Свет погас, но в трех испуганных тьмой людях он остался и продолжал сиять, укрепляя их разум и сердце. На берегу царило молчание. Затихли мерзкие гнусные вопли вдалеке, не шелестели черные тени над волнами и тьма вокруг уже не казалась такой враждебной.
– Это знак. – Произнес Сергей отрешенно. – Я бы сказал даже знамение.
– Это значит что мы все-таки не одни? – Лапников все еще изумленно оглядывался на речную поверхность и теперь все чувствовали пришедшее оттуда тепло.
– Я не знаю что за силы замешаны теперь на нашей стороне, но точно знаю, что мы все-таки не одиноки… Эй а куда делся Кузьмич?
– Тут он, где ж ему быть? – Моментом отозвался Щербинский. – видать не выносит он больше солнечного света. Скоро так и говорить разучится.
– Вставай Кузьмич. – Приказал приезжий разлегшемуся чуть неподалеку змею. Тот в попытке спастись от слепящего луча чуть ли не зарылся змеиной челюстью в землю.
Кузьмич постанывал. Вдвоем с селянином Сергей кое-как оторвал его от почвы, при этом пару раз ободрав руки о покрывавшую полузмея жесткую чешую.
– Что ж ты за змея такая, – бормотал под нос горожанин, – это больше динозаврам подходит, такая чешуя.
Светлое пятно затянуло так же как и минутой раньше на небе. Ландшафт снова принял унылый депрессивный вид, но троих людей он больше не гнел. Они знали, что за этим покровом из тьмы есть яркий свет и голубое летнее небо.
– А хороший денек был перед бурей, – сказал вдруг Щербинский, грубо толкая мутировавшего соотечественника в спину, – купаться все ходили. На пруды на наши, а кто и в Волгу. Ох жарко было, а вода такая синяя.
– Это ты брось. – Произнес Сергей недовольно поглядывая на хмурое черное небо. – Без тебя гадливо. Подумай лучше, что у нас в Москве было не продохнуть от смога, а по ночам было так душно что приходилось спать с полотенцем. Еще в газетах писалось «Когда же это кончится?». Вот и кончилось, мерзнем теперь. Вот извечный вопрос: Что лучше переносит человек. Жару или холод.
– Лично я, – заметил Лапников криво усмехнувшись, – днем легче переношу жару, а ночью холод.
– Что за маразм! – оборвал его вдруг Сергей, как впрочем и себя. Мы сейчас пойдем, раздолбим этот гнусный камень, расколем его! А тогда все наладиться.
– Наладиться ли? – Вопросил журналист тихо. – Сможем ли с этим жить?
– Выжить еще надо суметь. Веди нас Кузьмич. Долго еще?
– Да тут, рядом, – прошипел под нос себе полузмей, – счас дойдем.
– Ты только не увиливай, подвиг Сусанина здесь не пройдет.
Кузьмич зашипел и резво зашлепал плоскими ступнями впереди. ноги у него уже сделались похожи на некие ласты, да и сам он терял человеческий облик с каждой минутой.
Так и шли трое борцов за свободу среди подступающей вокруг тьмы. Если видели шевеление, стреляли. Перезаряжали ружья и снова стреляли. От них шарахались мелкие твари, а крупные, вроде давешнего носорога не попадались. Видно и правда кто-то оберегали их, может и сам Сивер постарался.
Дождь не преставал не на минуту, Он хлестал тугими ледяными струями. От него не было спасения, он был везде и он постепенно высасывал остатки тепла из тела.
Помогал и ветер, что носился вокруг мощными порывами. Они вихрился, бросался на людей бил в грудь, и им приходилось отчаянно закрываться, потому что дуновения этого ветра были ледяными.
Сергей чувствовал, как медленно промокает его телогрейка. Вата давно пропиталась водой и картуз свинцовой глыбой тянул вниз, так, то ноги подкашивались. Сжав рукав ватника, приезжий с омерзением заметил как изо всех пор выступает вода, словно одежда весь прошедший день вымачивалась в мыльном тазу.
Шли тяжело. Пошатываясь под ударами ветра, старясь втянуть голову в плечи, укрыть ее от ударов стихии, но тщетно. И в какой то момент Сергей с изумлением заметил, что дыхание его вырывается поток пара, а на ресницах застыл иней, который никак не смывался потоками холодной воды.
Сквозь завесу ливня Щербинский что то прокричал.
– Что?! – не понял Сергей.
– Я говорю, приближается Новый год! Счас снежок пойдет! – Проорал селянин приблизившись.
– Шутник… – пробормотал онемевшими губами Серега себе под нос, а сам сделал вид, что не услышал.
Над ними проходила сейчас мощная черная туча из которой ливень обрушивался прямо таки водопадом. Впору было не удержаться на ногах и упасть. Этому способствовала и земля, давно уже раскисшая под ливнем и немилосердно скользящая.
Лишь Кузьмич уверено топал на своих ластах вперед, ему было все не почем.
– "Как я еще иду"? – В который раз спрашивал себя Сергей. – «Почему я продолжаю двигаться под этим ледяным дождем, хотя по идее должен давно упасть и отключиться от переохлаждения. Воля? Нет тут что-то не то».
И он знал что. Он знал, что они продолжают идти, хотя температура не больше трех градусов выше нуля, потому что та часть тепла и солнечного света, которая осталась после увиденного, не давала прорваться холоду, как могла грела, защищала. Видно и правда им придется сослужить великую службу, искоренив зло, возникшее более пятисот лет назад.
От мыслей о службе стало еще муторнее. Надо бы благодарить Сивера (А кого же еще?) за помощь, но только хотелось больше ругаться. Ведь что ни говори, а это он заварил всю эту кашу. Им по дурости, или еще почему, замуровал камень в основании церкви.
– "Хотел видите ли Святость усилить!" – гневно подумал Сергей, содрогаясь – «Да только святость сама по себе сильна, без всех этих языческих побрякушек. Разбил бы камень и дело с концом. Так нет, вмуровал в церковь. А я пятьсот лет спустя родившийся, должен за него расплачиваться!»
Приезжий передернул плечами. Он чувствовал, как омерзительно тоненький ручеек ледяной воды стекает за шиворот:
– "С другой стороны если так подумать, то все эти многочисленные сказания, сказки, легенды не врут. Значит есть что-то потустороннее вокруг, только мы это не видим. Значит имело силу Языческое колдовство. Значит и церковь силу имела, раз смогла на пятьсот лет это колдовство пригасить.
Какой же огромный мир скрыт от наших глаз! Мы слепы как черви, мы не видим дальше своего носа, а все необычное рядом, даже не скрывается. Что еще кроме этого существует не только в воображении людей?"
Сергей снова содрогнулся и теперь уже не от воды. Прав Лапников. Как вот теперь после такого жить. Как вернуться в Москву, погрузиться в серую обыденность? Даже если он и жив останется после такого. Чем будут казаться рядовые опасности того мира, по сравнению с тем, что он пережил в Черепихово?
Нет ответа. Придется осмыслять самому.
– Мы пришли! – Прошипел Кузьмич и встал как вкопанный.
Сергей поднял голову. Черная туча над головой прошла и теперь дождик снизился до терпимого уровня.
Как только они вступили на территорию прилегающую к Черным прудам с неба упало три мелких снежинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98