– Он совершенно не заботится о ней, она ничуть его не волнует, равно как и то, что все это понимают. Позор и стыд».
Никто не ощущал это сильнее королевы. Она часто запиралась в своих покоях, объявляя, что занята государственными делами. Но, оставшись одна, ложилась в постель, потому что чувствовала себя слишком усталой, чтобы чем-либо заниматься. В такие моменты она с величайшим трудом дышала, а все тело сковывала боль. Изабелла не рассказывала об этом докторам, убеждая себя, что она просто устала и нуждается в небольшом отдыхе.
В тишине своих покоев она очень много молилась, и ее молитвы были обращены к детям – к маленькой Катарине, которая с присущим ей спокойствием соглашалась на помолвку с мальчиком на пять лет младше, чем она, к тому же ее двоюродным братом. Изабеллу радовало, что еще несколько лет молодой Генрих не будет готов к женитьбе.
Она чувствовала, что Катарина сумеет о себе позаботиться. Дисциплинированная с детства, она научилась спокойно принимать все, что преподносит жизнь, и это ей поможет. Кто пугал королеву, так это Хуана.
Однажды Хуана ворвалась к ней, когда она молилась. Изабелла решительно поднялась с колен и посмотрела на дочь, глаза которой были безумны.
– Моя дорогая дочь, – проговорила королева. – Умоляю тебя, сядь. Что-нибудь случилось?
– Да, мама. Это снова случилось. У меня будет еще один ребенок.
– Но ведь это прекрасная новость, дорогая.
– Не так ли? Филипп обрадуется!
– Мы все этому обрадуемся. Теперь тебе надо больше отдыхать.
Губы Хуаны задрожали.
– Если я буду отдыхать, он пойдет к другой женщине. Изабелла пропустила это замечание мимо ушей, словно посчитала глупостью.
– Нам нужно почаще бывать вместе, – сказала она. – Сейчас я чувствую, что мне необходимо больше покоя, как и тебе, вот и станем отдыхать вместе.
– Я не чувствую необходимости в отдыхе, мама. Я не боюсь рожать. Я привыкаю к тому, что мои дети рождаются легко.
«Да, – подумала Изабелла, – те, кто поврежден рассудком, достаточно крепки телом. Ведь твой ребенок родился здоровый, а дитя моего любимого Хуана и ребенок моей дорогой Изабеллы умерли».
Она подошла к дочери и обняла ее. Тело Хуаны извивалось от возбуждения, и Изабелла поняла, что дочь думает не о ребенке, которого должна родить, а о женщинах, что составят компанию Филиппу, когда она будет неспособна это сделать.
* * *
К декабрю этого года Хуана, будучи на шестом месяце беременности, становилась все толще и толще. Филиппа передергивало от отвращения при виде нее, и он ничуть не скрывал своих чувств.
Однажды он небрежно бросил ей:
– На следующей неделе я отправлюсь во Фландрию.
– Во Фландрию! – Хуана попыталась представить себе долгое зимнее путешествие в ее состоянии. – Но… как я могу поехать?
– Я этого не говорил. Я сказал, что я поеду.
– Филипп! Ты меня оставишь?!
– О, прекрати. Ты же в хороших руках. Здесь о тебе позаботятся как надо. Твоя святоша-мать мечтает ухаживать за тобой, когда родится ребенок. Ты же знаешь, нам, во Фландрии, она не доверяет.
– Филипп, ну подожди, пока родится ребенок, а потом уедем вместе.
– Он должен родиться в марте. Боже, ты что, надеешься, я останусь здесь еще на три месяца?! А потом пройдет еще месяц, за ним еще… прежде чем ты будешь готова к отъезду. Четыре месяца в Испании! Ты не можешь приговорить меня к подобному наказанию! А я-то думал, что ты меня любишь, – укоризненно добавил он.
– Я люблю тебя всей душой и сердцем!
– Тогда не создавай мне трудностей.
– Я дам тебе все, что ты пожелаешь.
– Не надо расставаться таким образом, дорогая. Все, что от тебя требуется, – пожелать мне доброго пути на следующей неделе. Вот единственное, что я от тебя хочу.
– О Филипп! Филипп! – Она рухнула на колени и обняла его ноги.
Он отталкивал ее, и наконец она повалилась на пол. В ее состоянии это выглядело весьма нелепо.
Филипп закрыл глаза, не желая видеть ее, и поспешно выбежал вон.
* * *
Ничто не могло изменить его решения. Изабелла, что было с ней крайне редко, униженно умоляла его остаться, но он был непреклонен. Его долг находиться во Фландрии, заявил он.
Затем он повернулся к Фердинанду.
– Я буду возвращаться через Францию, – сообщил он.
– Разве это разумно? – осведомился Фердинанд.
– Весьма разумно. Ведь французский король мой друг.
