Разве ты этого не понимаешь, Остен? Люди из Рейвенскара заслуживают получить от тебя нечто лучшее. Они от тебя зависят. Ты не можешь так просто повернуться и уйти, послать их к дьяволу и наплевать на свои обязанности. Я уйду, Остен, а ты останешься.
Самым трудным было повернуться и направиться к двери, но Данте поймал ее и повернул к себе. Она ощутила тепло его тела, его напряжение, с мукой вспомнила трепет, изменивший его лицо, когда он впервые соединился с ней в единое целое.
– Ты никуда не пойдешь.
– Я должна уйти! Буд едет, а я скорее умру, чем дам ему снова притронуться к Пипу!
– Он даже близко к тебе не подойдет, – горячо заявил Остен. – Клянусь! Ханна, существует только один способ освободить вас с Пипом. Убить его.
Она мечтала о смерти Мейсона с той самой ночи, когда сбежала из Буд-Холла, о том, что тогда они освободятся от страха и получат возможность так устроить жизнь Пипа, что ему не придется оглядываться. Временами она надеялась, что сможет убить Буда сама. Но если это сделает Остен, его могут посадить в тюрьму... повесить...
– И ты станешь убийцей? Разрушишь не только собственную жизнь, но и жизнь тех, кто тебя любит? Это не выход!
– Господи Иисусе, я должен что-то сделать!
– Убить Буда? Сбежать из Рейвенскара? Доказать, что ты безответственный глупец? Ты этого хочешь, Остен? Хочешь доказать, что твой отец прав?
Остен не сдержал стона. Глаза его лихорадочно блестели.
– Я ни за что не позволю вам с Пипом уйти отсюда одним.
– И как вы собираетесь удержать меня здесь, сэр? Заковать в цепи?
Он весело взглянул на нее.
– Ты, как всегда, благоразумна. К сожалению, придется использовать винный подвал.
– Что? Что ты...
Она ругалась и пиналась, когда он подхватил ее на руки.
– Проклятие, Данте, отпусти меня! – закричала она, когда он понес ее вниз. – Помогите! Кто-нибудь...
Испуганные служанки в белых чепчиках высунулись в коридор, не веря своим глазам. Лакеи засуетились.
– Несите ключ от винного подвала, – приказал Остен, добравшись до конца лестницы. – Мы должны ее запереть. Бекка, принеси вещи!
Симмонз с подозрением взглянул на хозяина и с сочувствием на Ханну.
– Но, сэр, вы не можете так просто...
Аттик вышел из кабинета с руками, скрещенными на груди, и у Ханны застыла в жилах кровь, когда она увидела торжество на его лице.
– Я знал, что вы поймете, сэр. А одеть ее – неплохая мысль. Ведь приедут судейские.
– Никаких судейских не будет! – заорал Остен. – Я собираюсь спасти шею этой женщины, нравится ей это или нет.
– Но, сэр, это несерьезно! – прошипел Аттик.
– Еще как серьезно, ведь она вполне может выцарапать мне глаза.
– Сэр, прошу вас, остановитесь и подумайте о последствиях столь поспешных действий, – взмолился Аттик, побледнев. – Трудно себе представить, что может случиться.
– Открой дверь подвала или ищи себе работу где-нибудь в другом месте, старик!
Испуганный Аттик взял ключи у дворецкого и побежал вперед, повинуясь приказу хозяина.
– Остен, вы с ума сошли? Это опасно, незаконно.
– Симмонз... старина... – выговорил Остен, отбиваясь от ударов Ханны и спускаясь по лестнице. – Терпеть этого не могу, но придется посадить под замок и его. А то, боюсь, этот мерзавец опять доберется до Пипа.
Ханна принялась яростно браниться, когда Остен опустил ее на деревянный поддон, и боднула его. Два лакея вбежали и удерживали ее внизу, загораживая единственный путь к спасению.
– Проклятие, пустите! – кричала Ханна.
Почему ей никто не помогает?
