Нэпир приказал своим пароходам отбуксировать служившие транспортами линейные корабли до Северного моря, за что и получил строгий выговор от Адмиралтейства, считавшего, что пароходы были бы полезнее на театре военных действий.
19 сентября, после ряда быстро последовавших друг за другом запросов и приказаний из Франции, вызывавших каждый раз военные советы, адмирал Парсеваль покинул Балтику. В последние дни еще раз было отвергнуто предложение генерала Гиэля атаковать Свеаборг.
21 сентября Нэпир стал на якорь на ревельском рейде с 16 линейными кораблями, 3 фрегатами и 7 пароходами. Отсюда он продолжал блокаду побережья, но не решился атаковать город, считая укрепления слишком сильными, хотя за четыре месяца до этого доносил как раз обратное. Наступившая плохая погода заставила Нэпира уже через пять дней отправить часть флота в Киль. Адмиралтейство, часто выражавшее свое недовольство его бездеятельностью, приказало теперь Нэпиру атаковать Свеаборг.
В случае необходимости ему разрешалось подождать, пока море у Кронштадта замерзнет. Ожидание хорошей погоды было найдено излишним, в канонерских лодках ему отказали. Этот приказ последовал из Лондона 4 октября на основании ложного известия о взятии Севастополя. Нэпир ответил, что до атаки крепости ему необходимо занять лежащие перед ней острова, затем бомбардировать с них и с канонерских лодок крепостные верки в течение одного-двух дней, но погода не позволяет произвести необходимые подготовительные работы по обвехованию внешнего рейда. 9 октября он получил предписание вернуться и прибыл 26 числа в Киль. Последние корабли союзников покинули Финский залив в середине ноября, а Балтийское море месяцем позже – 22 декабря.
Нэпир спустил свой флаг на Спитхедском рейде. Он отказался от пожалованного ему ордена и потребовал военного суда над собой, но желание его не было исполнено. Успех оперировавшего на Балтике большого союзного флота был почти равным нулю. Единственная польза, которую принесло его появление в Балтийском море общему делу на юге, это удержание на севере большого количества русских войск, но и такая выгода стала ощутимой лишь на второй год войны.
Характерно постоянное вмешательство в действия флота из столиц союзников по самым мелочным вопросам. Оно не только не способствовало делу, но и прямо не соответствовало положению вещей, являлось грубой ошибкой, если принять во внимание громадный срок между отправкой донесения и получением приказания, так как за это время все положение успевало основательно измениться. Но самые тяжелые ошибки были сделаны в других вопросах: у западных держав не было систематической подготовки к войне, точных сведений о силах противника на море и на суше. Поэтому их оценивали то слишком высоко, то слишком низко. Продуманного плана операции тоже не было: хотели уничтожить флот противника, но никто не знал, каким образом. Карт почти не было, или были крайне недостаточные, разведка производилась плохо, об условиях появления льда ничего определенного не было известно.
Благодаря чрезмерной и излишней экономии в английском флоте снаряжение главных сил запоздало, как и во Франции, не хватало современных малых судов – канонерок и пароходов для действий в шхерах и борьбы с береговыми укреплениями. Дальнобойные и бомбические орудия находились еще в стадии производства, запасы пороха были ограничены, половина команды мало обучена и морскому делу и артиллерии, особенно в английском флоте. Но все-таки Англия раньше успела со всеми приготовлениями на севере, несмотря на большие расстояния и расходы, требуемые флотом в Черном море, чем Франция, гораздо более истощенная предприятиями на юге.
Нэпир неоднократно проявлял собственную инициативу и предусмотрительное отношение к делу, например, отправив заранее штурманских офицеров для изучения театра и своевременно потребовав современных малых судов и десантных войск. Решительность в действиях он проявил своим быстрым появлением в Балтийском море, которым сразу предотвратил возможность объединения России с Данией. Но тут начинает проявляться его нерешительность, так что первый большой моральный успех он не использовал, а дальше уже беспрерывно последовали одно за другим внушения начальства.
Дальнейший ход операций тормозили политические партии в парламенте Англии своими постоянными требованиями «дешевой войны», а общественное мнение подавляло всякую попытку самостоятельных действий Нэпира. От него требовали, чтобы он достиг всего, не имея никаких средств. Блокада была бессмысленна, пока Россия могла ввозить все через близлежащие нейтральные прусские порты. Вскоре Нэпир оказался в открытой войне с правящими сферами, он резко критиковал все приказания и постоянно жаловался на недостаточные силы, находящиеся в его распоряжении. Одна инструкция противоречила другой и Нэпир поэтому ни одну не исполнял в точности, так как в довершение от него требовали крайней осторожности.
С приходом французского флота дело стало еще хуже. Теперь прибавились серьезные трения и разногласия на самом театре войны. Каждая операция затруднялась отсутствием у французов больших паровых судов, в одиночку же Нэпир не хотел действовать.
И на севере сказались все недостатки отсутствия общего начальника, а бесконечные военные советы только запутывали положение дел. Раздорам и взаимному недоверию не было конца, даже между генералами и адмиралами одной нации царила рознь.
Нэпир вскоре стал крайне нервным, упрямым и перестал прислушиваться к мнениям подчиненных. Его капитаны говорили о их «бедном, слабом, старом» начальнике, не имеющем ни плана, ни системы и действующим под впечатлением текущего момента. Бомарзундское дело было начато только для успокоения общественного мнения, другой цели не было, так как это место само по себе не имело никакого значения. Но нужен был ощутимый, видимый успех, к чему стремился и Наполеон III.
В конце концов Нэпир поступил правильно, не последовав указаниям атаковать Свеаборг, так как атака наверняка окончилась бы неудачей. Нэпир был уверен, что русские примут «неоднократно предложенное им» морское сражение, – мнение довольно странное, если принять во внимание совершенную неготовность их судов. Он даже отказывался от подкреплений, опасаясь, что в таком случае противник совсем не выйдет из своих портов!
Русские поступили совершенно правильно, оставаясь в своих базах и не жертвуя зря кораблями. Правда, им следовало бы иногда выходить из оборонительного положения и беспокоить мелкими нападениями противника.
Моральный успех остался на их стороне, так как взятие Бомарзунда не произвело нигде ни малейшего впечатления, а слаборазвитая русская морская торговля почти не страдала от блокады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422