Один из них, по имени Мон, принял вид сновидения и темной ночью пересек границы страны Альбар. Хранители границ, ученики магов, чьи думы были поглощены феюшками, не сумели заметить злыдня Мона ни мыслью, ни предвидением, ни слушанием дыхания звезд.
Мон без труда проник в дом Гудевура и Лучистой. Пока все спали сном праведников, он посетил дух Искорки. Он проник в круг ее снов и своим ужасающим присутствием распугал остальные сны, которые тут же разлетелись в разные стороны. И когда вокруг него возникла пустота, Мон-злыдень нашептал духу спящей феечки мысль о решающем испытании, которое она должна была предложить воздыхателям: принести ей сердце серебристой лани, грациозного зверька альбарских лесов. Мон-злыдень знал, что один из волшебных законов Альбара категорически запрещал кому-либо бессмысленно проливать кровь живого существа. Кто бы ни совершил это преступление, народ магов и фей тут же лишался поддержки богов промежуточных миров и ангелов!
Свершив сие преступление, Мон-злыдень вернулся к своим собратьям по ту сторону границы. И всю ночь они пили и веселились.
Утром, когда Искорка проснулась, она распахнула солнечное окно, выходящее на террасу. И обратилась к юным магам, ждавшим ее во дворе:
– Тот, кто принесет мне сердце серебристой лани, станет моим суженым…
Ни один из воздыхателей не дал себе времени на раздумье. Они бросились в лес, и каждый сжимал в руке нож с отточенным сверкающим лезвием. Когда маг Гудевур узнал ужасную новость из первой песни болтливого жаворонка, он бросился в комнату дочери и воскликнул:
– Что ты наделала, несчастная? Кровь невинного существа предрекает времена проклятия!
Но уже было поздно остановить юных магов. Ослепленные желанием понравиться феюшке, они уничтожили серебристых ланей, безжалостно вырывая у них сердца. И, как говорил закон, боги промежуточных миров и ангелов покинули страну Альбар, утерявшую своих волшебных покровителей: Вечный Каскад иссяк, хрустальные скалы перестали родить фрукты, озеро Милосердия пересохло, превратившись в соляную пустыню, звери стали хищными и принялись красть детей и поедать их.
Злыдни давно ждали этого момента. Они собрали армию на границе и приготовились захватить страну Альбар.
Маг Гудевур обратился к своему народу:
– По вине моей дочери Искорки, но в основном по моей вине, ибо я ее отец и ваш предводитель, божества и ангелы лишили нас своей волшебной поддержки, небесные божества покинули наши леса… Болтливый жаворонок сообщает мне, что злыдни готовы напасть на нас и перебить. У нас нет сил, чтобы сопротивляться им. Мы обречены и навечно прокляты. Закон говорит, что только очистительная вода, вода прощения, могла бы спасти нас от злыдней, но озеро Милосердия превратилось в соль, а Вечный Каскад иссяк…
Услышав эти слова, все феи во главе с Лучистой горько расплакались, ощущая упреки совести. И эти слезы собрались сначала в ручей, ручей превратился в реку, а река стала бесконечным океаном, чьи высоченные волны утопили бесчисленную армию злыдней. В центре океана остался только один остров, на котором укрылся народ магов. С небес упали лучи света, подхватили магов и фей, а потом перенесли их в далекие края, где им был дан еще один шанс жить в согласии с волшебным законом.
Что касается острова, то говорят, что его днем и ночью стерегут потомки злыдней, пережившие гибель своей армии, и что не следует приближаться к этому острову…
Селпидская легенда, рассказанная Квеном Даэлом. Перевод Мессаудина Джу-Пьета
Некоторые эрудиты видят в этой легенде подтверждение существования злымонов (Злыдень-Мон), морских млекопитающих, живущих в океане Альбарских Фей. Другие находят некоторую аналогию с легендой речевой традиции има садумба с планеты Двусезонье. (Примечание Мессаудина Джу-Пьета)
Филп Асмусса разглядывал океан Альбарских Фей с самой высокой точки широкой дороги, опоясывавшей монастырские стены с внешней стороны. Единственными светлыми пятнами на фоне грязно-серого раннего утра, еще пропитанного ночным мраком, были белые пенистые гребни волн. По небу ползли низкие тяжелые тучи, предвестницы дождя. Ветер с моря бесцеремонно гнал их к скалистым берегам полуострова. Волны с ревом обрушивались на затвердевший песок огромного восточного пляжа у подножия монастыря и убегали обратно, оставляя за собой языки пены.
