Во всяком случае, после боя он окончательно убедился в слабости своих союзников и приказал, чтобы впредь голландские эскадры никогда бы не были отделены друг от друга. Сам бой не дал ему возможности проявить себя. Своего намерения прорезать строй французского авангарда ему не удалось выполнить из-за недостаточной поддержки испанского центра. Решительный успех имела скорострельность и меткость огня голландских кораблей.
Дюкен в начале боя действовал шаблонно; лишь потом, когда он увидел, что центр союзников упорно бездействует, он использовал свои свежие силы для боя с поврежденными голландскими судами, что дало возможность прикрыть авангард.
Адмирал де Рюйтер
Потери обеих сторон были ничтожны по сравнению с незаменимой утратой, понесенной Нидерландами в последовавшей вскоре кончине великого де Рюйтера. Еще во время боя оставалась надежда сохранить де Рюйтеру жизнь. Несмотря на тяжелые раны, во время боя он еще молился за свой флот. Но состояние его здоровья постепенно ухудшалось; у него даже не хватало сил подписать составленное им самим донесение о бое. 29 апреля, через неделю после сражения, великий флотоводец скончался на своем флагманском корабле «Фендрагт», среди безутешных адмиралов и командиров, собравшихся в последний раз около своего горячо любимого начальника.
Де Рюйтер скончался 70 лет; он 56 лет своей жизни провел в море и участвовал в более чем 25 боях и 15 больших сражениях. В семи сражениях он лично руководил флотом и один лишь раз, совсем юным офицером, был легко ранен.
Тело де Рюйтера было предано земле в Сиракузах; в конце года его перевезли на родину на возвращавшейся из Средиземного моря эскадре. Погребение, весьма торжественно обставленное, состоялось в середине марта 1677 года в новой церкви в Амстердаме. После боя у Стромболи де Рюйтеру был пожалован испанским королем титул герцога; прах его везли покрытым герцогской мантией. Титул герцога и годовая пенсия в 2000 гульденов перешли его сыну; последний однако же просил о замене герцогского титула баронским.
Людовик XIV приказал всем береговым укреплениям салютовать кораблю, везшему прах де Рюйтера, в случае его к ним приближения. Вдова де Рюйтера и правительство Нидерландов получали со всех сторон выражения соболезнования. На родине де Рюйтеру поставлено несколько памятников. Велики заслуги де Рюйтера; он был настоящим моряком, безукоризненно честным, благородным и весьма скромным, несмотря на все свои заслуги.
Граф де Гиз, принимавший участие в качестве волонтера в «четырехдневном» бою дал следующую характеристику де Рюйтеру: «Я всегда его видел спокойным и уравновешенным; когда победа бывала обеспечена, он всегда говорил: „Господь нам ее даровал“… Следует упомянуть его исключительную нетребовательность и скромность. На следующий день после победы я лично видел его подметавшим свою каюту и кормившим своих цыплят».
Один взятый в плен английский офицер, которому было разрешено следить за ходом сражения, отзывается о де Рюйтере, как о человеке совершенно особенном: «Он был в одном лице – адмиралом, командиром, рулевым и матросом, и во всех этих отраслях бесподобным».
Родившись в небогатой семье, де Рюйтер благодаря упорному труду сделался одним из самых замечательных людей своего отечества. Таким же простым, каким он был мальчиком и юношей, он остался до смерти. Исключительно любовь к родине, а не честолюбие вело этого замечательного человека на подвиги. И в этом смысле он стоял выше Нельсона, которого всегда считают величайшим морским героем и адмиралом.
Любопытно в жизни этого великого, если не величайшего, адмирала всех времен, что он не чувствовал особого влечения к службе в военном флоте; неоднократно после выдающихся подвигов на поле брани, он возвращался к жизни моряка коммерческого флота и совершал в течение долгих лет дальние походы на торговых судах. 46-ти лет он решил совсем отказаться от морской службы и поселился на берегу, однако ему было суждено вновь стать в ряды защитников родины и сыграть видную роль в ее спасении.
Никогда де Рюйтер не напрашивался на назначения; всегда голос народа или воля правительства его избирали на ответственные должности.
Что про него говорили другие – ему было безразлично, он прислушивался лишь к голосу своей совести. Ни о ком он не говорил дурно, поэтому у него не было врагов; как человек он пользовался редким уважением. Как мы видели, даже Тромп, полный раскаяния, подчинился ему всецело. Де Рюйтера заранее смущала мысль быть впоследствии причисленным к великим людям своего народа; в виду этого он из скромности уничтожил часть своего дневника. В своих суждениях о других он был крайне снисходителен, к себе строг. За своих подчиненных всегда стоял горой; последние бывали несчастны, если им приходилось возбуждать его, хотя бы малейшее, неудовольствие. Честолюбие и искание славы были чужды этому человеку; основными чертами его характера следует считать простоту и скромность.
Мы уже упоминали, что флот, которым Нельсон совершил свои великие дела, он унаследовал блестяще подготовленным. Де Рюйтеру пришлось все создавать самому, при поддержке в начале очень небольшого числа людей.
До де Рюйтера военные флоты представляли из себя скопище вооруженных коммерческих судов; в начале военной деятельности де Рюйтера даже вооруженные корабли, поддерживавшие сообщение с Ост-Индией, считались серьезной силой из-за сравнительно большого водоизмещения. Для комплектования военных кораблей приходилось запрещать торговое судоходство и рыболовство.
Потребовалась исключительная энергия де Рюйтера, чтобы из такого материала и личного состава создать боеспособное оружие. Одновременно с организацией флота им проводилась организация тыла, баз и т. п. На всех поприщах де Рюйтер добился для своего времени беспримерных результатов.
Путем постоянных боевых учений и маневрирования он положил основание отлично обученному флоту с прекрасной внутренней дисциплиной. Де Рюйтер проявил такую исключительную заботу о санитарном состоянии своих команд, как никто до него; тогда вопросы гигиены были совершенно новы. Во всех отраслях де Рюйтер находил верные пути и средства для достижения общей цели. Свое развитое до крайности чувство исполнительности и служебного долга он сумел также развивать и в подчиненных; они его обожали до такой степени, что готовы были за него отдать последнюю каплю крови.
Де Рюйтер может служить примером стратега и тактика, и трудно сказать, в какой отрасли он выше. Если взвесить все обстоятельства, то следует признать, что он выше как тактик, не умаляя в то же время его достоинств как стратега. Ему приходилось действовать и добиваться успехов больше в области тактики;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422