- Про Элейн? Нет. А в чем дело?
- Да я пыталась связаться с ней по другому поводу, - как ни в чем не бывало ответила я. - Она ведь живет в кондоминиуме по соседству, верно? Мне сказали, что вы с ней знакомы.
- Это правда. До того, как Марти погибла, мы вместе играли в бридж. Я уже давным-давно не видел ее. Кажется, в это время года она обычно живет во Флориде.
- Ну да, конечно. Как я могла забыть? Наверное, она позвонит, когда вернется. Еще раз спасибо.
Уже сидя в машине я ощутила, что вся взмокла от пота.
10
К трем часам я валилась с ног от усталости. Ночью я практически не сомкнула глаз, а когда под утро наконец уснула, меня разбудил звонок миссис Окснер. Возвращаться в контору не хотелось, я поехала домой и надела спортивный костюм. "Домой" - это, пожалуй, сильно сказано. На самом деле я живу в переоборудованном под жилье бывшем гараже общей площадью не больше пятнадцати квадратных футов, здесь у меня и гостиная, и спальня, и кухня, и ванная, и кладовка, и даже прачечная. Мне всегда нравилось жить в ограниченных пространствах. Еще ребенком, после того как мои родители погибли, я любила сидеть в картонной коробке, обложившись подушками, - мне казалось, что я плыву на парусном корабле к незнакомой земле. Вовсе не обязательно забираться в дебри психоанализа, чтобы понять тайный смысл моего экскурса. Просто хочу сказать, что эта невинная слабость сохранилась у меня до сих пор. Я вожу маленькие машины и предпочитаю "миниатюрность" во всем, так что эта квартирка меня вполне устраивает. За двести долларов в месяц имею все необходимое, включая добродушного хозяина по имени Генри Питц, которому сравнялся уже восемьдесят один год.
Выйдя во двор, я заглянула в его кухонное окно - он раскатывал сдобное тесто. Когда-то у Генри была своя пекарня, теперь он печет булочки и пирожные для местных торговцев - неплохое подспорье к пенсии. Я постучала по оконному стеклу, и он махнул мне рукой, приглашая зайти. В моем представлении Генри - живое воплощение старческого благообразия: высокий, поджарый, седой как лунь, с похожими на цветы барвинка большими голубыми глазами. Возраст, казалось, лишь обнажил то лучшее, что в нем было: мужественность, рассудительность, умение сострадать, оставаясь при этом насмешливым и ироничным. Не то чтобы с годами он стал более одухотворенным и проницательным, обрел некую особенную мудрость и глубину чувств - не стоит преувеличивать. Он всегда был довольно умен, и годы оказались бессильны что-то здесь изменить. Он старше меня почти на пятьдесят лет, но, несмотря на это, в нем нет ничего от индийского брамина. (Надеюсь, и я не похожа на юную послушницу.) Мы смотрим друг на друга через разделяющие нас полвека со здоровым интересом, какой вызывают друг в друге представители различных полов, который, впрочем, никак не проявлялся.
В тот день, с красным платком на голове, Генри походил на пирата. Загорелые руки были по локоть в муке, мелькали длинные, проворные, как у обезьяны, пальцы. В качестве скалки он использовал кусок металлической трубки, которую время от времени посыпал мукой. Тесто он раскатывал ромбом.
Примостившись на деревянном табурете, я принялась завязывать кроссовки.
- Делаешь "наполеоны"?
Генри кивнул:
- Да. Заказали к чаю соседи с нашей улицы. А ты чем занимаешься - помимо бега?
Пока он раскатывал тесто в три слоя и убирал его в холодильник, я рассказывала ему о моих поисках Элейн Болдт. Когда дошла до истории Марти Грайс, брови у Генри поползли вверх.
- Не совала бы ты нос не в свое дело, - сказал он. - Послушай моего совета - пусть этим занимается полиция. Если впутаешься, будешь последней дурой.
- А что, если она видела, кто убил Марти? Что, если именно поэтому и смылась?
- Так предоставь ей и отдуваться. Не твое это дело. Если лейтенант Долан схватит тебя за руку, он тебе задницу надерет.
- Это уж точно, - задумчиво произнесла я. - Но нельзя же теперь идти на попятную. Слишком много сил на это положено.
- А кто сказал, что она пропала? Может, сидит себе на пляже в Сарасоте и преспокойно попивает джин с тоником.
- Она непременно сообщила бы кому-нибудь об этом. Не знаю, что у нее на уме, - может, попала в серьезный переплет, только пока она не объявится, я буду греметь кастрюлями и делать все, чтобы вернуть ее на землю.
- Работу себе ищешь? - проворчал Генри. - Это все равно что пытаться укусить себя за локоть.
- Может, ты и прав, но надо же что-то делать.
Генри смерил меня скептическим взглядом. Открыв пакет с сахарным песком, он высыпал на стол изрядную горку.
- Тебе надо завести собаку.
- Ну уж нет. При чем здесь собака? И вообще я не люблю собак.
- Тебе нужна защита. Если бы у тебя был доберман, того злополучного инцидента на пляже никогда бы не произошло.
Опять двадцать пять... Меня вдруг осенило - ведь даже умереть я собиралась не где-нибудь, а в мусорном баке... такой уютный маленький пенальчик, а в нем я - плачу навзрыд, точно ребенок.
- Я как раз сегодня думала об этом, и знаешь что тебе скажу? Все эти разговоры о том, что женщина - мать и должна являть собой образец добродетели, чушь собачья. Это выдумали мужчины, чтобы мы не высовывались. И если кому-то взбредет в голову посчитаться со мной, я сделаю то же самое - только на сей раз рука у меня не дрогнет.
Моя тирада, похоже, не произвела на Генри впечатления.
- Прискорбно слышать, - равнодушным тоном изрек он. - Надеюсь, это не войдет у тебя в привычку.
- Я серьезно. Устала чувствовать себя беспомощной и беззащитной, устала бояться.
Генри надул щеки и, произведя губами неприличный звук, со скучающим выражением посмотрел на меня. "Напыщенный вздор, - словно говорил его взгляд, - но меня тебе не провести". Он разбил яйцо и, дождавшись, пока белок - сквозь пальцы - стечет в кружку, положил желток в миску. Затем взял второе яйцо и, не сводя с меня глаз, проделал ту же процедуру еще раз.
- Так защищайся сама. Кто возражает? Только не надо риторики. Все это пустой вздор. Убийство есть убийство, и лучше бы тебе об этом знать.
- Да знаю, - сказала я уже не столь решительно. Меня едва не передернуло от его пристального взгляда, и совсем не нравился его тон. - Послушай, может, я чего не понимаю, но просто не хочется быть жертвой. Довольно. Меня тошнит от этого.
Придерживая миску рукой, Генри принялся ловко взбивать яйца. У меня в таких случаях они обязательно выплескиваются через край.
- А когда это ты была жертвой? Скажи на милость. Не стоит передо мной оправдываться. Ты сделала то, что сделала. И не надо философии - звучит фальшиво. Если бы ты приняла единственно верное решение после долгих раздумий - тогда другое дело. А ты убила человека сгоряча, повинуясь инстинкту самосохранения. Это не повод затевать политическую кампанию и едва ли можно назвать поворотным моментом твоей духовной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66