откровения?
— Ваши — всегда.
Он радостно засмеялся.
— Моя дорогая Нора, моя милая Нора, ты для меня очень много значишь.
— Знаю. Я нашла золото.
— Не только. Еще важнее то, что ты… вернула мне молодость.
— Это немного загадочно.
— Может быть, в один прекрасный день ты поймешь.
— В один прекрасный день? Почему не сегодня? Он замолчал, и у него угрожающе поднялась бровь. Мне было знакомо это выражение.
— Посмотрим, — сказал он. Откинувшись на спинку стула, он серьезно взглянул на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76