Это было из того же разряда, что и женитьба на гувернантке, что время от времени случается в некоторых богатых домах.
– Это несправедливо, – заявила миссис Диллон, – это против всех правил природы.
Касси, конечно, была рада.
На очередной уик-энд в Шелковый дом Джулия приехала с графиней Бэллэдер. Улыбаясь, графиня отвела, меня в сторонку.
– Отлично сработано, – сказала она, и в голосе ее звучало такое одобрение, что можно было подумать, будто единственный смысл существования девушки – это заполучить богатого мужа. – Я с самого начала говорила, что предпочла бы иметь дело с тобой.
Джулия во время этого уик-энда была со мной холодна, и я была рада, когда они уехали.
А потом появился Чарльз. С тех пор, как Дрэйк Олдрингэм выказал ему свое презрение, он относился ко мне с деланным безразличием. Он словно забыл о моем существовании. Когда ему сказали о нашей помолвке, он растянул губы в улыбке, будто услышал забавный анекдот.
Филипп занялся приготовлениями к нашей свадьбе с той же энергией, которую он проявлял в делах. Когда он видел перед собой какую-то цель, то отдавался ей полностью. Мне нравилась эта черта. Мне вообще многое нравилось в Филиппе. Я думала, что люблю его, хотя и не была в этом уверена. Мне нравилось быть с ним вместе, говорить с ним, но особенно мне нравилось его отношение ко мне как к величайшей драгоценности, благополучию которой он был готов посвятить свою жизнь.
Наша свадьба должна была состояться в апреле. Так что у нас оставалось пять месяцев на подготовку.
– Нет абсолютно никакого смысла ждать, – говорил Филипп.
Бабушка подолгу беседовала с ним и обсуждала «условия». Я была неприятно поражена, когда поняла, что подразумевается под этим словом.
– Ты что, хочешь, чтобы Филипп заплатил какие-то деньги? – спросила я, не поверив своим ушам.
– Во Франции все так делают. Там люди смотрят фактам в лицо. В день, когда ты станешь женой Филиппа, он положит на твое имя определенную сумму денег, которая станет твоей, если... если с ним что-нибудь случится.
– Случится?
– Ах, mon enfant, никогда нельзя знать, что тебя ждет. Человек может проявить неосторожность. Может произойти несчастный случай... и что тогда делать бедной вдове? Отдать себя на милость родственников мужа?
– Это так низко.
– Ты должна проявлять практичность в таких делах. Тебя это не коснется. Всем займутся адвокаты, Филипп и я... или я уже не твоя опекунша?
– О, бабушка, я бы не хотела, чтобы ты занималась этим. Я не хочу, чтобы Филиппу пришлось платить деньги.
– Это просто контракт... и ничего больше. Он означает, что, выйдя за него замуж... ты будешь в безопасности...
– Но ведь я не ради этого выхожу за него!
– Ты – нет... но есть люди, которые обязаны проследить, чтобы были соблюдены твои права. Мы должны быть практичными. Впрочем, это дело касается твоей опекунши, а не тебя.
Как только мы с Филиппом оказались наедине, я заговорила с ним об этом.
– Твоя бабушка – проницательная деловая женщина. Она знает, что делает. Она хочет тебе добра... а поскольку я хочу того же, то наши желания совпадают.
– В этих разговорах об условиях есть что-то торгашеское.
– Это только кажется, в действительности это необходимо. Не думай об этом. Я выполню все условия твоей бабушки. Я думаю провести наш медовый месяц в Италии. Тогда во Флоренции я часто думал о тебе. Я мечтал показать тебе всю эту красоту. И теперь собираюсь это сделать. Так что соглашайся, и пусть это будет Флоренция.
– Ты такой милый, Филипп.
– Я собираюсь быть таким всегда... и надеюсь, что ты тоже будешь добра ко мне. Из нас получится отличная пара.
– Надеюсь, что не разочарую тебя.
– Чепуха! Как будто ты можешь меня разочаровать! Так, значит – Флоренция, родина величайших художников. Ты чувствуешь это, когда бродишь по улицам. Мы сходим в оперу. Нужно будет сшить тебе красивое платье из «Салонного шелка». Попросим об этом твою бабушку. Специальное платье, для оперы.
Я засмеялась:
– В таком случае ты должен приготовить себе для оперы черный плащ и шляпу... такую... с загнутыми полями, которые так чудесно смотрятся на красивых мужчинах.
– А потом мы пойдем по улицам к нашему albergo. Мы снимем для себя номер с балконом, выходящим на площадь, и, сидя на этом балконе, будем думать о великих флорентийцах, которые работали в этом необыкновенном городе и дарили миру свое великое искусство.
– Это будет замечательно, – сказала я.