Влажный воздух был пропитан запахом йода. Филп Асмусса не увидел флотилии рыбачьих аквасфер, которые обычно плясали на волнах в этот час суток. Если рыбаки решили оставить свои суда в укрытии, в порту Гугатт, хотя не боялись разгневанного океана, это означало, что буря, которую они ждали, должна была быть особо опасной.
На золотистом песке западного пляжа, пока еще не накрытого волнами прилива, совершенствовались в крике смерти воины и ученики, на которых были только шаровары из ткани бронзового цвета. За ними внимательно следили рыцари-инструкторы, закутанные в серые, потрепанные сутаны. По традиции ученики были разделены на небольшие группы, построенные в определенном порядке на всей протяженности пляжа. Каждая группа изучала свою собственную технику Кси в зависимости от специализации или настроения рыцаря-инструктора. Время от времени вопли вспугивали желтых чаек и альбатросов с серебристыми гребнями, которые носились над морем.
Филп Асмусса, наблюдавший за ними с высоты сотни метров, видел внизу рои крохотных дисциплинированных насекомых. Он подумал, что если бы его не вызвали на заседание директории, он тоже был бы одним из этих насекомых, слепо подчинявшихся пронзительным командам наставников. Перед учениками и воинами высились черные кучи камней разных размеров. Именно эти камни были мишенями – каждый по очереди испускал в их сторону свой крик смерти. Иногда, если звук достигал нужного уровня силы, камни взрывались, разбрасывая в сторону осколки. Пыль оседала на песок под радостные возгласы того, кому удалось упражнение. Но наставники немедленно обрывали их, чтобы не ослаблять сосредоточенности и ментальных усилий остальных.
Филпу Асмусса хотелось участвовать в этих утренних тренировках. Полная концентрация, которой они требовали, быть может, помогла бы ему избавиться от черных мыслей, заполонивших голову.
По возвращении с Красной Точки Филпа ждали дурные новости: он больше никогда не увидит своего отца. Донс Асмусса, сеньор Сбарао и Колец, погиб в ловушке, устроенной Ангами Сиракузскими и их союзниками. Уже не осталось никаких сомнений в смерти сеньоров Конфедерации. Не увидит он больше и своей матери, дамы Мониаж, двоих братьев, Гартипа и Хесмира, и трех сестер Венидиж, Бридиж и Изабелиж. Всех их обезглавили убийцы из секты притивов на центральной площади Рахабезана, столице Сбарао и Колец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Мон без труда проник в дом Гудевура и Лучистой. Пока все спали сном праведников, он посетил дух Искорки. Он проник в круг ее снов и своим ужасающим присутствием распугал остальные сны, которые тут же разлетелись в разные стороны. И когда вокруг него возникла пустота, Мон-злыдень нашептал духу спящей феечки мысль о решающем испытании, которое она должна была предложить воздыхателям: принести ей сердце серебристой лани, грациозного зверька альбарских лесов. Мон-злыдень знал, что один из волшебных законов Альбара категорически запрещал кому-либо бессмысленно проливать кровь живого существа. Кто бы ни совершил это преступление, народ магов и фей тут же лишался поддержки богов промежуточных миров и ангелов!
Свершив сие преступление, Мон-злыдень вернулся к своим собратьям по ту сторону границы. И всю ночь они пили и веселились.
Утром, когда Искорка проснулась, она распахнула солнечное окно, выходящее на террасу. И обратилась к юным магам, ждавшим ее во дворе:
– Тот, кто принесет мне сердце серебристой лани, станет моим суженым…
Ни один из воздыхателей не дал себе времени на раздумье. Они бросились в лес, и каждый сжимал в руке нож с отточенным сверкающим лезвием. Когда маг Гудевур узнал ужасную новость из первой песни болтливого жаворонка, он бросился в комнату дочери и воскликнул:
– Что ты наделала, несчастная? Кровь невинного существа предрекает времена проклятия!
Но уже было поздно остановить юных магов. Ослепленные желанием понравиться феюшке, они уничтожили серебристых ланей, безжалостно вырывая у них сердца. И, как говорил закон, боги промежуточных миров и ангелов покинули страну Альбар, утерявшую своих волшебных покровителей: Вечный Каскад иссяк, хрустальные скалы перестали родить фрукты, озеро Милосердия пересохло, превратившись в соляную пустыню, звери стали хищными и принялись красть детей и поедать их.
Злыдни давно ждали этого момента. Они собрали армию на границе и приготовились захватить страну Альбар.