В то время как Изабелла считала его высокомерие и дерзость предосудительными, Фердинанд так не думал, поскольку без конца размышлял о выгодах, которые могут возникнуть во время путешествия его зятя по территории Франции.
– Может, вы устроите переговоры с французским королем от моего имени? – спросил Фердинанд.
– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, – ответствовал Филипп, втайне думая, что любые переговоры с Людовиком скорее пойдут на пользу лично ему, нежели Фердинанду.
– Мы могли бы попросить о некоторых уступках, – продолжал Фердинанд, – поскольку Карл обручен с Клод. Почему бы им не присвоить титулы короля и королевы Неаполя?
– Великолепная идея! – воскликнул Филипп. – А мы тем временем позволим французскому королю назначить своего правителя на принадлежащей ему части территории, я же буду подобным правителем от вашего имени. Разве возможен лучший выбор, чем отец Карла?
– Это нужно обдумать, – сказал Фердинанд. Филипп улыбнулся в ответ:
– У вас на обдумывание есть целая неделя.
Хуана пребывала в состоянии глубочайшей меланхолии. Ее безумия как не бывало. Подобного поведения королева раньше за ней не замечала. Ее дочь почти ничего не ела, и Изабелла считала, что та очень мало спит. Хуана ни о чем другом не думала, кроме как о том, что Филипп уедет во Фландрию, оставив ее в Испании.
* * *
Пролетели январь и февраль, а Хуана по-прежнему пребывала в удрученном состоянии. Она могла часами сидеть и смотреть в окно, словно надеясь на возвращение Филиппа.
Казалось, она все ненавидела в Испании, и когда она о чем-то заговаривала, что бывало крайне редко, то жаловалась на свою комнату, на окружающие ее предметы, на служанок.
Изабелла часто заходила к ней, но Хуана ничего не говорила даже матери. И что странно – она оставалась здоровой, несмотря на отказ от пищи и крайне редкие прогулки.
Схватки начались холодным мартовским днем, и Изабелла, которая потребовала, чтобы ей сообщили, как только они начнутся, находилась рядом с дочерью, когда родился ребенок.
Еще один мальчик, здоровый, цветущий мальчик.
Какая все-таки странная штука жизнь! Еще один совершенно здоровый ребенок, рожденный этой полубезумной женщиной.
Хуана быстро оправилась от родов, и теперь казалась немного счастливее.
Когда ее родители пришли к ней, она держала ребенка на руках и заявила, что тот очень похож на своего отца.
– Однако, я вижу в нем и сходство с моим отцом, – добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Никто не ощущал это сильнее королевы. Она часто запиралась в своих покоях, объявляя, что занята государственными делами. Но, оставшись одна, ложилась в постель, потому что чувствовала себя слишком усталой, чтобы чем-либо заниматься. В такие моменты она с величайшим трудом дышала, а все тело сковывала боль. Изабелла не рассказывала об этом докторам, убеждая себя, что она просто устала и нуждается в небольшом отдыхе.
В тишине своих покоев она очень много молилась, и ее молитвы были обращены к детям – к маленькой Катарине, которая с присущим ей спокойствием соглашалась на помолвку с мальчиком на пять лет младше, чем она, к тому же ее двоюродным братом. Изабеллу радовало, что еще несколько лет молодой Генрих не будет готов к женитьбе.
Она чувствовала, что Катарина сумеет о себе позаботиться. Дисциплинированная с детства, она научилась спокойно принимать все, что преподносит жизнь, и это ей поможет. Кто пугал королеву, так это Хуана.
Однажды Хуана ворвалась к ней, когда она молилась. Изабелла решительно поднялась с колен и посмотрела на дочь, глаза которой были безумны.
– Моя дорогая дочь, – проговорила королева. – Умоляю тебя, сядь. Что-нибудь случилось?
– Да, мама. Это снова случилось. У меня будет еще один ребенок.
– Но ведь это прекрасная новость, дорогая.
– Не так ли? Филипп обрадуется!
– Мы все этому обрадуемся. Теперь тебе надо больше отдыхать.
Губы Хуаны задрожали.
– Если я буду отдыхать, он пойдет к другой женщине. Изабелла пропустила это замечание мимо ушей, словно посчитала глупостью.
– Нам нужно почаще бывать вместе, – сказала она. – Сейчас я чувствую, что мне необходимо больше покоя, как и тебе, вот и станем отдыхать вместе.
– Я не чувствую необходимости в отдыхе, мама. Я не боюсь рожать. Я привыкаю к тому, что мои дети рождаются легко.
«Да, – подумала Изабелла, – те, кто поврежден рассудком, достаточно крепки телом. Ведь твой ребенок родился здоровый, а дитя моего любимого Хуана и ребенок моей дорогой Изабеллы умерли».
Она подошла к дочери и обняла ее. Тело Хуаны извивалось от возбуждения, и Изабелла поняла, что дочь думает не о ребенке, которого должна родить, а о женщинах, что составят компанию Филиппу, когда она будет неспособна это сделать.