Полетели недели. Я была счастлива. Теперь я знала, что бабушка не ошиблась. Это было самое лучшее, что могло случиться со мной. Филипп много времени проводил в Лондоне. Он спешил подготовить дела, так как собирался взять трехнедельный отпуск на время медового месяца. Отлучиться на больший срок он не мог.
Потом мы должны были ненадолго приехать в Шелковый дом, а оттуда – в Лондон. Теперь в лондонском доме жили Чарльз с Филиппом. Филипп подумывал о том, чтобы позже обзавестись собственным домом. Я была с ним согласна. Сама мысль о том, чтобы жить бок о бок с Чарльзом, была мне неприятна. Я по-прежнему не доверяла ему. И никогда бы уже не смогла доверять, хотя Чарльз, казалось, желал забыть инцидент с мавзолеем, я же не могла этого сделать.
Бабушка с энтузиазмом занялась моим гардеробом. Во-первых, она сшила мне свадебное платье из белого атласа и хонитонского кружева. Это платье было слишком великолепным для той скромной свадьбы, которую мы запланировали. Но бабушка настаивала, чтобы я была в нем. Потом нужно было приготовить мое приданое. Слушая наши разговоры об Италии и планирующихся походах в оперу, она сшила мне голубое платье из «Салонного шелка», а к нему черную бархатную накидку. Когда Филипп вернулся из Лондона, я встретила его в выходном голубом платье. Он, в свою очередь, развернул принесенный сверток и облачился в черный плащ и «оперную» шляпу.
Мы рассмеялись. Потом, взявшись за руки, несколько раз торжественно обошли бабушкину мастерскую, исполняя отрывки из «Травиаты». Касси в восторге хлопала в ладоши, а бабушка молча смотрела на нас, такая счастливая, какой я никогда ее раньше не видела. Я догадывалась, что она думает о том, что моя история так счастливо отличается от истории моей матери.
Мы собирались устроить скромную свадьбу. В этом наши с Филиппом желания совпадали. Совсем немного гостей, и сразу же после церемонии мы отправимся в свадебное путешествие.
Леди Сэланжер, казалось, смирилась, хотя все еще была немного обижена. «Три недели, – говорила она, – это так долго. Мы должны закончить «Женщину в белом» до твоего отъезда».
– Вам будет читать мисс Логан, – напомнила я ей.
– Она быстро охрипнет... и читает она как-то невыразительно.
– Касси...
– Нет, Касси читает еще хуже. У нее вообще нет никакого выражения, так что даже непонятно, кто говорит – героиня или крестьянин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Это несправедливо, – заявила миссис Диллон, – это против всех правил природы.
Касси, конечно, была рада.
На очередной уик-энд в Шелковый дом Джулия приехала с графиней Бэллэдер. Улыбаясь, графиня отвела, меня в сторонку.
– Отлично сработано, – сказала она, и в голосе ее звучало такое одобрение, что можно было подумать, будто единственный смысл существования девушки – это заполучить богатого мужа. – Я с самого начала говорила, что предпочла бы иметь дело с тобой.
Джулия во время этого уик-энда была со мной холодна, и я была рада, когда они уехали.
А потом появился Чарльз. С тех пор, как Дрэйк Олдрингэм выказал ему свое презрение, он относился ко мне с деланным безразличием. Он словно забыл о моем существовании. Когда ему сказали о нашей помолвке, он растянул губы в улыбке, будто услышал забавный анекдот.
Филипп занялся приготовлениями к нашей свадьбе с той же энергией, которую он проявлял в делах. Когда он видел перед собой какую-то цель, то отдавался ей полностью. Мне нравилась эта черта. Мне вообще многое нравилось в Филиппе. Я думала, что люблю его, хотя и не была в этом уверена. Мне нравилось быть с ним вместе, говорить с ним, но особенно мне нравилось его отношение ко мне как к величайшей драгоценности, благополучию которой он был готов посвятить свою жизнь.
Наша свадьба должна была состояться в апреле. Так что у нас оставалось пять месяцев на подготовку.
– Нет абсолютно никакого смысла ждать, – говорил Филипп.
Бабушка подолгу беседовала с ним и обсуждала «условия». Я была неприятно поражена, когда поняла, что подразумевается под этим словом.
– Ты что, хочешь, чтобы Филипп заплатил какие-то деньги? – спросила я, не поверив своим ушам.
– Во Франции все так делают. Там люди смотрят фактам в лицо. В день, когда ты станешь женой Филиппа, он положит на твое имя определенную сумму денег, которая станет твоей, если... если с ним что-нибудь случится.
– Случится?
– Ах, mon enfant, никогда нельзя знать, что тебя ждет. Человек может проявить неосторожность. Может произойти несчастный случай... и что тогда делать бедной вдове? Отдать себя на милость родственников мужа?
– Это так низко.
