– Это только на неделю, – сказала я Касси, – и я обо всем расскажу тебе, когда вернусь.
И вот в ненастный мартовский день Джулия, я и бабушка тронулись в путь. Мы путешествовали на поезде, что было гораздо удобнее, чем ехать в экипаже. Кобб встретил нас на станции и отвез домой на Грэнтэм-сквер.
Я жадно вглядывалась в лондонские улицы. Казалось, все люди куда-то торопятся. Двухколесные кебы и кареты мчались по улицам с такой скоростью, что я все время опасалась, что они наедут на кого-нибудь. Но никто из пешеходов, казалось, не видел в этом ничего экстраординарного, из чего я сделала вывод, что это обычное положение вещей.
На Регент-стрит бабушка заметно оживилась. Она громко произносила названия магазинов: «Питер Робинсон», «Дикенс и Джонс».... «Джейс». Я крутила головой, не успевая рассмотреть все изумительные товары, выставленные в витринах. Бабушка мурлыкала как довольная кошка.
Грэнтэм-сквер представляла собой одну из самых фешенебельных улиц Лондона. Дом, построенный в георгианском стиле, был высок и элегантен. К портику вели ступеньки, по обеим сторонам лестницы стояли вазоны, поддерживаемые нимфами в легких одеждах; в самих вазонах росли тюльпаны. Кобб высадил нас у дома и повез экипаж вокруг конюшен на задний двор.
В холле нас встретили дворецкий, лакей и несколько слуг – немного больше, чем у нас в Шелковом доме. Сэра Фрэнсиса не было дома, поэтому экономка отвела нас в приготовленные нам комнаты, попросив сообщить ей, если нам что-то понадобится. Это была внушительного вида леди в черном бомбазиновом платье, которое шуршало при ходьбе. Ее звали миссис Кэмден.
Нам с бабушкой выделили общую комнату на верхнем этаже, большую и светлую. В ней были две кровати и небольшой альков, где стояли кувшин с тазиком.
– Я думаю, нам здесь будет удобно, – сказала бабушка. – И во всяком случае, мы вместе.
Я улыбнулась ей, подумав, что она ни за что не оставила бы меня одну в доме, куда в любой момент мог возвратиться Чарльз.
Сэр Фрэнсис приехал домой вечером. Он был очень любезен с бабушкой. Извинившись за то, что его задержали дела, он выразил надежду, что о нас тут как следует позаботились. Он сообщил, что графиня Бэллэдер приедет завтра и сразу же начнет заниматься с Джулией.
Он хотел свозить бабушку в Спитэлфилдс, чтобы она посмотрела производственные мастерские, хотел показать ей новые станки и современный способ ткачества, внедрение которого поначалу вызвало страх у рабочих, которые считали, что все новое угрожает им безработицей.
– Никогда нельзя быть спокойным, все время что-нибудь происходит, – сказал сэр Фрэнсис.
Бабушка объяснила ему, как ценит она мою помощь, мое природное чутье и чувство стиля.
– Значит, это будет вторая мадам Клермонт, – заключил сэр Фрэнсис, с одобрением глядя на меня.
– Надеюсь на это, – ответила бабушка.
Я так устала в этот день, что заснула, как только голова моя коснулась подушки; и на следующее утро проснулась, предвкушая новые впечатления.
Приехала графиня Бэллэдер и сразу взялась за Джулию. Она должна была пробыть в доме до нашего отъезда. С Джулией предстояло много работы. Когда мне случалось ее видеть (а это происходило нечасто, поскольку она почти все время отрабатывала походку под неусыпным вниманием графини), я слышала разговоры о том, что в тот знаменательный день, когда ее представят ко двору, она должна сделать себе прическу, украсив ее тремя перьями, и обязательно надеть вуаль, что реверанс ее графине чем-то не нравится, хотя она никак не может понять, чем же именно. Да что такое этот реверанс, думала я. Всего лишь приседание. Почему этому так трудно научиться? И ее талия была недостаточно тонкой; ей следует сшить новые корсеты; правда, они будут стягивать ее так сильно, что у нее покраснеет лицо, а в этом тоже мало хорошего.
Бедная Джулия! Вхождение в светскую жизнь, казалось, больше походило на суровое испытание, чем на приятное развлечение. Тем не менее, она с восторгом ожидала своего дебюта, хотя и признавалась, что боится провала на первом балу и ужасается от мысли, что ее могут не пригласить танцевать.
Я была счастливее ее. Мы с бабушкой обследовали весь Лондон. Мы заглядывали в витрины магазинов и обходили все прилавки. Глядя на туалеты женщин, попадавшихся нам на улицах, бабушка отмечала последние направления в моде. Всем им не хватает шика, говорила она. Ей нечему было у них поучиться.
Она купила ткани и обсудила со мной, что с ними можно сделать.
Сэр Фрэнсис свозил бабушку в Спитэлфидцс, откуда она вернулась полная впечатлений.
Я радовалась, что мы живем в одной комнате, мне нравилось разговаривать с ней перед сном.
– Столько суматохи... из-за одной молодой девушки, – говорила она. – Какой странный обычай, тебе не кажется? Девушка не может выезжать в свет и общаться с людьми своего класса до тех пор, пока ее не одобрят при дворе. А что будут одобрять? То, как она присела и прошлась. И все это... в специально сшитом для этого случая платье, в перьях, в вуали... а перед этим несколько месяцев подготовки. Что ты об этом думаешь? Ну разве все это не нелепо?
– Я думаю, в этом есть что-то недостойное.
– Недостойное? Как это?
– Ну, я имею в виду – так выставлять ее... демонстрировать со всех сторон в надежде, что какой-нибудь мужчина сочтет для себя достойным жениться на ней.
– Ах, вот ты о чем. Ты думаешь, что это... как это будет по... унизительно по отношению к нашему полу?
– А разве нет?
Бабушка надолго задумалась и сказала:
– Мне это говорит о том, ma petite, что мы должны хорошенько побороться, чтобы занять свое место в мире. Чтобы женщина заняла равное положение с мужчиной, она должна быть намного лучше и умнее его. Я всегда это знала. Вот у меня талант во всем, что касается тканей, стиля; и благодаря этому я – гостья, или почти гостья, в доме сэра Фрэнсиса Сэланжера. Он всегда относился ко мне с уважением. Кроме того, он, конечно, джентльмен. Но благодаря пресловутому месье Чарльзу мы могли видеть, как ненадежно наше положение. Мы должны принять меры предосторожности на такой случай. Да, в некотором роде это унизительно... выставлять мадмуазель Джулию на подобный аукцион, но, ma cherie, я бы очень хотела, чтобы все это затевалось ради тебя, потому что, если бы тебя ввели в общество, у тебя появился бы шанс познакомиться с людьми, с которыми ты больше нигде не сможешь познакомиться. Меня это очень тревожит. Я часто думаю об этом. Пока... ты в безопасности. У тебя есть я. Но я уже немолода... и наступит день...
– Нет! – непроизвольно вырвалось у меня. Мысль о том, чтобы жить без бабушки, была для меня невыносима, и я не хотела даже думать об этом.
– О, ну пока я еще в силах... и у меня впереди много лет. Но к тому времени, когда это случится, моя самая заветная мечта – видеть тебя устроенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110