– Ну, как сказать… – промычал Тиксу, держась настороже из-за двусмысленной речи гиганта.
– Да ладно, перестаньте терзаться. Я больше ничего не спрошу у вас! – примирительно сказал пастух. – В конце концов, ваше частное дело, зачем вы явились на Маркинат. Только позвольте дать вам один совет: если ваши проекты, скажем, не стоит открывать, вам следует остерегаться ментальных инквизиторов. Они недавно захватили Маркинат и, роясь в мозгу людей, развалили всю систему сопротивления, которая начала было организовываться… Мои слова могут дорого мне стоить… Площади Дуптината покрылись, как они называют, огненными крестами, самыми худшими инструментами пытки из всех, когда-либо существовавших. Храмы, которые вы видите, будут разрушены по приказу кардинала новой официальной религии, именующейся крейцианством… Друг мой, вы прибыли в этот мир не в лучшие его времена. Вы выбрали плохой момент для туризма.. Пойдемте. Из-за того, что мы живем в такое время, не стоит забывать о добрых старых обычаях. Хороший прием гостей был всегда традицией нашего народа. Приглашаю вас разделить со мной скромный завтрак и поприветствовать Серебряного Короля!
Не ожидая ответа гостя, гигант широкими шагами направился к стоящему на холме дому, едва ли большему, Чем луговая хижина. Тиксу нерешительно последовал за ним, обещая себе оставаться настороже.
Серый свет робко проникал в деревенский домик, буквально протискиваясь через узкие щели в стенах и умирая на неровных камнях. Мебели была самая малость: стол, три древних стула с соломенным сиденьем, глиняное подобие буфета – две неравных колонки и полки между ними Как и в хижине, здесь царил запах скота, который, по-видимому, источали одеяла из черной шерсти, сложенные на углу лежанки
Скромный завтрак состоял из сыра («Самый лучший тот, что сильнее всего воняет!» – сказал гигант) и черного вкусного хлеба. Вместо тарелок были деревянные миски. Вилки и ножи, которые хозяин бросил на стол, уже давно не были мыты. Запущенный интерьер напомнил Тиксу хижину Моао Амба, харчевню на Двусезонье. Ему вдруг показалось, что он покинул мир садумба век назад, хотя отбыл с планеты всего три стандартных дня назад. За эти три дня он чудом избежал пасти гигантских ящериц, его лечили их жиром, Качо Марум, има садумба лесной чащобы, напоил его водой непобедимости… За эти три дня он прожил несколько ускоренных жизней, словно пытался восполнить потерянное время, все годы безделья, проведенные в прихожей пустоты.
– Вы кого-нибудь знаете на Дуптинате? – спросил гигант, откусывая кусок хлеба.
– Нет, – ответил Тиксу.
– Вы знаете, куда идти?
– Я кое-кого ищу… – уклончиво протянул Тиксу. – У меня есть имя и адрес, но я не уверен, что найду этого человека: у моих сведений давность в пятнадцать стандартных лет.
– А если его не найдете, – настаивал гигант, – что думаете делать?
– Не знаю… У меня не было времени подумать о такой возможности…
– У вас есть деньги?
– Нет…
Гигант оперся локтями на стол, опустил подбородок на сцепленные запястья и задумался.
– Поскольку вы мне не кажетесь предусмотрительным путешественником, вот что я вам предложу, – заговорил он после долгого молчания. – Через час вы отправитесь в город на поиски. Первые кварталы Дуптината расположены не так далеко отсюда. Примерно три четверти часа ходьбы, и вы окажетесь у первых автобусных платформ. Вам лучше воспользоваться общественным транспортом: он бесплатный, а город, как вы заметили, раскинулся очень привольно. Если ваши поиски окажутся безуспешными, можете вернуться сюда, чтобы провести ночь у меня… Конечно, это обычный пастушеский дом, но у вас будет кров и еда. Я устрою здесь постель, а помыться можете в ручье. Тогда вам не придется болтаться по городу ночью, что было бы лучшим способом привлечь внимание полицейских патрулей… У вас будет логово… Что вы думаете об этом?
Тиксу глянул в глаза хозяину. И не нашел в них ни малейшего следа скрытых или враждебных намерений.
– Даже не знаю, должен ли соглашаться, – возразил он. – Мне не хотелось бы причинять вам неудобств, а тем более навлекать на вас неприятности…
Хохот гиганта был лучшим ответом. Он вонзил нож с выщербленным лезвием в стол.
– Черт подери, причинять мне неудобства, друг мой? – воскликнул он. – Да я рад хоть какой-то компании! Мои звери не очень болтливы. К тому же скажу, мой инстинкт подсказывает мне, что вы из тех, кому я могу полностью доверять… А я полагаюсь на свой инстинкт… На что еще можно полагаться?
– В таком случае я благодарю вас за предложение и соглашаюсь, – произнес Тиксу, тронутый заботой маркинатянина.
– Ну и слава богу! Меня зовут Станислас Нолустрит, поэт и пастух, но друзья называют меля Стан или Станис…
– Э… Било… Било Майтрелли, – солгал оранжанин, сам не зная почему.
Быть может, он уже проникся всеобщей подозрительностью, которая, по словам гиганта, успела отравить воздух Маркината.
Тиксу двинулся по каменистой дорожке, тянущейся вдоль горной цепи, которую Станислас называл Загривком Маркизы. Когда он оказался в пригороде Дуптината, Серебряный Король стоял уже высоко в небе. Его круглый серый диск блестел, разгоняя утренний туман.
Тиксу быстро понял, что страх своим громадным крылом уже накрыл маркинатскую столицу. Он ощущался и на прямолинейных проспектах, и в темных переулках. Редкие прохожие скользили вдоль стен, закутавшись в просторные шерстяные плащи. Их замкнутые лица прятались под поднятыми воротниками, цветными шарфами или капюшонами с маленькими козырьками. Большинство ставень на восьмиугольных окнах серых фасадов было закрыто.
Пастух вручил Тиксу немного денег, сказав:
– Вам надо сменить одежду: ваша белая туника заляпана кровью. Вы рискуете не только быть замеченным, но можете простудиться! У нас начало осени – Серебряный Король уже не согревает воздух. Как старый буржуа, который не в силах согреть жену!
Станислас был прав: было зябко. Оранжанин зашел в первую же лавочку, торговавшую одеждой. Купил синий шерстяной пиджак с подкладкой и брюки из черного велюра. Переоделся в кабинке и спросил у продавщицы, красивой блондинки с загорелым лицом, не знает ли она, где находится улица Священных Ювелиров. Та ответила с любезностью, пропорциональной ее любопытству, что надо дойти до первой воздушной платформы, сесть на автобус внутренних линий, на кабинке которого нанесен фиолетовый треугольник, и вылезти на площади Жачаи-Вортлинг, которую вскоре собирались переименовать.
– Пока она называется так… Дальше все просто: улица Священных Ювелиров отходит от этой площади… Но все же спросите: быть может, вам придется пересесть на другой автобус. Вы турист? Я знаю типичные места Дуптината, где…
Он жестом руки остановил ее, поблагодарил, расплатился и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152