– Ты должна проявлять практичность в таких делах. Тебя это не коснется. Всем займутся адвокаты, Филипп и я... или я уже не твоя опекунша?
– О, бабушка, я бы не хотела, чтобы ты занималась этим. Я не хочу, чтобы Филиппу пришлось платить деньги.
– Это просто контракт... и ничего больше. Он означает, что, выйдя за него замуж... ты будешь в безопасности...
– Но ведь я не ради этого выхожу за него!
– Ты – нет... но есть люди, которые обязаны проследить, чтобы были соблюдены твои права. Мы должны быть практичными. Впрочем, это дело касается твоей опекунши, а не тебя.
Как только мы с Филиппом оказались наедине, я заговорила с ним об этом.
– Твоя бабушка – проницательная деловая женщина. Она знает, что делает. Она хочет тебе добра... а поскольку я хочу того же, то наши желания совпадают.
– В этих разговорах об условиях есть что-то торгашеское.
– Это только кажется, в действительности это необходимо. Не думай об этом. Я выполню все условия твоей бабушки. Я думаю провести наш медовый месяц в Италии. Тогда во Флоренции я часто думал о тебе. Я мечтал показать тебе всю эту красоту. И теперь собираюсь это сделать. Так что соглашайся, и пусть это будет Флоренция.
– Ты такой милый, Филипп.
– Я собираюсь быть таким всегда... и надеюсь, что ты тоже будешь добра ко мне. Из нас получится отличная пара.
– Надеюсь, что не разочарую тебя.
– Чепуха! Как будто ты можешь меня разочаровать! Так, значит – Флоренция, родина величайших художников. Ты чувствуешь это, когда бродишь по улицам. Мы сходим в оперу. Нужно будет сшить тебе красивое платье из «Салонного шелка». Попросим об этом твою бабушку. Специальное платье, для оперы.
Я засмеялась:
– В таком случае ты должен приготовить себе для оперы черный плащ и шляпу... такую... с загнутыми полями, которые так чудесно смотрятся на красивых мужчинах.
– А потом мы пойдем по улицам к нашему albergo. Мы снимем для себя номер с балконом, выходящим на площадь, и, сидя на этом балконе, будем думать о великих флорентийцах, которые работали в этом необыкновенном городе и дарили миру свое великое искусство.
– Это будет замечательно, – сказала я.
Полетели недели. Я была счастлива. Теперь я знала, что бабушка не ошиблась. Это было самое лучшее, что могло случиться со мной. Филипп много времени проводил в Лондоне. Он спешил подготовить дела, так как собирался взять трехнедельный отпуск на время медового месяца. Отлучиться на больший срок он не мог.
Потом мы должны были ненадолго приехать в Шелковый дом, а оттуда – в Лондон. Теперь в лондонском доме жили Чарльз с Филиппом. Филипп подумывал о том, чтобы позже обзавестись собственным домом. Я была с ним согласна. Сама мысль о том, чтобы жить бок о бок с Чарльзом, была мне неприятна. Я по-прежнему не доверяла ему. И никогда бы уже не смогла доверять, хотя Чарльз, казалось, желал забыть инцидент с мавзолеем, я же не могла этого сделать.
Бабушка с энтузиазмом занялась моим гардеробом. Во-первых, она сшила мне свадебное платье из белого атласа и хонитонского кружева. Это платье было слишком великолепным для той скромной свадьбы, которую мы запланировали. Но бабушка настаивала, чтобы я была в нем. Потом нужно было приготовить мое приданое. Слушая наши разговоры об Италии и планирующихся походах в оперу, она сшила мне голубое платье из «Салонного шелка», а к нему черную бархатную накидку. Когда Филипп вернулся из Лондона, я встретила его в выходном голубом платье. Он, в свою очередь, развернул принесенный сверток и облачился в черный плащ и «оперную» шляпу.
Мы рассмеялись. Потом, взявшись за руки, несколько раз торжественно обошли бабушкину мастерскую, исполняя отрывки из «Травиаты». Касси в восторге хлопала в ладоши, а бабушка молча смотрела на нас, такая счастливая, какой я никогда ее раньше не видела. Я догадывалась, что она думает о том, что моя история так счастливо отличается от истории моей матери.
Мы собирались устроить скромную свадьбу. В этом наши с Филиппом желания совпадали. Совсем немного гостей, и сразу же после церемонии мы отправимся в свадебное путешествие.
Леди Сэланжер, казалось, смирилась, хотя все еще была немного обижена. «Три недели, – говорила она, – это так долго. Мы должны закончить «Женщину в белом» до твоего отъезда».
– Вам будет читать мисс Логан, – напомнила я ей.
– Она быстро охрипнет... и читает она как-то невыразительно.
– Касси...
– Нет, Касси читает еще хуже. У нее вообще нет никакого выражения, так что даже непонятно, кто говорит – героиня или крестьянин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110