С прошлого Рождества мы не сыграли ни партии, и, сказать по правде, Ида из-за этого сама не своя.
- Вы не знаете, где могла бы быть миссис Болдт?
- Нет, не знаю и я подозреваю, что эта женщина тоже скоро съедет. В кондоминиуме запрещена субаренда, и меня удивляет, что Элейн пошла на это. Мы неоднократно подавали жалобы в ассоциацию, и, по-моему, мистер Маковски уже просил ту даму освободить помещение. Разумеется, она возражает, заявляя, что у них с Элейн договор, который действует до конца июня. Словом, если хотите лично побеседовать с ней, лучше поспешить. Я видела, как она брала в винном магазине пустые картонные коробки; думаю... вернее сказать, надеюсь, она уже собирает вещички.
- Благодарю вас. Возможно, так я и сделаю. Вы мне очень помогли. Постараюсь заглянуть к вам, если представится такой случай.
- Дорогуша, может быть, вы играете в бридж? Последние полгода мы вынуждены резаться в кинга, по этой причине Ида стала совершенно несносной. У меня и у миссис Уинк терпение на исходе.
- По правде говоря, ни разу не играла, но можно попробовать, - не слишком уверенным тоном произнесла я.
- Мы играем по центу, - заявила она не терпящим возражений тоном, и я невольно рассмеялась.
Затем я позвонила Тилли. По тому, как тяжело она дышала, можно было подумать, что ей пришлось бегом бежать к телефону.
- Тилли, привет. Это опять я, Кинси.
- Я только что из магазина, - выпалила она. - Подождите, дайте дух перевести. Уф! Чем могу помочь?
- Хорошо бы взглянуть на квартиру Элейн.
- Зачем? Что-нибудь случилось?
- Во Флориде, по словам соседей, ее нет. Возможно, нам удастся выяснить, куда еще она могла отправиться. Если я подъеду, вы мне откроете?
- Да... думаю, да. Мне надо только разгрузить покупки, но это пустяки.
* * *
Добравшись до кондоминиума, я позвонила в домофон, и Тилли впустила меня. Она ждала меня у лифта с ключом от квартиры Элейн. Пока мы поднимались на второй этаж, я вкратце передала ей мой разговор с флоридским управляющим.
- Вы хотите сказать, что там ее никто не видел? Значит, что-то случилось, - сделала вывод Тилли. - Определенно что-то случилось. Я точно знаю, что она уехала и что собиралась именно во Флориду. Я собственными глазами видела в окно, как подъехало такси, - водитель просигналил, и она вышла. На ней была ее миленькая шубка и меховая шапка-тюрбан. Уезжала она поздно - ей это не очень нравилось, но она себя неважно чувствовала и надеялась, что перемена климата пойдет ей на пользу.
- Она была больна?
- Ну, знаете, у нее разыгрался гайморит, да к тому же она мучилась не то от простуды, не то от аллергии. Не хочу никого осуждать, но, знаете ли, Элейн была немножко ипохондриком. Она позвонила мне и сказала, что решила немедленно уехать. Все произошло так внезапно. В ближайшие две недели она никуда не собиралась, но потом врач посоветовал ей переменить обстановку, вот она и сорвалась. Наверное, заказала билет на ближайший рейс.
- Вы не в курсе, пользовалась ли она услугами транспортного агентства?
- Наверняка. Вероятно, здесь есть где-то по соседству. Машину она не водила, поэтому предпочитала конторы неподалеку от дома. Ну вот мы и пришли.
Тилли остановилась перед квартирой № 9 - на втором этаже, как раз над ней. Она открыла дверь, и мы вошли.
В квартире царил полумрак, шторы были задернуты - воздух сухой и спертый. Тилли подошла к окну и раздвинула шторы.
- С тех пор как она уехала, здесь никого не было? - спросила я. - Может, заходила уборщица или рабочие?
- Насколько мне известно, никто не приходил.
Мы обе, словно сговорившись, перешли едва ли не на шепот, как будто попали в читальный зал, - впрочем, когда находишься в чужих владениях без приглашения, на самом деле невольно чувствуешь себя злоумышленником. Я чувствовала себя так, точно сквозь меня пропускали слабые электрические разряды.
Мы огляделись, и Тилли сказала, что все как будто на месте. Ничего подозрительного. Все как обычно. После этого она оставила меня одну, и я не спеша, чтобы ничего не упустить из виду, приступила к более тщательному осмотру.