Маг Гудевур обратился к своему народу:
– По вине моей дочери Искорки, но в основном по моей вине, ибо я ее отец и ваш предводитель, божества и ангелы лишили нас своей волшебной поддержки, небесные божества покинули наши леса… Болтливый жаворонок сообщает мне, что злыдни готовы напасть на нас и перебить. У нас нет сил, чтобы сопротивляться им. Мы обречены и навечно прокляты. Закон говорит, что только очистительная вода, вода прощения, могла бы спасти нас от злыдней, но озеро Милосердия превратилось в соль, а Вечный Каскад иссяк…
Услышав эти слова, все феи во главе с Лучистой горько расплакались, ощущая упреки совести. И эти слезы собрались сначала в ручей, ручей превратился в реку, а река стала бесконечным океаном, чьи высоченные волны утопили бесчисленную армию злыдней. В центре океана остался только один остров, на котором укрылся народ магов. С небес упали лучи света, подхватили магов и фей, а потом перенесли их в далекие края, где им был дан еще один шанс жить в согласии с волшебным законом.
Что касается острова, то говорят, что его днем и ночью стерегут потомки злыдней, пережившие гибель своей армии, и что не следует приближаться к этому острову…
Селпидская легенда, рассказанная Квеном Даэлом. Перевод Мессаудина Джу-Пьета
Некоторые эрудиты видят в этой легенде подтверждение существования злымонов (Злыдень-Мон), морских млекопитающих, живущих в океане Альбарских Фей. Другие находят некоторую аналогию с легендой речевой традиции има садумба с планеты Двусезонье. (Примечание Мессаудина Джу-Пьета)
Филп Асмусса разглядывал океан Альбарских Фей с самой высокой точки широкой дороги, опоясывавшей монастырские стены с внешней стороны. Единственными светлыми пятнами на фоне грязно-серого раннего утра, еще пропитанного ночным мраком, были белые пенистые гребни волн. По небу ползли низкие тяжелые тучи, предвестницы дождя. Ветер с моря бесцеремонно гнал их к скалистым берегам полуострова. Волны с ревом обрушивались на затвердевший песок огромного восточного пляжа у подножия монастыря и убегали обратно, оставляя за собой языки пены.
Влажный воздух был пропитан запахом йода. Филп Асмусса не увидел флотилии рыбачьих аквасфер, которые обычно плясали на волнах в этот час суток. Если рыбаки решили оставить свои суда в укрытии, в порту Гугатт, хотя не боялись разгневанного океана, это означало, что буря, которую они ждали, должна была быть особо опасной.
На золотистом песке западного пляжа, пока еще не накрытого волнами прилива, совершенствовались в крике смерти воины и ученики, на которых были только шаровары из ткани бронзового цвета. За ними внимательно следили рыцари-инструкторы, закутанные в серые, потрепанные сутаны. По традиции ученики были разделены на небольшие группы, построенные в определенном порядке на всей протяженности пляжа. Каждая группа изучала свою собственную технику Кси в зависимости от специализации или настроения рыцаря-инструктора. Время от времени вопли вспугивали желтых чаек и альбатросов с серебристыми гребнями, которые носились над морем.
Филп Асмусса, наблюдавший за ними с высоты сотни метров, видел внизу рои крохотных дисциплинированных насекомых. Он подумал, что если бы его не вызвали на заседание директории, он тоже был бы одним из этих насекомых, слепо подчинявшихся пронзительным командам наставников. Перед учениками и воинами высились черные кучи камней разных размеров. Именно эти камни были мишенями – каждый по очереди испускал в их сторону свой крик смерти. Иногда, если звук достигал нужного уровня силы, камни взрывались, разбрасывая в сторону осколки. Пыль оседала на песок под радостные возгласы того, кому удалось упражнение. Но наставники немедленно обрывали их, чтобы не ослаблять сосредоточенности и ментальных усилий остальных.
Филпу Асмусса хотелось участвовать в этих утренних тренировках. Полная концентрация, которой они требовали, быть может, помогла бы ему избавиться от черных мыслей, заполонивших голову.
По возвращении с Красной Точки Филпа ждали дурные новости: он больше никогда не увидит своего отца. Донс Асмусса, сеньор Сбарао и Колец, погиб в ловушке, устроенной Ангами Сиракузскими и их союзниками. Уже не осталось никаких сомнений в смерти сеньоров Конфедерации. Не увидит он больше и своей матери, дамы Мониаж, двоих братьев, Гартипа и Хесмира, и трех сестер Венидиж, Бридиж и Изабелиж. Всех их обезглавили убийцы из секты притивов на центральной площади Рахабезана, столице Сбарао и Колец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152