Вся ее одежда состояла из широкого куска грубого полотна с синими и зелеными узорами, обернутого вокруг тощих бедер. У нее была медная выдубленная кожа с множеством оспин. Грудь пустыми бурдюками свисала на грудную клетку с торчащими ребрами.
Афикит поняла, что старуха не доверяла ее наряду. И не без удовольствия откинула грубый и пропитанный потом капюшон, который соорудила из лохмотьев. Ее волнистые волосы с золотистыми отсветами рассыпались по плечам. Тонкость ее черт и гипсовая белизна кожи заставили старуху вскрикнуть от удивления. Она решила, что перед ней стоит волшебница из древнейших легенд Красной Точки. По образу и подобию этой годаппи, чужачки из миров Центра, волшебницы любили устраивать маскарад и дразнить смертных.
– Побыстрее! Он серьезно ранен! Ему нужна помощь!
Хотя старуха не поняла ни единого слова, она под воздействием голоса чужачки оправилась от замешательства и, пробормотав что-то бессмысленное, вышла через дверь в глубине комнаты, где начинался залитый светом дворик.
Афикит склонилась над слабо постанывавшим Маранасом. Жизнь потихоньку уходила из него: глаза закатились и стали похожи на разбитые зеркала надломленной души. Охваченная чувством бессилия, сиракузянка горько пожалела о недостатке медицинских знаний.
Старуха вернулась в сопровождении парнишки лет десяти, который принес на медном блюде бинты и розовый флакон. Сиракузянка сразу узнала короткую оранжевую набедренную повязку, почти черную кожу, круглую мордашку с копной рыжих волос и огромными умными глазами. Именно этого парнишку она встретила на эспланаде перед монументальными вратами и попросила его замедлить продвижение убийц-притивов. Тот тут же сунул в рот оба указательных пальца и пронзительно свистнул. Из-за стены вылетела ватага шумных ребятишек. Он отдал быстрые указания своим партнерам. Маленькая дисциплинированная группка явно привыкла оказывать помощь беглецам, искавшим убежище в лабиринте Матаны. Потом Афикит отправилась навстречу Маранасу.
Околдованный ее красотой, грацией и незапятнанной белизной кожи, мальчишка пожирал девушку глазами. Он думал, что имеет дело с нищим в вонючих лохмотьях, а тот вдруг, словно по волшебству, превратился в легендарную колдунью! Одновременно робкая и хитрая улыбка тронула его коричневые губы.
Старуха склонилась над Маранасом и, не прекращая ворчать, принялась очищать рану. Продолжительная судорога сотрясла тело раненого, когда розовая жидкость проникла в его истерзанную плоть.
Мальчишка медленно приблизился к Афикит.
– Ты хорошо замаскировалась, но я тебя узнал! Даже если из жалкого мужчины ты превратилась в красивую женщину!
Акцент и горловые звуки слегка деформировали его межпланетный нафль, официальный язык Конфедерации. Он гордо выпятил грудь:
– Ты видела, что мы сделали! Эти глупые притивы не смогли последовать за нами! В Матане даже они не могут с нами справиться. Пока ты искала убежища здесь, у Инонии, мы направили их по ложным следам. Они уже заблудились. И им повезет, если они выберутся отсюда живыми! Они, быть может, и убийцы, но и годаппи. Как и ты…
Его улыбка открывала два ряда зубов, жемчужинами сверкавших на темном лице.
– Как вам удалось поднять столько пыли? – тихо спросила Афикит. – Не ногами же…
– Если ты веришь в богов, отблагодари их, дама-чужачка, – ответил парень. – Они дали тебе умный совет обратиться ко мне: ты наткнулась на лучшего изготовителя пыли Матаны. Смотри!
Он без всякого стыда порылся внутри повязки, что обескуражило сиракузянку, и достал прозрачный мешочек размером с кулак, набитый охряной пылью.
– Пылевая бомба, – наставительно разъяснил он. – Когда я бросаю ее на землю, бумага рвется и пыль взлетает. Через пару минут человек задыхается…
Старуха обернулась и заверещала, увидев в руке мальчугана пакет. Ее ругань оставила его равнодушным.
– Не волнуйся, дама годаппи! Инония очень любезна, но не умеет говорить без крика. Она не говорит на нафле. Никогда не ходила в школу. Впрочем, я тоже не ходил! Это я предупредил ее, чтобы она была готова открыть дверь, если вы окажетесь у ее дома.
– А если бы мы выбрали другое направление?