Квартира была угловая, и окна выходили на две стороны. С минуту я смотрела на казавшуюся пустынной улицу. Только какой-то мальчишка с прической, словно у могиканина, стоял, прислонившись к припаркованной у тротуара машине. Голова его была гладко выбрита, как у приговоренного к гильотине, и только на самой макушке торчал гребень, напоминавший разделительное ограждение, какое устанавливают на автострадах. Гребень был выкрашен в ядовито-розовый цвет; я не видела такого с тех самых пор, как из моды вышли коротенькие "велосипедки". Выглядел мальчишка лет на шестнадцать-семнадцать, на нем были ярко-красные спортивные брюки, заправленные в высокие, военного типа ботинки, и оранжевая фуфайка-безрукавка с какой-то надписью - слов я разглядеть не могла. Некоторое время я наблюдала, как он сворачивает и прикуривает сигаретку с марихуаной.
Я подошла к боковым окнам, откуда открывался вид на небольшой каркасный домик. Крыша домика была обглодана огнем и походила на остов пережаренной рыбы. Дверь заколочена досками, стекла вылетели - должно быть, под воздействием жара. Опаленный огнем газон венчала приколоченная к деревянному колышку табличка "Продается", при виде которой в воображении вставала картина деревенского кладбища. Словом, зрелище не из приятных, при том что Элейн, видимо, выложила за эту квартирку больше ста тысяч долларов. Я недоуменно пожала плечами и прошла на кухню.
Все сияло чистотой. Полы вымыты и натерты до блеска. В шкафчиках запасы консервов, в том числе кошачьих: мясной рацион "Мясо для девяти жизней" и печеночный паштет. Холодильник пуст, если не считать обычного набора на дверце: оливки, пикули, горчица, баночки с джемом. Электроплита отключена, шнур свешивается по передней панели, пересекая циферблат, стрелки на котором показывают 8.20. Под раковиной мусорное ведро, в нем пустой бумажный пакет с аккуратно завернутыми краями. Похоже, Элейн Болдт привыкла подолгу отсутствовать.
Я направилась в прихожую. Квартира была точной копией той, которую занимала Тилли. Пройдя по небольшому коридорчику, я заглянула в ванную, расположенную справа от меня: раковина, похожая на перламутровую ракушку, яркая, под золото, фурнитура, одна стена выложена зеркальным кафелем. Под раковиной плетеная корзинка - пустая, если не считать прилипшей к стенке каштановой, с проседью пряди волос, оставшейся скорее всего после того, как чистили щетку.
Напротив ванной находился небольшой кабинет: стол, телевизор, простое кресло и диван-кровать. В ящиках стола всякая всячина - ручки, блокнотики, бумага для записей и какие-то папки, просматривать которые в тот момент я не сочла нужным. Кроме того, мне на глаза попалась принадлежавшая Элейн карточка социального страхования, и я выписала номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
- Вы не знаете, где могла бы быть миссис Болдт?
- Нет, не знаю и я подозреваю, что эта женщина тоже скоро съедет. В кондоминиуме запрещена субаренда, и меня удивляет, что Элейн пошла на это. Мы неоднократно подавали жалобы в ассоциацию, и, по-моему, мистер Маковски уже просил ту даму освободить помещение. Разумеется, она возражает, заявляя, что у них с Элейн договор, который действует до конца июня. Словом, если хотите лично побеседовать с ней, лучше поспешить. Я видела, как она брала в винном магазине пустые картонные коробки; думаю... вернее сказать, надеюсь, она уже собирает вещички.
- Благодарю вас. Возможно, так я и сделаю. Вы мне очень помогли. Постараюсь заглянуть к вам, если представится такой случай.
- Дорогуша, может быть, вы играете в бридж? Последние полгода мы вынуждены резаться в кинга, по этой причине Ида стала совершенно несносной. У меня и у миссис Уинк терпение на исходе.
- По правде говоря, ни разу не играла, но можно попробовать, - не слишком уверенным тоном произнесла я.
- Мы играем по центу, - заявила она не терпящим возражений тоном, и я невольно рассмеялась.
Затем я позвонила Тилли. По тому, как тяжело она дышала, можно было подумать, что ей пришлось бегом бежать к телефону.
- Тилли, привет. Это опять я, Кинси.
- Я только что из магазина, - выпалила она. - Подождите, дайте дух перевести. Уф! Чем могу помочь?
- Хорошо бы взглянуть на квартиру Элейн.
- Зачем? Что-нибудь случилось?
- Во Флориде, по словам соседей, ее нет. Возможно, нам удастся выяснить, куда еще она могла отправиться. Если я подъеду, вы мне откроете?
- Да... думаю, да. Мне надо только разгрузить покупки, но это пустяки.
* * *
Добравшись до кондоминиума, я позвонила в домофон, и Тилли впустила меня. Она ждала меня у лифта с ключом от квартиры Элейн. Пока мы поднимались на второй этаж, я вкратце передала ей мой разговор с флоридским управляющим.