* * *
К декабрю этого года Хуана, будучи на шестом месяце беременности, становилась все толще и толще. Филиппа передергивало от отвращения при виде нее, и он ничуть не скрывал своих чувств.
Однажды он небрежно бросил ей:
– На следующей неделе я отправлюсь во Фландрию.
– Во Фландрию! – Хуана попыталась представить себе долгое зимнее путешествие в ее состоянии. – Но… как я могу поехать?
– Я этого не говорил. Я сказал, что я поеду.
– Филипп! Ты меня оставишь?!
– О, прекрати. Ты же в хороших руках. Здесь о тебе позаботятся как надо. Твоя святоша-мать мечтает ухаживать за тобой, когда родится ребенок. Ты же знаешь, нам, во Фландрии, она не доверяет.
– Филипп, ну подожди, пока родится ребенок, а потом уедем вместе.
– Он должен родиться в марте. Боже, ты что, надеешься, я останусь здесь еще на три месяца?! А потом пройдет еще месяц, за ним еще… прежде чем ты будешь готова к отъезду. Четыре месяца в Испании! Ты не можешь приговорить меня к подобному наказанию! А я-то думал, что ты меня любишь, – укоризненно добавил он.
– Я люблю тебя всей душой и сердцем!
– Тогда не создавай мне трудностей.
– Я дам тебе все, что ты пожелаешь.
– Не надо расставаться таким образом, дорогая. Все, что от тебя требуется, – пожелать мне доброго пути на следующей неделе. Вот единственное, что я от тебя хочу.
– О Филипп! Филипп! – Она рухнула на колени и обняла его ноги.
Он отталкивал ее, и наконец она повалилась на пол. В ее состоянии это выглядело весьма нелепо.
Филипп закрыл глаза, не желая видеть ее, и поспешно выбежал вон.
* * *
Ничто не могло изменить его решения. Изабелла, что было с ней крайне редко, униженно умоляла его остаться, но он был непреклонен. Его долг находиться во Фландрии, заявил он.
Затем он повернулся к Фердинанду.
– Я буду возвращаться через Францию, – сообщил он.
– Разве это разумно? – осведомился Фердинанд.
– Весьма разумно. Ведь французский король мой друг.
В то время как Изабелла считала его высокомерие и дерзость предосудительными, Фердинанд так не думал, поскольку без конца размышлял о выгодах, которые могут возникнуть во время путешествия его зятя по территории Франции.
– Может, вы устроите переговоры с французским королем от моего имени? – спросил Фердинанд.
– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, – ответствовал Филипп, втайне думая, что любые переговоры с Людовиком скорее пойдут на пользу лично ему, нежели Фердинанду.
– Мы могли бы попросить о некоторых уступках, – продолжал Фердинанд, – поскольку Карл обручен с Клод. Почему бы им не присвоить титулы короля и королевы Неаполя?
– Великолепная идея! – воскликнул Филипп. – А мы тем временем позволим французскому королю назначить своего правителя на принадлежащей ему части территории, я же буду подобным правителем от вашего имени. Разве возможен лучший выбор, чем отец Карла?
– Это нужно обдумать, – сказал Фердинанд. Филипп улыбнулся в ответ:
– У вас на обдумывание есть целая неделя.
Хуана пребывала в состоянии глубочайшей меланхолии. Ее безумия как не бывало. Подобного поведения королева раньше за ней не замечала. Ее дочь почти ничего не ела, и Изабелла считала, что та очень мало спит. Хуана ни о чем другом не думала, кроме как о том, что Филипп уедет во Фландрию, оставив ее в Испании.
* * *
Пролетели январь и февраль, а Хуана по-прежнему пребывала в удрученном состоянии. Она могла часами сидеть и смотреть в окно, словно надеясь на возвращение Филиппа.
Казалось, она все ненавидела в Испании, и когда она о чем-то заговаривала, что бывало крайне редко, то жаловалась на свою комнату, на окружающие ее предметы, на служанок.
Изабелла часто заходила к ней, но Хуана ничего не говорила даже матери. И что странно – она оставалась здоровой, несмотря на отказ от пищи и крайне редкие прогулки.
Схватки начались холодным мартовским днем, и Изабелла, которая потребовала, чтобы ей сообщили, как только они начнутся, находилась рядом с дочерью, когда родился ребенок.
Еще один мальчик, здоровый, цветущий мальчик.
Какая все-таки странная штука жизнь! Еще один совершенно здоровый ребенок, рожденный этой полубезумной женщиной.
Хуана быстро оправилась от родов, и теперь казалась немного счастливее.
Когда ее родители пришли к ней, она держала ребенка на руках и заявила, что тот очень похож на своего отца.
– Однако, я вижу в нем и сходство с моим отцом, – добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72