– Открылись бы другие двери. Вся Матана предупреждена. Я следил за вами, когда вы прошли через врата. Когда ты еще была нищим, прекрасная дама. Никто лучше меня не знает старый город. Без меня и моих загонщиков ты уже была бы мертва. А главное, притивы убили бы пруджа, моего соплеменника…
– Если я правильно понимаю, – прошептала Афикит, – ради него ты…
– Вначале нет! – оборвал ее мальчуган. – Когда ты обратилась ко мне за помощью, моим первым намерением было отвести тебя и того, кого ты спасала, к торговцу, который дал бы хорошую цену за двух пленников. Обычно те, кто скрывается в Матане, попадают на рынок рабов, где их продают на торгах. Но когда я увидел, что ты спасаешь пруджа, я сделал все, чтобы вся Матана помогла вам выбраться из опасного положения… А ты, дама годаппи, что ты делаешь на Красной Точке в обличье нищего?
– У меня свои дела. Слишком долго рассказывать… Сухие пальцы старухи закончили накладывать повязку. Внутренность дома была по-монашески скудной: стол из светлой древесины, шерстяной ковер с геометрическими узорами, на котором лежал Маранас, несколько подушек, древняя гравискамья, подвеска которой уже не могла удержать ее на должной высоте. Другой мебели в этой комнате, погруженной в прохладный полумрак, не было.
Уклончивый ответ собеседницы только подогрел интерес мальчугана, который задал новый вопрос:
– А как ты узнала, что притивы охотятся за одним из наших?
– Я просто ощутила это, – сухо ответила Афикит, ощущая усталость и раздражение от вопросов.
– Как? Как ты смогла услышать? – настаивал он, не обращая внимания на раздражение, которое ощутил в голосе годаппи. – Ты была не с ними, поскольку была с нами!
– Вовсе не обязательно быть рядом с человеком, чтобы слышать его, – медленно произнесла она.
И решила, что пора сменить тему.
– Как вас зовут?
– Кирах. Но у меня прозвище Хитрец. Те, у кого совесть нечиста, часто обращаются ко мне. Я знаю много укромных и надежных мест!
– И пользуетесь этим, чтобы сдавать пленников прямо торговцам!
Маленький прудж пожал плечами:
– Всем надо жить! Выжить на Красной Точке – искусство! Среди конфедеральных полицейских, Каморры франсао, профессиональных убийц, нанимаемых торговцами для сведения личных счетов, буржуа и знати в сопровождении настоящих армий… Здесь нет ни одного намерения, за которым не скрывался бы свой интерес. Если хочешь однажды увидеть свой мир, дама годаппи, помни об этом и будь хитрее других!
– Благодарю богов, что вы стали мои учителем, Кирах Хитрец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Афикит поняла, что старуха не доверяла ее наряду. И не без удовольствия откинула грубый и пропитанный потом капюшон, который соорудила из лохмотьев. Ее волнистые волосы с золотистыми отсветами рассыпались по плечам. Тонкость ее черт и гипсовая белизна кожи заставили старуху вскрикнуть от удивления. Она решила, что перед ней стоит волшебница из древнейших легенд Красной Точки. По образу и подобию этой годаппи, чужачки из миров Центра, волшебницы любили устраивать маскарад и дразнить смертных.
– Побыстрее! Он серьезно ранен! Ему нужна помощь!
Хотя старуха не поняла ни единого слова, она под воздействием голоса чужачки оправилась от замешательства и, пробормотав что-то бессмысленное, вышла через дверь в глубине комнаты, где начинался залитый светом дворик.
Афикит склонилась над слабо постанывавшим Маранасом. Жизнь потихоньку уходила из него: глаза закатились и стали похожи на разбитые зеркала надломленной души. Охваченная чувством бессилия, сиракузянка горько пожалела о недостатке медицинских знаний.
Старуха вернулась в сопровождении парнишки лет десяти, который принес на медном блюде бинты и розовый флакон. Сиракузянка сразу узнала короткую оранжевую набедренную повязку, почти черную кожу, круглую мордашку с копной рыжих волос и огромными умными глазами. Именно этого парнишку она встретила на эспланаде перед монументальными вратами и попросила его замедлить продвижение убийц-притивов. Тот тут же сунул в рот оба указательных пальца и пронзительно свистнул. Из-за стены вылетела ватага шумных ребятишек. Он отдал быстрые указания своим партнерам. Маленькая дисциплинированная группка явно привыкла оказывать помощь беглецам, искавшим убежище в лабиринте Матаны. Потом Афикит отправилась навстречу Маранасу.
Околдованный ее красотой, грацией и незапятнанной белизной кожи, мальчишка пожирал девушку глазами. Он думал, что имеет дело с нищим в вонючих лохмотьях, а тот вдруг, словно по волшебству, превратился в легендарную колдунью! Одновременно робкая и хитрая улыбка тронула его коричневые губы.