- Вы хотите сказать, что там ее никто не видел? Значит, что-то случилось, - сделала вывод Тилли. - Определенно что-то случилось. Я точно знаю, что она уехала и что собиралась именно во Флориду. Я собственными глазами видела в окно, как подъехало такси, - водитель просигналил, и она вышла. На ней была ее миленькая шубка и меховая шапка-тюрбан. Уезжала она поздно - ей это не очень нравилось, но она себя неважно чувствовала и надеялась, что перемена климата пойдет ей на пользу.
- Она была больна?
- Ну, знаете, у нее разыгрался гайморит, да к тому же она мучилась не то от простуды, не то от аллергии. Не хочу никого осуждать, но, знаете ли, Элейн была немножко ипохондриком. Она позвонила мне и сказала, что решила немедленно уехать. Все произошло так внезапно. В ближайшие две недели она никуда не собиралась, но потом врач посоветовал ей переменить обстановку, вот она и сорвалась. Наверное, заказала билет на ближайший рейс.
- Вы не в курсе, пользовалась ли она услугами транспортного агентства?
- Наверняка. Вероятно, здесь есть где-то по соседству. Машину она не водила, поэтому предпочитала конторы неподалеку от дома. Ну вот мы и пришли.
Тилли остановилась перед квартирой № 9 - на втором этаже, как раз над ней. Она открыла дверь, и мы вошли.
В квартире царил полумрак, шторы были задернуты - воздух сухой и спертый. Тилли подошла к окну и раздвинула шторы.
- С тех пор как она уехала, здесь никого не было? - спросила я. - Может, заходила уборщица или рабочие?
- Насколько мне известно, никто не приходил.
Мы обе, словно сговорившись, перешли едва ли не на шепот, как будто попали в читальный зал, - впрочем, когда находишься в чужих владениях без приглашения, на самом деле невольно чувствуешь себя злоумышленником. Я чувствовала себя так, точно сквозь меня пропускали слабые электрические разряды.
Мы огляделись, и Тилли сказала, что все как будто на месте. Ничего подозрительного. Все как обычно. После этого она оставила меня одну, и я не спеша, чтобы ничего не упустить из виду, приступила к более тщательному осмотру.
Квартира была угловая, и окна выходили на две стороны. С минуту я смотрела на казавшуюся пустынной улицу. Только какой-то мальчишка с прической, словно у могиканина, стоял, прислонившись к припаркованной у тротуара машине. Голова его была гладко выбрита, как у приговоренного к гильотине, и только на самой макушке торчал гребень, напоминавший разделительное ограждение, какое устанавливают на автострадах. Гребень был выкрашен в ядовито-розовый цвет; я не видела такого с тех самых пор, как из моды вышли коротенькие "велосипедки". Выглядел мальчишка лет на шестнадцать-семнадцать, на нем были ярко-красные спортивные брюки, заправленные в высокие, военного типа ботинки, и оранжевая фуфайка-безрукавка с какой-то надписью - слов я разглядеть не могла. Некоторое время я наблюдала, как он сворачивает и прикуривает сигаретку с марихуаной.
Я подошла к боковым окнам, откуда открывался вид на небольшой каркасный домик. Крыша домика была обглодана огнем и походила на остов пережаренной рыбы. Дверь заколочена досками, стекла вылетели - должно быть, под воздействием жара. Опаленный огнем газон венчала приколоченная к деревянному колышку табличка "Продается", при виде которой в воображении вставала картина деревенского кладбища. Словом, зрелище не из приятных, при том что Элейн, видимо, выложила за эту квартирку больше ста тысяч долларов. Я недоуменно пожала плечами и прошла на кухню.
Все сияло чистотой. Полы вымыты и натерты до блеска. В шкафчиках запасы консервов, в том числе кошачьих: мясной рацион "Мясо для девяти жизней" и печеночный паштет. Холодильник пуст, если не считать обычного набора на дверце: оливки, пикули, горчица, баночки с джемом. Электроплита отключена, шнур свешивается по передней панели, пересекая циферблат, стрелки на котором показывают 8.20. Под раковиной мусорное ведро, в нем пустой бумажный пакет с аккуратно завернутыми краями. Похоже, Элейн Болдт привыкла подолгу отсутствовать.
Я направилась в прихожую. Квартира была точной копией той, которую занимала Тилли. Пройдя по небольшому коридорчику, я заглянула в ванную, расположенную справа от меня: раковина, похожая на перламутровую ракушку, яркая, под золото, фурнитура, одна стена выложена зеркальным кафелем. Под раковиной плетеная корзинка - пустая, если не считать прилипшей к стенке каштановой, с проседью пряди волос, оставшейся скорее всего после того, как чистили щетку.
Напротив ванной находился небольшой кабинет: стол, телевизор, простое кресло и диван-кровать. В ящиках стола всякая всячина - ручки, блокнотики, бумага для записей и какие-то папки, просматривать которые в тот момент я не сочла нужным. Кроме того, мне на глаза попалась принадлежавшая Элейн карточка социального страхования, и я выписала номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66