У нее сжалось сердце, когда раздался голосок Пипа:
– Нанна? Что случилось с Нанной?
– Пип!
Слезы выступили у нее на глазах, когда она попыталась вырваться.
– Пожалуйста, Остен! Отпусти нас, ради Бога! Ты не знаешь Мейсона! Не знаешь, на что он способен! Он избил мою сестру до смерти. Но она была его женой, и никто не мог этому помешать! Никто не мог доказать...
Она увидела, что Симмонз поднял Пипа и передает мальчика в протянутые руки Остена. То, что Пип пошел на руки Остена, испугало Ханну.
Господи, почему она позволила себе так сильно полюбить их обоих? Она не вынесет, если потеряет кого-то из них. А скоро появится сам дьявол.
– Пип, – произнес Остен, поглаживая мальчика по голове. – Ты мне доверяешь, мальчик?
– Д... да.
Ханна знала, как трудно было Пипу довериться мужчине, знала, что Остен это понимал.
– Но Нанна плачет. – Голос Пипа дрожал.
– Нанна никогда не плачет. Тебе придется ненадолго остаться здесь. Ты можешь быть очень храбрым? – Мгновение он раздумывал, будто взвешивая то, что собирался сказать. Она увидела, как сверкнули его глаза, когда он решил сказать Пипу правду. – Твой отец приезжает в Рейвенскар.
– П... папа?
У Ханны сжалось сердце, когда она услышала в голосе ребенка неподдельный ужас. Он весь дрожал. Чего только Остен не делал, чтобы Пип снова стал веселым, забыл о своих страхах. И вот сейчас он снова стал прежним.
– Он... он нас нашел?
– Господи, Пип, прости! – выкрикнула она. – Мы не должны были оставаться здесь.
– Пип, мальчик мой, послушай меня, – проговорил Остен, беря его на руки. – Я сделаю так, что твой отец никогда больше не обидит ни тебя, ни Ханну, клянусь. Ты мне веришь?
– Но папа... папа ломает людей. Он их бьет, когда впадает в ярость. Из-за него мама ушла в рай. – Ребенок тихонько всхлипнул. – Я не хочу, чтобы ты ушел в рай. Не хочу, чтобы Ханна ушла туда без меня.
Остен крепко прижал мальчика к себе.
– Никто не собирается в рай, мальчик мой. Разве что в ад...
Полный мрачной решимости, Остен обратился к лакею:
– Симмонз, принеси щенка мастеру Пипу.
Но Лиззи уже сопела и скулила в поисках мальчика. Остен опустил Пипа, взял извивающегося щенка и встал на колени перед Пипом.
– Крепко держи Лиззи, Пип, пока я не вернусь и не выпущу вас отсюда, – сказал он, вручая ребенку щенка.
Пип смотрел в глаза Остену так доверчиво, что разрывалось сердце. Придерживая Лиззи одной рукой, он положил другую на подбородок Остена.
– Я снова боюсь. Как тогда на лошади.
У Ханны перехватило дыхание, когда Остен запечатлел на щеке ребенка горячий поцелуй.
– Я тоже боюсь. Боюсь потерять тебя и Ханну. Я так люблю вас обоих! Я в ярости оттого, что кто-то пытался вас обидеть. Ты такой сильный мальчик. Папа не смог сломить тебя в Ирландии. Жизнью клянусь, я не позволю сломить тебя здесь.
Ханна никогда не любила его так, как сейчас.
– Остен, ради Бога. Отпусти нас! Отпусти!
Он обнял Пипа и встал.
– Позаботьтесь о том, чтобы у них были пища и вода. Принесите им светильник. И слушайте все... – Он взглянул на слуг. – Никто ни словом не обмолвится о том, где находятся Пип и Ханна, или, клянусь, вы пожалеете о том, что появились на свет!
С этим словами он удалился.
Ханна упрашивала, молила, боролась, но слуги выполняли распоряжения Остена, их глаза были широко распахнуты, а лица полны сочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63