Старуха склонилась над Маранасом и, не прекращая ворчать, принялась очищать рану. Продолжительная судорога сотрясла тело раненого, когда розовая жидкость проникла в его истерзанную плоть.
Мальчишка медленно приблизился к Афикит.
– Ты хорошо замаскировалась, но я тебя узнал! Даже если из жалкого мужчины ты превратилась в красивую женщину!
Акцент и горловые звуки слегка деформировали его межпланетный нафль, официальный язык Конфедерации. Он гордо выпятил грудь:
– Ты видела, что мы сделали! Эти глупые притивы не смогли последовать за нами! В Матане даже они не могут с нами справиться. Пока ты искала убежища здесь, у Инонии, мы направили их по ложным следам. Они уже заблудились. И им повезет, если они выберутся отсюда живыми! Они, быть может, и убийцы, но и годаппи. Как и ты…
Его улыбка открывала два ряда зубов, жемчужинами сверкавших на темном лице.
– Как вам удалось поднять столько пыли? – тихо спросила Афикит. – Не ногами же…
– Если ты веришь в богов, отблагодари их, дама-чужачка, – ответил парень. – Они дали тебе умный совет обратиться ко мне: ты наткнулась на лучшего изготовителя пыли Матаны. Смотри!
Он без всякого стыда порылся внутри повязки, что обескуражило сиракузянку, и достал прозрачный мешочек размером с кулак, набитый охряной пылью.
– Пылевая бомба, – наставительно разъяснил он. – Когда я бросаю ее на землю, бумага рвется и пыль взлетает. Через пару минут человек задыхается…
Старуха обернулась и заверещала, увидев в руке мальчугана пакет. Ее ругань оставила его равнодушным.
– Не волнуйся, дама годаппи! Инония очень любезна, но не умеет говорить без крика. Она не говорит на нафле. Никогда не ходила в школу. Впрочем, я тоже не ходил! Это я предупредил ее, чтобы она была готова открыть дверь, если вы окажетесь у ее дома.
– А если бы мы выбрали другое направление?
– Открылись бы другие двери. Вся Матана предупреждена. Я следил за вами, когда вы прошли через врата. Когда ты еще была нищим, прекрасная дама. Никто лучше меня не знает старый город. Без меня и моих загонщиков ты уже была бы мертва. А главное, притивы убили бы пруджа, моего соплеменника…
– Если я правильно понимаю, – прошептала Афикит, – ради него ты…
– Вначале нет! – оборвал ее мальчуган. – Когда ты обратилась ко мне за помощью, моим первым намерением было отвести тебя и того, кого ты спасала, к торговцу, который дал бы хорошую цену за двух пленников. Обычно те, кто скрывается в Матане, попадают на рынок рабов, где их продают на торгах. Но когда я увидел, что ты спасаешь пруджа, я сделал все, чтобы вся Матана помогла вам выбраться из опасного положения… А ты, дама годаппи, что ты делаешь на Красной Точке в обличье нищего?
– У меня свои дела. Слишком долго рассказывать… Сухие пальцы старухи закончили накладывать повязку. Внутренность дома была по-монашески скудной: стол из светлой древесины, шерстяной ковер с геометрическими узорами, на котором лежал Маранас, несколько подушек, древняя гравискамья, подвеска которой уже не могла удержать ее на должной высоте. Другой мебели в этой комнате, погруженной в прохладный полумрак, не было.
Уклончивый ответ собеседницы только подогрел интерес мальчугана, который задал новый вопрос:
– А как ты узнала, что притивы охотятся за одним из наших?
– Я просто ощутила это, – сухо ответила Афикит, ощущая усталость и раздражение от вопросов.
– Как? Как ты смогла услышать? – настаивал он, не обращая внимания на раздражение, которое ощутил в голосе годаппи. – Ты была не с ними, поскольку была с нами!
– Вовсе не обязательно быть рядом с человеком, чтобы слышать его, – медленно произнесла она.
И решила, что пора сменить тему.
– Как вас зовут?
– Кирах. Но у меня прозвище Хитрец. Те, у кого совесть нечиста, часто обращаются ко мне. Я знаю много укромных и надежных мест!
– И пользуетесь этим, чтобы сдавать пленников прямо торговцам!
Маленький прудж пожал плечами:
– Всем надо жить! Выжить на Красной Точке – искусство! Среди конфедеральных полицейских, Каморры франсао, профессиональных убийц, нанимаемых торговцами для сведения личных счетов, буржуа и знати в сопровождении настоящих армий… Здесь нет ни одного намерения, за которым не скрывался бы свой интерес. Если хочешь однажды увидеть свой мир, дама годаппи, помни об этом и будь хитрее других!
– Благодарю богов, что вы стали мои учителем, Кирах Хитрец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152